"Голдринн"… - подумал Малфурион, вспоминая легендарного Древнего.

Белый волк убил не одну сотню демонов во время войны Древних, пока не погиб от их огромного количества. Однако говорят, что его дух продолжает жить, наблюдая за теми, кому он покровительствовал.

"Возможно, ты один из тех, кому покровительствует Голдринн", - заключил верховный друид, исходя из того, что увидел. - "Пусть сам Голдринн охраняет тебя и всех тех, кто идет навстречу нашему врагу…"

И как только армия из ментальных форм двинулась навстречу Кошмару, остальные, которых призывал на помощь Малфурион и другие друиды, начали также присоединяться к ним. Своим многогранным зрением Малфурион видел, как приходили не только древние, для которых война была призванием, но и многие другие. Их было также много как и видов деревьев в Азероте и хотя многие только начинали изучать свое призвание, они все были сильными защитниками реального мира. У некоторых были крылья, у некоторых - когти и хотя их было не так уж много, но каждый из них представлял собой огромнуюную силу.

И они были не одиноки. С ними пришли древни. Очень похожие на леса, которые они охраняли, древни были меньше и слабее древних, но от этого важность их присутствия не уменьшалась. По количеству их было больше, чем древних, и Малфурион радушно встречал в их составе дриад, лесных защитников и могущественных дочерей пропавшего Ремула.

Появились десятки гиппогрифов, которые присоединились к воздушным силам, состоящих из грифонов, гигантских бабочек, птиц-падальщиков, дракондоров и многочисленных красных, зеленых и даже синих драконов. Хотя во главе драконов были не их многоуважаемые Аспекты, они все равно хорошо разбирались в бою. Три вида драконов летели отдельно друг от друга, у каждого из них были свои собственные методы борьбы, вдобавок к их сильным челюстям и когтям. Синие драконы обладали магическими заклинаниями потрясающей силы, красные - извергали жгучий огонь, а зеленые, конечно же, пользовались своими способностями сновидений.

Кобольды и другие враждебные ко всем существа также согласились по крайней мере присоединиться ко всем остальным. Грозные медведеподобные фурболги, которым было бы комфортнее находиться среди диких животных, чем в войске Вариана, зарычали в ожидании заключительного боя.

Гигантские пантеры, клыкастые кабаны, ужасные василиски, кроколиски, гиены и другие животные, многие из которых были согнаны сюда более разумными рептилиеподобными хищниками, были всего лишь частью собранного легиона животных. Так как друиды и остальные также привели с собой животных, которые не догадывались об основной причине предстоящей битвы, но они точно знали, что их жизни и потомство были под угрозой.

Малфурион был признателен всем, все больше и больше осознавая то, что каждый из них имел решающую роль и что он нуждался в них также, как и они нуждались в нем.

Среди последних присоединившихся, хотя и в меньшем количестве, чем ожидалось, даже Отрекшиеся были готовы оказать свою помощь. Они стояли рядом со своими союзниками из Орды, дожидаясь своей возможности нанести ответный удар.

Малфурион наблюдал за всем происходящим, чувствуя одновременно благодарность и сожаление. Только Зейтар знает правду. Только Зейтар понял то, что все это может стать бесполезным, если верховному друиду не удастся сделать задуманное.

Думая о духе, ночной эльф также задумался о Ремуле. Он никак не мог почувствовать сына Кенария. Малфурион надеялся найти Ремула с помощью заклинания и не ожидал ничего хорошего. Но только там, где во Сне господствовал Кошмар, появились места, которые были защищены от верховного друида… и если Ремул находился именно там…

Малфурион волновался не только о пропавшем хранителе, хотя его огромная сила смогла бы существенно увеличить их шансы. На самом деле, сын Кенария был даже не первоочередной из его задач. Главнее всего для него была и всегда будет Тиранда, которую он подвел уже не один раз.

Тиранда…

Когда он думал о ней, то на какое-то короткое мгновение почувствовал какое-то присутствие. Он не сомневался в том, что это была она, что это могла быть только она. На протяжении десяти тысяч лет Тиранда всегда была с ним. Она не покидала его даже тогда, когда он снова и снова оставлял ее ради призвания друида. Если сейчас она погибнет… то прожитые врозь годы будут испепелять его душу. Прежде всего, по его мнению, единственной причиной их расставаний был он.

