"Помнишь, ты заметил у меня акцент? Из Тернистой Долины, ты сказал".

"Ты не ответил".

"Я предпочёл не отвечать". Тиратан взял сосуд с фигурками, высыпал чёрные фишки и разделил их на кучки по шесть штук. "Хочешь узнать, где я выучился?"

Вол'джин пожал плечами - не потому, что не хотел знать, а потому, что понимал, что человек и так ему расскажет.

"Ты прав. Это было в Тернистой Долине. Я нашёл тролля. Отменно платил ему целый год. Он считал себя моим проводником. Хорошо делал свою работу. Я научился от него языку - сначала я слушал без его ведома, затем начал говорить с ним. У меня к этому способности".

"Охотно верю".

"Следы - это тоже язык. Я выслеживал его. Каждый день я возвращался немного назад, чтобы посмотреть, как размылись его следы. В жаркий сезон, после дождя. Я выучил знаки, которые указывали мне, как давно прошёл тролль, как быстро, какого он был роста".

"Ты убил его потом?"

Тиратан смахнул чёрные фигурки обратно в цилиндр. "Не его. Других троллей".

"Тебе меня не напугать".

"Знаю. Я и людей убивал - как и ты". Человек поставил свой цилиндр на стол. "Этот тролль - Керен'дал его звали - много молился. Я так думал и спросил его об этом. Он ответил, что говорил с духами. Я забыл, как он их называл".

Вол'джин помотал головой. "Такое не забудешь. Он тебе не сказал. Тайна есть тайна".

"Иногда он становился колючий, прямо как ты. Когда он с ними говорил, а они ему не отвечали".

"Твой Свет говорит с тобой, человечек?"

"Я в него давно не верю".

"Вот почему он тебя покинул".

Тиратан рассмеялся. "Я знаю, почему я покинут. По той же причине, что и ты".

Вол'джин превратил своё лицо в бесстрастную маску, но он знал, что выдал себя этим самым выражением. Правда была в том, что с тех пор как он побывал в воспоминаниях Тиратана и увидел мир человеческими глазами, лоа оставались далёкими и безучастными. Казалось, шторм, который отбушевал вокруг монастыря, всё ещё зверствовал в мире духов. Он видел Бвонсамди и Хир'ика и Ширваллу, но их бледные, серые силуэты исчезали за белой пеленой.

Вол'джин всё ещё верил в лоа, в их наставления и дары, в необходимость почитать их. Он был тёмным охотником. Он мог читать следы так же мастерски, как и Тиратан, и так же легко общаться с лоа. Но в этой буре следы исчезали, и слова уносились с вихрем.

Он пытался достучаться до них. На самом деле, он опоздал к Тиратану, когда предпринял попытку сделать это снова. Вол'джин уединился в келье, удалился сознанием от материального мира, но не смог пробиться через преграду бури. Казалось, будто холод, удалённость от родного дома и даже то обстоятельство, что он побывал в теле человека, отвлекали его. Он не мог сосредоточиться и прорваться через расстояние, которое отделяло его от лоа.

Словно с тех пор, как Бвонсамди отступился от своих притязаний на Вол'джина, лоа потеряли к нему интерес.

Тролль поднял глаза. "Отчего ты покинут?"

"Страх".

"Я не боюсь".

"Это не так". Тиратан постучал себя пальцем по виску. "Я всё ещё ощущаю тебя в своём сознании, Вол'джин. Побывав в моей шкуре, ты перепугался до смерти. Не потому что тебе было противно - а тебе было противно - но потому что я оказался настолько хрупким в твоих глазах. Да, это чувство всё ещё со мной. Горькое, маслянистое, никак не пройдёт. Я буду дорожить этим опытом, я уверен, а вот ты не понимаешь, чем он ценен для тебя".

Вол'джин кивнул вопреки своему желанию.

"То, как меня было просто сломать, напомнило тебе, как ты сам был близок к смерти. Я лежал со сломанной ногой, застрявший, неспособный убежать, зная, что умру. И ты чувствовал то же самое, когда они пытались тебя убить. Помнишь, что случилось потом?"

"Чэнь нашёл меня. Принёс сюда".

"Нет, нет, так тебе рассказали". Человек покачал головой. "А что ты помнишь, Вол'джин?"

