"Темному охотнику никто не указ".

Кхал'ак атаковала, так же искусно, как и тот тролль, которого он только что убил, и, быть может, немного быстрее. Ее клинок мелькал, описывая змеящиеся фигуры и росчерки. Он блокировал не все удары, лишь отражал их или отклонял в сторону. Она не открывалась перед ним, но даже если бы и открылась, большого толку от этого не было. Его мышцы уже горели от усталости. Он не был уверен, что достаточно быстр, чтобы пробиться сквозь ее оборону. А она как будто ждала чего-то, уже получив преимущество, увидев его в действии.

Что она видела?

Словно прочитав его мысли, Кхал'ак теснила его. Она рубила вверх и вниз, заворачивая вправо, на его сильную сторону. Она могла видеть, что он ранен в левое плечо, но он уже оправился от этого перелома. Если не в этом дело, то чем она надеется воспользоваться?

Тогда он осознал, что не так важно, что она видела, потому что ему было известно, чего она не видела. Когда она сделала выпад ему в живот, он перекинул оружие в левую руку. Он не отразил удар глефой, только замедлил его и шагнул вперед. Ее меч все-таки задел его в бедро, прямо туда, куда Ден-Тай ударил его древком своего копья. Он почувствовал боль, но она казалась невероятно далекой.

Он опустил левую руку, прижав ее запястье к своему боку. Она подняла на него глаза, полные такой злобы, что, казалось, она вот-вот выплеснется и опалит его. Он встретил ее с презрением, потому что видел в ней даже не врага, а ту порчу, что уничтожит Пандарию и всех троллей. Он задержал этот взгляд достаточно надолго, чтобы она могла подумать, будто понимает, а потом убил ее.

Быстро.

Безжалостно.

Каждый раз, когда она видела его в сражении, он использовал глефу и бился в традиционной манере. Единственным, чего она не видела и о чем не подозревала, были плоды тренировок под крылом у Шадо-пан. Будет правильней убить ее голыми руками.

Его рука-копье раздавила ее гортань и трахею. Он скользнул пальцами глубже. Ее позвоночник лопнул, из твердого обернувшись кашицей под кончиками его когтей. Костяные осколки растерзали ее спинной мозг.

Кхал'ак пошатнулась от одной только силы удара. Ноги ей отказали. Она рухнула к ногам мертвого могу. Уставилась на Вол'джина глазами, полными яда, лицо ее побагровело, когда она попыталась сделать последний вдох.

Ей это не удалось.

Войска Зандалари стояли на месте, откровенно потрясенные. Кхал'ак мертва. Их капитан мертв. Двое могу убиты, и слишком многие из их товарищей мертвы или заходятся предсмертными стонами внутри и снаружи. Гурубаши и Амани уже начали отступать. Их тылы редели.

Вол'джин снова перекинул глефу в правую руку. "Приветствие Бвонсамди ожидает вас".

Его слова многих заставили содрогнуться. Они присоединились к своим товарищам попроще, убегая навстречу метели. Горстка оставшихся ринулась вперед. Тажань Чжу раскидал их, словно мух распугал. Кости затрещали, тела попадали, и тролли скорчились на полу.

Тажань Чжу отступил и вежливо взмахнул лапой. "Позаботьтесь о них. Подальше отсюда. Можете идти".

Последние Зандалари рассосались, как будто его дозволение прозвучало приказом. Некоторые оттащили за собой раненых, оставив дальнее крыло залитым кровью и заваленным телами. Чэнь и Ялия, прихрамывая, вышли вперед, не спуская с врага глаз, пока Тажань Чжу и Вол'джин направились к Тиратану.

Яркая кровь запятнала губы человека. Он слабо улыбнулся. "Я застрял".

Вол'джин посмотрел на копье. Наконечник точно пронзил его позвоночник и разорвал кишки. Что еще хуже, у него была широкая крестовидная гарда. Они не могли стащить его с копья, и оно засело слишком глубоко в стене, чтобы его высвободить. "Не двигайся. Я знаю заклинание..."

Человек мотнул головой и зашипел, когда старый монах ощупал рану сзади. "Нет. Со мной все. Мы молодцы. Я могу умереть счастливым".

Тролль тяжело сглотнул. "Глупые люди. Вам не полагается умирать счастливыми".