От таких мыслей Малфурион поневоле начал дрожать, вдобавок ко всему он осознал, что она стоит в тени дерева, которое было его возмездием… и что даже дар матери Луны не позволил бы ей связаться с ним даже той мгновенной связью.

Повелитель Кошмара манил его к себе.

Верховный друид заставил себя вернуться в свое тело. Он почувствовал огромное облегчение со стороны Бролла и Хамуула после своего возвращения. Также он почувствовал кого-то еще возле них… кого-то, кого здесь не должно было быть.

Малфурион вскочил на ноги, как только смог контролировать свое тело. Бролл и таурен удивленно отпрянули назад.

"Шан'до, с вами все в порядке? Что-то случилось?"

Но Малфурион ничего им не ответил, вместо этого он повернулся лицом к той неожиданной опасности, которая угрожала им всем. Тройка попала в тень той опасной фигуры. Она не улыбалась, а угрюмо кивнула в сторону Малфуриона. В одной руке, он держал длинное копье, которое было сделано из ветки. А в другой руке…

Его вторая рука - полностью, прямо до плеча - была скрученной и увядшей, и напоминала гниющую ветку дерева.

Перед ними стоял Ремул, хранитель леса, сын Кенария, который шагал вперед на своих четырех лошадиных ногах. То ощущение весны, которое когда-то возникало от него самого, теперь изменилось на зимний холод, который исходил от Владыки леса. Его кожа стала серой, а листья в его волосах высохли и превратились в коричневые.

"Я рад, что нашел тебя здесь, Малфурион." - Ремул показал изуродованную конечность, а затем прогрохотал, - "Я был в самом сердце Кошмара… и если у тебя есть сила и дух, то мы с тобой должны немедленно туда вернуться… иначе все будет потеряно…"

Они снова были на Азероте, никаких шансов, что Лукан узнает где они. Единственное, было знакомым то, что весь мир сейчас казалось, имел что-то схожее… с приторной изморосью Кошмара.

Сильная рука схватила его за воротник. Тура наклонилась и человек почувствовал горячее дыхание разгневанного орка. "Топор! Что ты сделал с топором?"

"Я не знаю о чем ты говоришь!"

Тура показала ему вторую руку, собирающуюся в угрожающий кулак. "Топор Броксигара! Он был в моей руке - и теперь его нет!"

"Ты уверена, что не выпускала его их рук?" Выражение, с которым орчиха ответила, заставило аннулировать вопрос. " Топор должен был остаться с тобой!"

Отпустив его, воительница огляделась вокруг. "Тогда где же он, человек?"

Лукан не больше нее знал о месте, где они находились. Холмистый пейзаж в равной степени был полон коварными оврагами и пустынной местностью. Несколько кустарников и, на одном пригорке, огромное безобразное дерево - Картограф сглотнул. Дерево не соответствовало отсутствию жизни вокруг него. Действительно, из всей растительности вокруг, оно было единственным, которое, казалось, живым. Даже, учитывая, почти полное отсутствие листьев.

Но не это в дереве так обеспокоило Лукана. Его обеспокоило его очертания, еле уловимого в дымке. Очертания гигантской скелетной руки. Теперь он чувствовал, что понял как и почему топор был оставлен позади. Что-то еще хотело его оставить, что-то обладающее силой, чтобы сделать это.

"Нам надо уйти", - выпалил он.

"Я верну топор обратно!" - твердила Тура, не подозревая об открытии Лукана.

Треск раздался вокруг них, создав небольшую паузу. Земля под их ногами пришла в движение, как-будто что-то огромное прорывало путь наверх. Когда это произошло тени, похожие на полу эльфов, полу козлов сформировались в тумане. Корень, выскочивший во время очередного треска, устремился к щиколотке Лукана. Однако, Тура схватила его быстрее и отколола от корня крупный кусок. Это было похоже на свертывающуюся кровь, сочащуюся по капле из двух сломанных концов.