— Это Данте, а это Джек — мой друг из академии. Сегодня занятия кончились раньше… Есть, что перекусить?

— Да, конечно. Скоро будет готов пирог, а вы пока чай пейте.

— Ты тоже присоединяйся, мы не кусаемся, — девушка решила, что неправильно, что ему все еще не предложили присоединиться, а сам он просто стесняется. Данте широко улыбнулся и навел чаю себе.

«Наверное ему было очень одиноко все это время. Мало того, что он редко видится с Вайолет, мы так плохо относились к нему… как к изгою…»

Лилиан почувствовала укол вины.

«Нужно сделать для него что-нибудь хорошее… да и Джеку необходимо оставить прощальный подарок…»

Подумав немного, она вернулась к себе в комнату, заглянув под подушку. Здесь хранились два блокнота — ежедневник и первая написанная ею книга. Девушка хранила ее, не перечитывая, скрывая ото всех так долго… пришло время отдать ее. Взяв в руки толстый блокнот в черном кожаном переплете, ласково погладила по корешку и, грустно улыбнувшись, понесла его вниз, на кухню, протянув Джеку.

— Это подарок… ответный… Моя первая книга… Я хотела бы, чтобы она была у тебя. Данте переводил недоуменный взгляд с одного на другого. Тот с улыбкой принял его.

— Я буду хранить твой подарок… Кстати говоря, ты вроде говорила что-то о том, чтобы предупредить кого-то…

— Ты могла предупредить?! Только представь: приезжаем мы, а в академии ни души, кругом полиция, перекрывающая ворота, а из здания выносят чей-то труп и офицеры переговариваются о каком-то взрыве! Тебя нет! Телефон не отвечает! О чем мы вообще должны были думать?! Да у меня от страха за тебя волосы дыбом стали! Никогда так больше не делай! — продолжал Делл свою тираду. Джек уже давно уехал, а Данте решил не распространяться о внезапном визите ее одногрупника. Виктор тоже был недоволен, но более сдержан.

— Ну-ну, Делл, будет тебе, успокойся. Главное, что все живы. Давайте поедим наконец, всё-таки Данте готовил, старался. Будет не хорошо, если ужин остынет, — парень старался разрядить обстановку. Это сработало.

После ужина Лилиан была переполнена решимости посвятить в свои планы парней, но сперва ей необходимо отдохнуть. Слишком много мыслей накопилось. Нужно разложить все по полочкам и лишь после этого объяснять парням, почему необходимо уехать, но, к ее ужасу, на столе оказался конверт. Сомнений в том, что это ничего хорошего не сулит, не было. Хотелось сразу выскочить за дверь и бежать далеко-далеко, но она не могла проигнорировать письмо. Был риск, что станет только хуже, поэтому, не смотря на дрожь во всем теле, движимая инстинктом самосохранения, девушка подошла к столу и быстрым движением руки разорвала конверт, вытащив письмо.

«Вздумала сбежать, Лилиан? От себя не сбежишь. Ты та, кто ты есть. Тебе не поможет переезд. Люди, окружающие тебя, будут страдать, где бы ты ни была, покуда ты жива. От меня не спрячешься и от других тоже. Люди будут умирать один за другим из-за тебя. Ты обрекла их на смерть. Всех. Каждое твое решение приводит к летальным последствиям для других. Стоит тебе уехать — Джеку не жить. Не говори, что тебя не предупреждали…»

Она понимала, что записку никому показывать нельзя. Если врагу угодно, чтобы она оставалась, парни ни перед чем не остановятся, чтобы забрать ее. Может оно и верно, но Лилиан не могла позволить Джеку погибнуть, только не теперь. Кем бы ни был этот убийца, он не остановится и плевать, уедет она или нет.

«Вайолет, ты права, я защищу их, но сначала нужно узнать, кто враг. Ты поможешь мне?» — девушка взывала вглубь своего сознания к сильнейшей своей половине, но та не откликалась.

«Куда она пропала?..» — недоумевала Лилиан.