"Ну, раз теперь я знаю, что не прав, счастья мне не видать". Тиратан вздохнул. "Пусти меня. Все в порядке".

Человек напрягся, когда копье дернулось. Что-то у него за спиной сломалось. Он упал вперед, и Тажань Чжу подхватил его. Вол'джин помог монаху опустить его на пол. Тиратан закрыл глаза, так что Вол'джин не знал, слышит ли тот его, но сказал все равно. "Я не позволю тебе умереть. Я не убил того, кто убил тебя, а ты должен мне стрелу для Гарроша".

Вол'джин плотно прижал ладони к ране вокруг клинка. Он кивнул Тажаню Чжу. Пандарен бережно расшатал древко, затем вытащил лезвие. Добрых четыре дюйма наконечника остались в стене. Окровавленный край выглядел так, словно металл надломился от усталости материала, не выдержав переменной нагрузки. Вол'джин не имел ни малейшего понятия, как монах разбил клинок, но у него не было времени думать об этом.

Его руки накрыли рану, и кровь человека просочилась между его пальцев. Вол'джин прочел заклинание. Золотая энергия собралась в его ладонях и, пульсируя, устремилась в Тиратана. Магия коснулась пола, затем отпрыгнула. Она по очереди коснулась Ялии и Чэня. Она даже влетела в гору тел, и прыгнула на монаха, похороненного под трупами врагов.

Он ждал, пока не почувствует шевеление Тиратана, но не мог успокоиться, оставляя все на откуп одному лишь колдовству. Он закрыл глаза и начал искать. Ему не пришлось особенно стараться или далеко заглядывать, потому что присутствие Бвонсамди накрывало весь монастырь.

"Этот не твой".

"Ты настолько дерзок, темный охотник, что указываешь лоа, что нам можно, а чего нельзя?"

Голос Сен'джина зазвенел у Вол'джина в ухе. "Возможно, он лишь хочет сказать, что ты пока не можешь забрать этого человека".

"Да. Есть клятвы. И обязательства".

Бог смерти рассмеялся. "Если бы их было довольно, чтобы оградить от меня, мои владения опустели бы, и никто бы никогда не умирал".

"Клятва темного охотника". Вол'джин вздернул подбородок. "Возможно, ее будет достаточно, чтобы убедить тебя",

Полупрозрачный лоа пожал плечами. "Ты собрал для меня добрую жатву".

"Как и он".

"Верно. И многие другие умрут от холода. А если кто-нибудь останется в живых, чтобы доложить о случившемся, их посчитают безумцами и казнят за трусость". Бвонсамди улыбнулся. "Шелковая Плясунья довольна паутиной, которую ты для нее соткал. Ладно, забирай своего человека. Пока".

"Благодарю тебя, Бвонсамди".

"Но не навечно, Вол'джин". Лоа угас вместе со своим шепотом. "Ничто не вечно".

Тело Тиратана дрогнуло, его мускулы задергались, потом он расслабился, и его дыхание слегка выровнялось.

Вол'джин перекатился на пятки и вытер кровь с бедер. "Я вылечил, что сумел".

Тажань Чжу улыбнулся. "Я думаю, у нас есть средства, чтобы поставить его на ноги".

Вол'джин встал. Пол был усыпан плотью, но ничто не двигалось, кроме игриво кружащегося снега, залетающего внутрь, и медленно капающей со ступеней крови. На холоду она загустела и, замерзнув, могла сойти за красный свечной воск. Так невинно и полностью отрицает действительность.

Но мертвые ничего не значили. Когда Чэнь и Ялия подошли, чтобы достать другого выжившего монаха из-под убитых, Вол'джин наклонился и взял человека на руки. "Веди, Лорд Тажань Чжу. Пришло время исцеления".

...

Чэнь вставил последнюю зажженную палочку с благовониями в заполненный песком бронзовый горшок, и склонился перед полками.

Ялия закончила расставлять последние резные фигурки, затем присоединилась к нему и тоже поклонилась. Пока они стояли коленопреклоненные, белый дым, источающий аромат сосен и моря, поплыл над каменными статуэтками, извлеченными из глубоких недр горы.

Они выпрямились, и каким-то образом ее левая лапа нашла его правую.