Принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» лежит не только в основе антинормального порядка применения законодательства, но и в основе нормального по той причине, что законы юридические, в отличие от законов Природы, не действуют автоматически помимо людей, а действуют исключительно через психику людей.
Но принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» по-разному выражается в правоприменительной практике при антинормальном и при нормальном порядке применения законодательства, т.е. имеет разные последствия.
• В случае антинормального порядка применения законодательства этот принцип может обеспечить формально-текстологическую видимость законности принимаемого решения.
Попрание законодательства в этом случае выражается в том, что видимость законности решения представляет собой результат изолированного рассмотрения статей, которым обосновывается принимаемое решение, при полном игнорировании законодательства в целом и, в особенности, тех статей этого или других законов, которые обязывают к принятию какого-то иного решения или допускают таковое; наряду с этим могут игнорироваться и извращаться взаимосвязи законов и их положений с реальностью жизни (см. карикатуру слева). Т.е. при формальном соблюдении какой-то одной «буквы закона» попираются другие «буквы закона» и «дух закона», т.е. вся система взаимосвязей законов и их статей, которая реально содержит не только текстуальные ссылки одних положений законодательства на другие, но и не прописанные в текстах законов их взаимосвязи, которые должны работать в правоприменительной практике по умолчанию, т.е. на основе «само собой разумений», свойственных культуре общества в целом или его юридической субкультуре. Причём умолчания (а без них не может осуществляться никакая правоприменительная практика) — не однородны: часть из них можно выявить логически («вычислить»), исходя из определённости иерархического уровня каждого закона и его положений в общей системе законодательства, а часть из них может быть раскрыта только вне какой бы то ни было формальной логики на основе «само собой разумений», характерных для культуры общества или субкультуры той или иной социальной группы в его составе (включая и субкультуру юридического сообщества).
Последнее обстоятельство означает, что принцип «то, что не запрещено законом, — разрешено» не может быть абсолютным в правоприменительной практике, поскольку обществом всегда будут порождаться специфические исключения, обусловленные его культурой и менталитетом.
Продемонстрируем это на примере ныне действующей конституции РФ 1993 г. Если в ней записано:
• «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации» (ст. 15.1);
• «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления» (ст. 21.1);
• «Труд свободен» (ст. 37.1),
— то при определённом менталитете в реализации принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» приведённые выдержки из конституции означают: все оглашения и умолчания той же самой конституции и прочего законодательства, открывающие возможности для эксплуатации «человека человеком» и страны в целом, защищающие и поддерживающие режим эксплуатации «человека человеком» и страны в целом — юридически ничтожны со всеми вытекающими из этого факта последствиями для конституции и всей юридической системы.
Конституционный суд РФ мог бы сделать и огласить этот вывод и сам ещё в 1993 г. [178] , но у постсоветской юридической системы есть другие дела, поскольку она создавалась не для того, чтобы отстаивать справедливость. Поэтому в ней принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» употребляется в целях защиты иных интересов.
Это — только один из множества тех случаев, которые показывают: принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» — из правоприменительной практики объективно неустраним, но его действие во всех без исключения случаях, всегда и везде носит нравственно обусловленный характер, объективно не поддающийся юридической кодификации.
Кроме того этот же пример показывает, что понятие «правовой нигилизм» тоже не может быть юридически определено, поскольку:
• при одном нравственно обусловленном менталитете «правовой нигилизм» это — попрание самим государством и представителями юридической системы приведённых выше статей конституции РФ 1993 г. — как в ходе законотворчества, так и в ходе осуществления правоприменительной практики;
• при другом нравственно обусловленном менталитете образчик «правового нигилизма» это — утверждение, высказанное в предыдущем абзаце, о том, что приведённые ранее положения конституции попираются самою же юридической системой в правоприменительной практике.
Объективный — безупречный — ответ на вопрос о том, какое из утверждений, высказанных в двух предыдущих абзацах, является выражением «правого нигилизма» (в узко юридическом понимании) и правового нигилизма (объективного — выходящего за пределы общества), — может быть получен только из соотнесения конституции РФ 1993 г. и прочего законодательства страны с объективными закономерностями бытия человечества и культурно своеобразных обществ в его составе всех шести категорий (см. раздел 2 настоящей работы). Но к этому юристы, взращённые под властью библейского проекта, неспособны в силу невежества (узости кругозора) и закрепощённости интеллекта ни чем иным, как самим же юридическим образованием, которое формирует психотип «зомби» [179] , назначение которых обслуживать библейский проект, а не рассуждать о нём, не критиковать его и не вырабатывать ему альтернативы, в которой человек обретает истинную свободу.
