Я кивнула, искоса поглядывая вниз. Когда я перестану играть в пострадавшую сторону? Почему я впадаю так легко в жертвенность? И почему, он впадает в роль негодяя, даже не моргнув? Его сгорбленная поза, от которой организаторы избавили его год назад, вернулась. Прядь светлых волос, которую он использовал перед камерой, чтобы смахнуть в движении, упала на лоб. Он ненавидел это. Я видела его затраченные усилия, чтобы не двигаться, видела напряженную зажатость в его пальцах, сплетенных вместе перед собой. Я все видела, и когда постаралась просто расслабиться с ним, то почувствовала миг удовлетворения.

Мне не понравился наш танец. Это сделало меня больной. Но я не знала, как остановить музыку, потому что я все еще любила его. Мужчина, который позволил мне обустроить дом так, как я хотела, который смеялся над моими глупыми шутками, который сглаживал все, что я делала неправильно. Мужчина, который делал хорошие, но неудачные попытки доставить мне оргазм пальцами или своим членом.

— Как Дейдра? — спросил он, затем продолжил, когда я удивленно наклонила голову. — Один из администраторов увидел фамилию Дрезен, узнал и позвонил мне. Она подумала, что это была ты.

— Это законно?

Он пожал плечами.

— Я знаю людей. Это моя работа. Она в порядке или нет?

— С ней все прекрасно.

Я заказала нашу еду заранее, и она прибыла к столику в широкой оправе белых тарелок, которые выйдут из моды, наверное, в следующем веке.

— Как ты? — он перемешивал содержимое своей тарелки тяжелой серебряной вилкой. Из-за своего нищего детства, он ел настолько быстро и аккуратно, как паровой экскаватор на амфетаминах.

— Хорошо, спасибо. Я — помощник режиссера по сценарию, курирую Катрину, когда могу, поэтому немного устала. Но это весело. Она получила Майкла Гринвича для ведущей роли, и он поразителен. Его производительность не знает границ, она надеется выпустить фильм в прокат.

Он вздохнул.

— Я удивлен, что кто-то после иска хочет иметь с ней дело.

— Да она просто очередная неотступная женщина, требующая то, что принадлежит ей.

— Ты знаешь, я не это имел в виду, Тинк.

Я перестала жевать. Он больше не должен называть меня так. Я выглянула в окно.

— Мы собрались покончить с этим однажды, — сказала я, глядя в очередной раз на мужчину, которого любила. — А пока давай избегать пустой болтовни.

Он прочистил горло.

— То, что произошло с нами, причиняет мне боль. Мой рейтинг пошатнулся, особенно на восточной части, где большинство консерваторов.

— Да, я знаю, — Господи, мой голос был подобен льду, словно говорил кто-то другой, а не я. Я могла быть тихой, могла быть честной, но я не могла быть сердечной.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я только говорю о себе и кампании, а не о том, что произошло, понимаешь? Но это бизнес-ланч. Я буду счастлив, если ты захочешь поговорить о более личном.

— У тебя все в порядке. Я поняла, я пойду.

— У меня в четверг Католический благотворительный вечер, — сказал он.

— Хорошо.

— Они поддерживают меня, потому что я по-прежнему заседаю за неравенство доходов, но главное мы…

— И Кларис.

— И Кларис, которая ушла и являлась камнем преткновения. Они почти пошли на попятный. Поэтому я здесь, чтобы попросить тебя о символическом жесте.

— Каком? — спросила я, уже догадавшись.

— Прощении. Христианском прощении, как будто мы играем в San Gabriel Valley. Твоя семья — большой епархиальный донор, это не останется незамеченным. (прим.пер. San Gabriel Valley – один из пяти лагерей скаутов в Лос-Анджелесе)

— И что влечет за собой этот жест символического прощения?

— Если бы ты могла присутствовать на сборе средств и стоять рядом со мной, — он поднял руку, останавливая возражения, которые я еще не произнесла. — Очевидно, не как моя невеста, но как сторонник, чьи приоритеты такие же, как и мои собственные.

Я прожевала. Проглотила. Запила водой. Я знала, что согласилась бы, но я не хотела бросить себя к его ногам. Он этого не заслужил.

