-Расскажи мне, что ты вспомнила. Когда это было?

     -Лет пять назад. Я увидела её тогда в первый раз. Я только что достаточно хорошо выучила английский, и мать с отчимом разрешили мне жить одной, сказали, что мне пора устраивать свою личную жизнь.

     -Сколько лет тебе было?

     -Двадцать.

     -Почему же ты до сих пор не выходила замуж, такая красивая?

     -Не сказать, что я не пыталась. Но всё как-то не совпадало, тому, кто нравился мне, не нравилась я, и наоборот. Скорей всего, я стала бояться привязанностей – с тех пор, как мать с отцом развелись. Я пыталась понять, что мне делать, много думала над этим…

     -Отвлекись от самокопания, рассказывай, что ты вспомнила.

     -Как-то я ни с того ни с сего подошла к окну, словно меня позвали…

     Она тогда отодвинула занавеску, выглянула и увидела женщину неопределённых лет, но немолодую. Перед домом стояла и смотрела на её окна, смотрела, словно прямо на неё, женщина с широкоскулым и в то же время удлинённым, красивым лицом, почти не носящим следов возраста. Она была  одета в свободную блузу, цветастую юбку до щиколоток и мягкие тапочки, что-то среднее между кедами и мокасинами. Она выглядела, как обычная пожилая женщина где-нибудь в деревне средней полосы России, только восточный разрез глаз выдавал национальность…

     -Потом я видела её ещё несколько раз, в разное время, и перед домом, и где-нибудь на улице. Не знаю, когда она первый раз появилась, она этого не сказала. Зато в мельчайших подробностях перечислила мне все мои симпатии, склонности, принципы, множество мелких повседневных удовольствий, всё, всё, ничего не упустила… Она внушила мне всё это, оно не было моим, меня нет, она права, и я тебе такая не…

     -Она сказала тебе это, и ты ей поверила? – резко перебил Таминко. – Она тебе внушила или просто прочла всё это у тебя, чтобы убедить? Когда твоя семья переехала сюда? Что ты думала и чувствовала до переезда? Вспоминай! Или сейчас ты мне скажешь, что и твоих родных сподвигла сменить место жительства Ти-ко-ва-на? Не преувеличивай её силы до абсурда.

     Присмотрелся к её лицу и удивился, но всё же спросил, чтобы убедиться.

     -Ты ненавидишь её за то, что она сделала?

     -Нет. Она спасала тебя. Неизвестно, что сделала бы я на её месте... Жаль, что таких, как она, немного. Будь их больше, белые не захватили бы материк… Она сказала, что предвидела эту попытку убийства, но не могла ни предупредить, ни предотвратить, потому что не сумела рассмотреть подробности. Зато нашла того, кто пересечётся, так она сказала… У неё не было другого выхода, а у меня теперь нет ничего, не нужна тебе такая…

     -Ты словно убедить меня в этом пытаешься. Во-первых, нужна, во-вторых, ты не такая.

     -Не отпустишь меня? – с неуверенной надеждой спросила она.

     -Не отпущу, - подтвердил он. – Поехали. И дважды повторять не буду.

     -В резервацию? – испуганно уточнила она.

     -В резервацию. Но не в посёлок, а в пещеры. Кроме шуток, там тебе лучше  думается, результаты раздумий трезвее. Там будешь учиться.

     Она лукаво поджала губы и округлила глаза, состроив нарочито глупое лицо, и он беззвучно засмеялся.

     -Да, и тому – тоже. Но я имел в виду в первую очередь ментальное. В Каньоне есть и женская кива, я покажу тебе её.

     Двое очень пристально посмотрели в глаза друг другу – не индеец и белая, а просто мужчина и женщина. Мужчина и женщина, которые после всего пережитого и ими лично, и не только ими, нашли в себе силу и способность понимать и доверять.

     Она кивнула, и он подхватил её на руки, потому что у неё затекли ноги от долгого сидения на бетоне в неудобном положении. Он отнёс её к машине, усадил на переднее сиденье рядом с собой, прыгнул за руль и завёл мотор, который весело и мягко заурчал.

     Большой чёрный «линкольн» понёс двоих отныне уверенных друг в друге людей по белому бетонному шоссе к пещерам в красных скалах.