Ещё один пример такого рода реализации умолчаний в правоприменительной практике на основе принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» имел место в 1998 году при назначении С.В.Кириенко премьер-министром после третьего представления его на этот пост и утверждения в должности под угрозой роспуска Госдумы.
Ст. 111, часть 4 конституции РФ гласит:
«После трехкратного отклонения представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации Государственной Думой Президент Российской Федерации назначает Председателя Правительства Российской Федерации, распускает Государственную Думу и назначает новые выборы».
Вопреки тому, что речь в конституции идёт о кандидатурах (грамматически — множественное число), а не о кандидатуре (грамматически — единственное число), что предполагает утверждение премьер-министра Госдумой на основе последовательного рассмотрения альтернативных кандидатур, предлагаемых президентом, Конституционный суд признал за президентом право трижды предлагать Госдуме одну и ту же кандидатуру, реализовав принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» в угоду Б.Н.Ельцину и его кукловодам, вопреки однозначно понимаемым — при следовании нормам Русского языка — оглашениям конституции, сфабриковав умолчания, им противоречащие[180]. Это же и пример антинормального порядка применения законодательства.
Однако антинормальный порядок применения законодательства может включать в себя ещё одну ступень наглости профессиональных юристов, на которой вообще не ставится задача обеспечения текстологической видимости законности решений. На этой ступени юридической наглости решение может быть мотивировано ссылками на какие угодно статьи действующего законодательства в предположении, что пострадавшая от этого юридического беспредела сторона не обратится к тексту закона, а если даже обратится и обжалует решение в установленном законом порядке, то сработает корпоративная солидарность представителей юридической системы, вследствие чего другие юристы откажут в удовлетворении иска, ссылаясь на какие-то иные статьи законов[181] (в таких случаях проще всего отказывать, ссылаясь на нарушение каких-либо административных процедур или процессуальных норм стороной, обжалующей решение). В этом случае добиться соблюдения законности можно только привлечением в качестве адвокатов представителей высшей юридической «элиты»: это почти гарантирует «громкость» и действительную публичность процесса, а кроме того сработают «понятия», на основе которых регулируются взаимоотношения в пределах самого́ юридического сообщества[182].
178
С 1994 г. Конституционный суд лишён права рассматривать дела по собственной инициативе и оценивать конституционность действий тех или иных должностных лиц, а также конституционность партий. И соответственно на рассмотрение этого вопроса его должны подвигнуть либо Генпрокуратура, либо граждане.
179
Исключения редки.
180
См. Постановление Конституционного суда РФ от 11 декабря 1998 г. № 28-П «По делу о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации». В нём, частности, говорится:
«Из части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с другими конституционными положениями, касающимися статуса главы государства, следует, что выбор представляемой Государственной Думе кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации является прерогативой Президента Российской Федерации. Конституция Российской Федерации, не ограничивая данное право, позволяет Президенту Российской Федерации самому определять конкретный вариант его реализации, а именно вносить предложение об одном и том же кандидате дважды или трижды либо представлять каждый раз нового кандидата (выделено нами при цитировании). В свою очередь Государственная Дума участвует в назначении Председателя Правительства Российской Федерации, давая согласие или отказывая в согласии на назначение предложенной кандидатуры. При этом из Конституции Российской Федерации не вытекает возможность юридических ограничений названных правомочий участников данного процесса» (http://constitution.garant.ru/act/government/12113889/).
Если следовать логике Конституционного суда, нашедшей выражение в этом его постановлении, то ст. 111.4 конституции РФ в существующей редакции никчёмна и её следует изложить в следующей прямолинейной редакции: «Председатель правительства РФ единолично назначается президентом РФ», что предельно кратко выражает смысл Постановления Конституционного суда РФ от 11 декабря 1998 г. № 28-П и, если пользоваться юридическим сленгом, «экономит правовой материал». Кроме того, в этом случае быстродействие системы формирования правительства выше, поскольку время и ресурсы не растрачиваются в процедуре трёхкратного представления президентом и рассмотрения Думой кандидатур премьер-министров.
Альтернативная постановлению точка зрения нашла выражение в особых мнениях только трёх судей Конституционного суда из общего их числа — девятнадцати:
• Н.В.Витрука: «Исходя из буквального смысла текста статьи 111, взятого в системном виде с другими положениями Конституции Российской Федерации, вытекает следующее общее правило: Президент Российской Федерации должен представлять каждый раз новую кандидатуру на пост Председателя Правительства Российской Федерации при её отклонении Государственной Думой».