"Теперь, когда я побывал в твоей голове, ты хочешь залезть в мою?"

"Нет. Я бы и на спор не согласился. Ещё хуже, чем дать тебе знать, насколько я уязвим, только понять, насколько неуязвимым ты себя ощущаешь. Но вернёмся к сути. Помнишь, что тогда произошло? Знаешь, как так получилось, что Чэнь нашёл тебя? Знаешь, почему ты ещё жив?"

"Я жив, человечек, потому что отказался умирать".

Жалкая человеческая букашка высокомерно рассмеялась. "Так ты сам себе говоришь. Этого ты и боишься. Цепь воспоминаний между тем, кем ты был, и кто ты сейчас, разорвалась. Ты можешь обернуться назад, глядя на то, каким ты был, и гадать, действительно ли это всё ещё ты, но там лишь пустота. Ты не можешь быть уверен".

Вол'джин зарычал. "А ты уверен?"

"Кто я?" Тиратан снова рассмеялся, но в другом тоне. Меланхолия и лёгкое безумие сквозили в нём. "Я видел то же, что и ты. А хочешь узнать продолжение? Чего ты не видел?"

Вол'джин снова кивнул в ответ, не желая давать оценку словам человека.

"Я перестал быть Тиратаном Кортом. Я уполз оттуда. Зверь, не человек. Может быть, я увидел себя глазами тролля - слабым, жалким, мучимым голодом и жаждой. Я, человек, который ел за одним столом с лордами и принцами, наслаждаясь изысканной дичью, которую сам доставил к этому столу, я опустился до выковыривания личинок из гнилого дерева. Я обмазался грязью, чтобы отпугнуть падальщиков. Я вплёл сучки и листья в волосы, чтобы прятаться от охотников с обеих сторон. Я скрывался от всего и от всех, пока на меня не наткнулся пандарен, который собирал травы, беззаботно напевая себе под нос".

"Почему ты не позвал своего зверя?"

Тиратан умолк. Он опустил глаза, не произнося ни слова. Он тяжёло сглотнул, и произнёс натянутым, слабым голосом: "Мой спутник связал себя с человеком, которым я был. Он был бы опорочен, если бы увидел меня таким".

"А теперь?"

Человек покачал головой. "Я уже не Тиратан Корт. Мой зверь не отвечает на мой зов".

"Поэтому ты боишься смерти?"

"Нет, я другого боюсь". Человек посмотрел вверх, и его глаза сверкнули изумрудно-зелёным. "Это ты боишься смерти".

"Умереть мне не страшно".

"А я не только твою смерть имел в виду".

Слова человека поразили Вол'джина, как нож в сердце. Аналогия с цепью не нравилась ему, но в ней была мудрость. Определённо Вол'джин совершал ошибки, которые привели его на грань смерти. Но он выжил и получил урок, так что он не повторил бы тех же ошибок снова. Но что-то исказилось в его сознании, делая того, прежнего, кем он был, неправильным, недостойным. Хотя Вол'джин отрицал эту мысль и признавал, что он способен ошибаться, он не мог не согласиться, что в этих изменившихся обстоятельствах ему уже не быть прежним троллем.

Цепь порвалась. Звенья пропали.

С этой утратой пришло понимание общей картины. Вол'джин не был просто троллем. Он был тёмным охотником. Он был вожаком Чёрного Копья. Он был одним из лидеров Орды. Тот тролль едва не погиб. Могло быть так, что отстранённость лоа говорила о его смерти как тёмного охотника? Означала ли его смерть, что погибнут Чёрное Копьё и Орда?

Значит ли это, что мечта его отца умерла? Если так, то битва с Залазаном за острова Эха была насмешкой судьбы? Вся кровь была пролита зря, вся боль оказалась бессмысленной. Одно событие за другим, всё в его жизни и за её пределами, до самого начала истории троллей - всё рухнуло.

"Боюсь ли я, что моя неудача, моя смерть приведут к гибели Чёрного Копья, Орды, всех троллей?" Он представил себе чёрный провал между тем моментом, когда он лежал в луже крови в пещере, и пробуждением в монастыре. Эта бездна поглотит всё?

Голос человека звучал едва ли громче шёпота. "Хочешь, скажу по-настоящему жестокую штуку, Вол'джин?"