Я слышала очень много о том, что Даниэль заслужил. Я слышала, что он был никчемным подонком, слышала обещания сделать его жизнь в особняке мэра сущим адом. Эти обещания ничего не значили для меня. Никто бы не испытывал боли из-за неверности Даниэля. Это было бы забыто через пять лет. Поэтому я бы скрывала свою злобу на публике, выпуская ее на свою семью и Катрину.

Но в мою голову пришло видение — Антонио, прикладывающий Даниэля головой о капот автомобиля. Я почувствовала запах крови и услышала треск сломанного носа от удара. Я представила зубы, скрежещущие о металл, его искаженное лицо, и как он сказал, что сожалеет, и Антонио и я, выступающие, как партнеры в попытке найти разницу между его сожалением и раскаянием.

— Почему ты улыбаешься? — спросил он.

Я сменила тему.

— Мы решили, что публичные совместные появления не сработают.

— Я думаю, было бы нормально просто напомнить всем о моей слабости. Но в этом случае, если бы люди увидели, что ты меня простила, то они смогли бы последовать за мной. Я не смогу победить, если что-то не предприму.

Аппетит пропал, я откинулась на спинку стула.

— Я представляю себе полемику в прессе. Еще одна жена политика прощает своего чрезмерно амбициозного мужчину за слабость с другими женщинами. Судить ее. Не судить ее. Она феминистка. Она анти-феминистка. Она — символ для всех нас. Ничего из этого не ударит по тебе, это все падет на меня.

— Я знаю.

— Тебе так повезло, что я не хочу в офис к Брюсу Драммонду. (имеется в виду фильм «Грязь» (англ. Filth) — чёрная трагикомедия режиссёра Джона С. Бейрда. Фильм представляет собой экранизацию романа «Дерьмо» британского писателя Ирвина Уэлша.)

Воздух вышел из него. Он не шевелился, я заметила, как немного опустились его плечи, и напряжено сжалась челюсть.

— Я даже не могу поблагодарить тебя.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Я все равно женюсь на тебе, если ты примешь меня назад.

— Даниэль, действительно…

Он подался вперед, словно от толчка в спину.

— Выслушай меня. Не как возможного мэра. Как меня. Дэна. Парня, которого ты учила, как ходить прямо. Парня, который грыз свои ногти. Этот парень собирается прожить до семидесяти лет, и каждый день будет сожалеть о том, что он сделал. Я хочу, чтобы ты вернулась. После этой кампании, выиграю или проиграю, позволь мне любить тебя снова.

Радость, ужас, шок, грусть - все чувства перемешались во мне, пытаясь определить мои слова. Ни одно из чувств не выиграло гонку, чтобы пройти путь от моей головы к моему рту.

— Я клянусь, что не сделаю то, что сделал, больше никогда, — сказал он. — Но я скучаю по тебе. Я не могу больше это переносить.

Мои слова слетели без каких-либо эмоций.

— Я не готова.

— Я подожду тебя, Тинк. Я буду ждать тебя всегда.

Я не ответила, потому что не могла представить, буду ли когда-нибудь готова, и также я не могла представить связанной себя с кем-нибудь еще.

В понедельник у меня было ровно двадцать минут до встречи с парнем из фирмы арендатора и представителем студии, чтобы получить краткую информацию от Пэм.

— Студия отправила курьера, — сказала она, отвлекаясь от экрана. — Они уверены, ты сможешь справиться.

— Вау, — перебиваю я, — они даже не делают вид, что беспокоятся.

Голос Пэм упал, почти до шепота.

— Ходят слухи, что Мэтт получил наличные за свою короткометражку от Голливудских акул кредитования, и студия Overland слишком много раз покрывала его чеки, сглаживая ситуацию. Так что, если ему встретится на пути автобус, ему лучше спокойно броситься под него.

— Они могли бы нанять делать эту грязную работу своих собственных бухгалтеров. Они ведь лучшие из лучших.

Она сместила очки в роговой оправе со стразами на середину носа и посмотрела на меня поверх них.

— Что ты думаешь о себе?

— Адекватная, после того, что ты сказала.