Кроме финансовых издержек, бывают и последствия непоправимые, когда процесс становится катализатором того, что сторона не дожила до его окончания.

Для публики правосудие – театр. Театр жизни, фрагменты которой, предлагаемые пооочередно профессиональными участниками судебного действа (акторами) – выступления с заявлениями, возражениями; предъявление исков и встречных исков; обращение к суду с ходатайством и контрходатайством, их обсуждение, с противоположных позиций, которым подтверждается известное выражение: «два юриста – три мнения».

Судебный театр – самый увлекательный… для публики. (Но не для стороны, частной сферы, которой может невзначай коснуться транспарентность или мысль которой грубым образом может извращенно с апломбом интерпретировать самоавторитетное лицо, как говорится, «с положением» и с поставленным голосом (из разряда записных моралистов). Конституционные гарантии тайн личной, частной жизни, а также прав на результаты интеллектуальной деятельности – авторских, смежных, патентных, ноу‑хау и других – должны в полной мере соблюдаться и в судебных процессах. Судебная защита результатов интеллектупальной деятельности остается одной из задач судопроизводства как в настоящем, так и в перспективе.

Постижение сути дела в процессе непрерывного рассмотрения и исследования каждого факта, обстоятельства, доказательства, их сопоставления, критического анализа, в разных аспектах, обычных и неожиданных для участников дела (исключая инициатора, привлекающего внимание суда к некой частности, не замеченной остальными. Судоговорение вообще для судебной публики – калейдоскоп событий, смена впечатлений от концентрированной фактической и юридической информации, достоверность которой еще предстоит проверить суду.

В отличие от дилетанта профессионал в праве знает, что судебный театр живет по своим законам.

Процесс разворачивается, откладывается и продолжается, приостанавливается и возобновляется, возвращается к ранее совершенным процедурам. К ранее отклоненным ходатайствам. Кульминация процесса – прения сторон (кроме случаев, когда лучше б их не было: вялый не очень подготовленный профессионал или речь человека, не представляющего, что такое суд, закон и каким по закону может быть решение). Обычно речи сторон содержательны и оказывают влияние на будущее решение[27].

Обвинитель и защитник вправе в соответствии с правилами ч. 1–3 и 7 ст. 292 УПК по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1–6 ч. 1 ст. 299 УПК «Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора».

Последняя норма ст. 292 УПК – «Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы» – выражает требование независимости суда и исключительность его полномочий. Но гуманистический потенциал никогда не бывает чрезмерным. Его усиление с помощью компетентного участия профессионалов и с использованием всего богатства процессуальных форм, включая новеллу ч. 7 ст. 292, – вклад в объективность, законность и основательность суждений и выводов, которые сделает суд, с учетом позиций обеих компетентных сторон. В последнее время автору данной работы в трех уголовных дел довелось прочитать подготовленные адвокатами «формулировки решений по вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора – в порядке ч. 7 ст. 292».

На наш взгляд, эта форма в известной мере компенсирует отсутствие в деле документа защиты, подобного обвинительному заключению (или обвинительному акту), что оправдано с точки зрения состязательности и равных прав сторон в процессе. Документ, соответствующий правилу ч. 7 ст. 292 УПК, не может полностью уравновешивать состязание посредством выдвижения его защитой против обвинительного заключения (или акта). В частности, потому что обвинительное заключение или акт – документ обязательный по уголовному делу, кроме дел частного обвинения. А защита в большинстве случаев обходится без обращения к средствам ч. 7 ст. 292. Нередко адвокат приходит в процесс уже уставшим…

В каждом деле факты и доказательства просеиваются через «сита» относимости, допустимости, дальше – фильтры достоверности, взаимосовместимости, устранения противоречий, истолкования неустранимых сомнений.

Конечно же, хотелось бы, чтобы суд был не только театром, но и школой – постижения закона, закрепления знаний на примерах решения конкретных вопросов относимости и допустимости.

Публике нелегко разобраться, что и почему сочтено судом относимым или неотносимым. Вопрос проясняется (или наоборот, затемняется) при обсуждении заявленного стороной ходатайства, аргументов «за и против».

Относимость обстоятельств и доказательств – это оценочный вопрос, решение которого судом представляет собой «черный ящик» правосудия, когда речь идет не о стандартных вопросах, а например, об исследовании подробностей эпизода отношений одного из участников дела с третьим лицом, эпизода колоритного, но к делу явно не имеющего отношения. Во многих случаях отклоняется ходатайство об исследовании факта или доказательства, которому сторона придает особое значение. Но сторона сама ведет свое дело, и ей недостает убедительности. И суд – с подачи возражающей противной стороны – в обращении отказывает.

Транспарентность процесса это не просто возможность пребывать на судебном слушании. Наверное, это и средство понять, что к чему в процессе. По максимуму – публике должно быть доступно‑понятно происходящее судебное действие, его смысл. порядок, связь с другими действиями.

Такая задача в принципе решима при условии приложения целенаправленных усилий. Не обязательно, чтобы по этому поводу была принята специальная Федеральная программа, но, как минимум, необходимо целенаправленно заниматься направлением общедоступности правил судебного процесса, девиз которого многим известен из полузабытой практики: «Судебный процесс – урок права, уважения к закону».

Парадокс – в том, что в условиях лидирующего у нас юридического образования наша действительно культурная публика не увлекается, и значит, не разбирается в том, что в данном деле считается относимым, но недопустимым. И во многом другом, без чего невозможно понять, чего стоит судебный процесс и решение, называемое актом правосудия.

Неотносимое, как и недопустимое, в процессе не экспонируется, не рассматривается, не подлежит судебному исследованию (как бы того ни добивался актор, представляя суду впечатляюще мотивированное ходатайство или развернутое заявление, не вызвавшее отторжения у образованной судебной аудитории).

Правосудие – театр противоречий, споров и ошибок. Театр обращений, которыми открывается стадия за стадией, с продолжением судебного действа в последующих инстанциях.

Современное судоустройство учит стойкости того, кто не добился желаемого в суде первой инстанции.

Хождение по инстанциям начинается с подачи жалобы стороной или представления прокурора.

Правосудие, при всей его строгости, в своей правовой основе держится на свободах: свободе обращения с иском и с неисковым требованием, свободе определять свою позицию, стратегию и тактику, представлять свои интересы лично или поручать ведение дела адвокату‑представителю, пересматривать по ходу дела первоначальный план, сочетая формальные процедуры с более свободными, альтернативными, пользуясь в этих целях правом на содействие суда в примирительных и согласительных процедурах. Сторона свободна в праве заявлять ходатайства и жалобы, высказывать свои возражения или согласие с ходатайствами и жалобами противной стороны. Сторона вольна принять состоявшееся решение, даже считая его нелегитимным, исходя из предпочтения не продолжать судебное сражение по частному делу в другой инстанции. Важно лишь чтобы в поиске судебной защиты не допускалось недобросовестности и злоупотреблений под предлогом «свободы».

Свобода это то, что отвечает духу закона, справедливости и ответственности за свои поступки.

В то же время именно в суде свобода как материально‑процессуальной итог процесса бывает под вопросом в виду запутанности и противоречивости как судебной ситуации, неадекватности притязаний, всевозможных ошибок, заблуждений, а также того, что нередко каждая сторона говорит «на своем языке», непонятном другой. Противная сторона, другие люди для нее как бы не существуют, а если существуют, то исключительно как носители обязанностей и обязательств перед ней.