Творить технику на бегу, пытаясь уворачиваться, отпрыгивать, уходить в перекаты – то еще удовольствие. Но чего не сделаешь, чтобы выжить и не быть пойманной. Если уж мозги и магия отказали, то стоит попытаться хотя бы воспользоваться плодами былого величия. То, что Эдвард тренировал с нами на практических занятиях, – последний козырь.

Подбежав почти вплотную к забору, я продавила пространство всем телом и вылетела в метрах десяти от стены в середине зарослей какого-то колючего кустарника. Ну хорошо, хоть в дерево не вписалась, а колючки – ерунда в нынешней ситуации.

Не сказать, чтобы я создала себе большой задел, но пока преследователи преодолевают препятствие, могу попытаться уйти как можно дальше. Правда, пришлось тут же выкинуть эту надежду из головы, потому что прямо за спиной начали трещать кусты под ногами вампиров, точно так же продавивших пространство или просто перепрыгнувших ограду. Да и стрелы с заклятиями никто не отменял. Гадство!

Я петляла между деревьями как заяц, и мне даже показалось, что оторвалась, но…

– Вайлет! – раздалось сзади. Я обернулась, и в этот момент кто-то сшиб меня на землю.

– Держи ее! Руки! – урожденный заломил мои запястья за спину – не выбраться.

– Отпусти! – шиплю я, дергая руками. В ушах что-то грохочет, кажется, я даже кричу – то ли от злости, то ли от обиды. Страха нет. Пока нет.

В конце концов, мне удается выбить из сустава многострадальную правую руку, точнее плечо, и вырваться из захвата. На секунду. В следующий момент меня опять схватили.

Я только успела краем глаза увидеть какое-то движение, а дальше была темнота.

Очнулась я, лежа на деревянном полу. Какая неожиданность, а я-то на королевский прием надеялась!

Поднять голову удалось не сразу. Где-то в районе левого уха гудело, в глазах слегка двоилось. Значит, ударили меня не так давно, скорее всего, не больше пятнадцати минут назад. Но успели оттащить… Интересно, куда?

Я все же попыталась оглядеться. Передо мной предстала небольшая комната, по стенам развешаны цепи артефактов – не выбраться. Ну, по крайней мере, это очень сложная задачка именно для меня, даже тратить время не буду. Справа стоял узкий металлический топчан с тонким матрацем, дверь тоже из металла, по виду тяжелая, как в тюрьмах. Вампиру такую не пробить, уж это я точно знаю.

Поднялась, обошла камеру – а это была самая настоящая камера – по кругу. Ничего обнадеживающего, четно говоря. Цепи заклятий и амулетов были именно такими сложными, как мне показалось вначале. Пожалуй, даже еще сложнее. Эдвард бы разобрался, но я не он.

Эх, надеюсь, он на меня не очень злится. Хотя нет, не так. Надеюсь, он на меня злится не настолько сильно, чтобы отказать в помощи.

Так, видимо, меня ударили по голове сильнее, чем я думала. Иначе объяснить эти мысли я не могу. Но уж лучше он, чем...

Еще раз все внимательно осмотрев и убедившись, что мне отсюда самостоятельно не выбраться, я села на топчан и принялась ждать.

Никогда этого не любила. Временами накатывала паника, и я начинала бегать туда-сюда по камере. Иногда все тело сковывал липкий страх, буквально примораживающий к месту, – не пошевелиться.

Что они со мной сделают? Понятно что – отдадут какому-нибудь “достойному” вампиру для производства вампиренышей. И мнения моего не спросят. Нет, лучше бы я осталась с Эдвардом! По крайней мере, себе-то уж можно признаться, что его поцелуй был даже приятным, да и мысли о нас вместе не вызывали такого уж отвращения.

И вот где были мои мозги, когда я ввязалась во всю эту авантюру? Сидела бы сейчас спокойно в его поместье. Дура!

Но корить и паниковать можно сколько угодно, а нужно хоть попытаться сделать что-то осмысленное, придумать план. Вот только ничего умного в голову не приходит, да и вообще ситуация какая-то странная, будто постановка.

Не знаю, сколько я просидела в этом сомнамбулическом состоянии, час или несколько часов. Понятно, что нужно что-то решать, да вот только страх и какая-то обреченность очень мешали думать здраво, мысли все время скатывались на тему, что меня заставят спать с кем-то насильно.

Когда, будто гром, лязгнул металлический замок, я вздрогнула и мысленно заметалась, ища пути отступления, которых не было.