«Я сильна, когда ты слаба…» — пронеслось где-то в закоулках памяти.

«То есть сейчас я сильнее?.. Как такое может быть? Даже если учесть, что я тоже демон, Вайолет куда больше лет. Это просто глупо… Видимо придется сделать все самой… Я справлюсь… Должна справиться… Иначе все снова обратится кровавой трагедией. Больше нельзя позволять слабости брать верх. Нужно быть сильной…»

Говорят, жизнь меняет всех, но это не так. Меняет смерть и вовсе не имеет значения, умер ли сам человек или кто-то другой. Люди сильно меняют нас, когда появляются в нашей жизни, но еще больше, когда исчезают, и не всегда можно сказать хорошо это или плохо. Да и вообще, в жизни не случается ничего абсолютно плохого или хорошего. Вот сжег кто-то дом. Один скажет: «Он поступил плохо, из-за него погибли люди!» — другой: «Он поступил правильно, там жил нехороший человек!» Таким образом, все в этом мире относительно. За смертью следует жизнь, за преступлением — раскаяние. Нет довольного без недовольного, нет довольного без недовольного и решительного без отчаявшегося. Если бы никому не было хорошо, никому не было бы плохо, поэтому утопия невозможна. Может быть утопия для одного, лишь за наличием антиутопии для другого. Говорят: «Счастья на чужом несчастье не построишь», — но это неправда, оно только на этом и строится. Каждый наш счастливый миг сопровождается чьими то слезами, поэтому сострадающий нередко сам является несчастным, а безразличному легче наслаждаться жизнью. Он не думает о других и, будучи счастливым за счет других, даже толкая их в пучину отчаянья, не обернется. Наверное потому добрые люди такие печальные. Они чувствуют боль за других, в то время, как эгоисты, без зазрений совести, воруют чужое счастье, украденное у кого-то…

«Завтра я возвращаюсь в академию. Нужно внимательнее присмотреться к одногрупникам. Не факт, что Джек и я — там единственные демоны».

Девушка заглянула под кровать, в сундук, который хранил артефакты. Удивительно, что демоны, уже дважды наведываясь в ее комнату, даже не тронули их, словно не могли. Кинув задумчивый взгляд на прежнее содержимое, Лилиан медленно опустила ключ рядом с мечами и покинула комнату.

Парни сидели в гостиной, что-то бурно обсуждая.

— У меня хорошие новости. Осталось семь артефактов. Я нашла шестой… Ну… не совсем нашла. Мне подарили. Помните, я про своих друзей из академии рассказывала? Джек тоже демон. Он поможет, если понадобится, — «Хотя, скорее это его придется спасать из-за меня…» — печально добавила про себя девушка. Хуже всего то, что это было правдой, но она боялась испытывать терпение недоброжелателя. Если он так запросто расправился с ее родителями, убил Дэна и чуть не убил Джека, вряд ли письмо содержит пустые угрозы.

Во взгляде братьев читалось недоверие, но они не стали озвучивать свои мысли.

«Может оно и к лучшему. Я не готова им сейчас всего объяснить. Все слишком сложно. Я и сама до конца не понимаю, что происходит, что с этими законами и порядками демонов, почему именно артефакты некоего Фабера Дьяболи вместе даруют власть над другими демонами? И, если может быть королева, значит может существовать и король? Где он, в таком случае? Слишком много вопросов без ответов… Слишком мало времени… Где искать оставшиеся артефакты и как, если неизвестно ни как они выглядят, ни где находятся, ни у кого могут быть. Хоть Джек вроде и давал подсказку… Что же он говорил? При всем желании не вспомнить. Что-то там души или судьбы… Что-то, что поможет решить проблему с Вайолет. Завтра нужно переспросить. Хмм… интересно…Если этот ключ правда открывает что угодно, то прятать его в сундук — просто расточительство. Нужно носить с собой… Может на цепочке? Правда есть риск потерять, но кто не рискует, тот не пьет, верно?»