• В.О.Лучина: «Положение части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации означает, что Президент Российской Федерации не вправе по своему усмотрению вновь вносить отклоненную Государственной Думой кандидатуру Председателя Правительства Российской Федерации.
Президент может представить отклонённую кандидатуру лишь при условии достигнутого посредством взаимных консультаций согласия Государственной Думы вернуться к обсуждению и голосованию по данной кандидатуре».
• В.И.Олейника: «Из изложенного следует, что согласно установленному статьей 111 и связанными с ней статьями 83 (пункт "а"), 84 (пункт "б") и 103 (пункт "а" части 1) Конституции Российской Федерации порядку назначения Председателя Правительства Российской Федерации Президент Российской Федерации вправе вторично представить отклонённую Государственной Думой кандидатуру на указанную должность, представление одной и той же кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации три раза подряд не допускается. Государственная Дума не может быть распущена по основаниям, предусмотренным частью 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, вследствие трёхкратного отклонения одной и той же кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации».
Т.е. 16 из 19 судей Конституционного суда РФ, выработав и приняв это постановление, покривили душой; либо у них явные проблемы интеллектуального характера и не владения государственным Русским языком (ст. 68.1 конституции РФ, Федеральный закон от 1 июля 2005 г. «О государственном языке Российской федерации») в необходимой для исполнения должностных обязанностей мере.
Кроме того, этот эпизод показатель того, что Б.Н.Ельцин переступил не только в 1993 г. через действовавшую тогда конституцию РФ, унаследованную от СССР, но в 1998 г. вторично переступил через конституцию, разработанную под его контролем, на которой он клялся, вступая в должность в 1996 г., и принимал обязанность быть гарантом её соблюдения (ст. 80.2 конституции РФ 1993 г.).
181
В частности нам известен случай, когда судья районного суда отказал в приёме жалобы к рассмотрению, ссылаясь на ту статью закона, которая обязывала именно этот районный суд, вследствие соответствующей локализации событий, принять дело к рассмотрению. Естественно, что госпошлину, которая была заплачена при подаче заявления в суд, — не вернули. И при такой правоприменительной практике государство требует уважения к себе, к суду и ритуального обращения к судьям на «Ваша честь», угрожая уголовными статьями за неуважение к лицемерам, попирающим от имени государства законные права граждан.
182
Т.е. если Вы лично пытаетесь добиться законного решения и обосновываете всё юридически безупречно на профессиональном уровне либо это делает рядовой юрист из рядовой юридической фирмы или юридической консультации, то Вы ничего не добьётесь и только потратите деньги на оплату госпошлин и помощь профессиональных юристов. Но если вместо рядового юриста вместе с Вами к Вашим «оппонентам» придёт Г.М.Резник либо В.В.Путин или Д.А.Медведев, то юридический беспредел прекратится и будет вынесено законное решение в Вашу пользу, хотя аргументация Вашей позиции может остаться той же самой.
Однако и в таком фантастическом варианте развития событий виновные в антинормальном порядке применения законодательства вряд ли понесут ответственность по составам преступления «халатность» (ст. 293 УК РФ) и «преступления против правосудия» (гл. 31 УК РФ). Заодно отметим, что ныне действующий УК РФ не предусматривает такого состава преступления, как умышленное попрание конституционных и иных законных прав граждан должностными лицами, находящимися на государственной службе. (По этой причине, если дело дойдёт до того, — придётся «оформлять» чиновников и юристов по статье «измена Родине» (государственная измена, ст. 275 УК РФ), поскольку, выступая от имени государства, они творят беззаконие, не совместимое со службой этому государству, и тем самым создают предпосылки к вмешательству внешнеполитических сил во внутренние дела нашей страны в качестве вдохновителей, кураторов и спонсоров всевозможных оппозиций. Обоснование этого подхода к оценке деятельности многих чиновников и юристов см. в разделе 7 ).
Умышленное попрание законных прав граждан отличается от халатности, определяемой как «неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства» (ст. 293.1 УК РФ). Когда должностное лицо попирает законы, которые оно обязано знать, поскольку без этого знания не может исполнять должностных обязанностей, то это уже не халатность; тем более в случаях, когда до должностного лица доводится информация о том, какие конкретно положения законодательства и как оно нарушает. Это — один из косвенных показателей неисправимой дефективности сложившегося в постсоветской России законодательства, поскольку вследствие его противоречивости в случае введения такого рода ответственности — наказать за попрание конституционных и иных законных прав граждан можно было бы практически любое должностное лицо.