В постсоветской России юридическая система продолжает работать в том же режиме, в который она была введена в брежневские времена: «политических» нет — есть только совершившие уголовные преступления либо трагически погибшие[191] и «безвременно умершие»[192] политические деятели и самодеятельные политические активисты, которые действовали в соответствии с мнениями, отличными от тех, которые пропагандировал государственный официоз. От брежневских времён это отличается только тем, что тогда этот режим функционирования юридической системы прикрывался идеологией марксизма-ленинизма в её трактовке аппаратом КПСС, а ныне он прикрывается конституцией РФ 1993 г. Естественно, что нейтрализация политических противников и активистов путём их оформления по уголовным статьям, основывается на антинормальном порядке применения законодательства, поскольку в отличие от СССР большевистско-сталинской эпохи в ныне действующим законодательстве явно выраженных политических статей нет, дабы всё де-юре соответствовало ст. 13 конституции РФ[193].

Дело заметно упрощается, если оппозиционные деятели «подставляются», совершая те или иные уголовные преступления или административные правонарушения фактически: по своей инициативе или поддавшись на провокацию — значения не имеет; в любом случае это открывает возможности к их наказанию за реальные правонарушения, предусмотренные законодательством, на основе нормального порядка применения законодательства и без каких-либо ухищрений, неизбежных в случае антинормального порядка применения законодательства.

Эта особенность режима функционирования юридической системы РФ используется и её геополитическими противниками конкурентами. Так, никакого «политического капитала» из «Пи…дячего бунта» (так переводится на Русский название группы «Pussy Riot») было бы не выжать, если бы не их выходки в Евлоховском соборе и в Храме Христа Спасителя, на основе которых был смонтирован ролик, выложенный в интернет и положивший начало их скандальной славе. В этом действительно политическом проекте умышленное организованное хулиганство (ст. 213 УК РФ), плюс к тому посягательство на свободу вероисповедания (нарушение ст. 28 конституции РФ) имели место. Дело обеспечило группе скандальную славу мирового уровня, а к скандальной славе уже потом было притянуто за уши политическое содержание: якобы их наказали за текст «Богородица, Путина прогони…».

Юридическая система РФ в случае «Pussy Riot» сработала крайне непрофессионально и с недопустимым опозданием, поскольку надо было уродок сажать сразу же после выходок в Музее Дарвина (секс в публичном месте — хулиганство, ст. 213, хотя это и развратные действия, но ст. 135 УК РФ ответственность за такое не предусмотрена) или в супермаркете (эпизод с запихиванием курицы в вагину — хулиганство или попытка кражи курицы), не дожидаясь их вторжения в храмы, нарушающего свободу вероисповедания, гарантированного конституцией РФ (ст. 28). — И не было бы никакой политической составляющей в их деле, никакой «политики» от «Pussy Riot» и никакого политиканства вокруг преследований «за политику» «девушек» из «Pussy Riot»[194]. Кроме того, даже возбудив дело против уродок из этой группы после их выходок в храмах, юридическая система оказалась не на высоте профессионализма и в аспекте формулирования обвинения и состава преступления, что тоже дало повод геополитическим противникам и конкурентам России поизгаляться на темы нарушения прав человека. Но вследствие непрофессионализма представителей юридической системы глава государства вынужден оправдываться на протяжении нескольких лет в том, чего реально не было.[195]

Разбирать политическую проблематику в судах при широком освещении такого рода процессов в СМИ — постсоветская государственность не желает. Хотя такое обсуждение действительно не всегда общественно полезно, поскольку способно при неправильном освещении в СМИ вовлечь в политиканство некоторую долю некомпетентного политически беззаботно-безответственного эмоционально возбудимого населения, но если определённые общественно значимые темы систематически на протяжении десятилетий не находят адекватного и убедительного освещения в научных дискуссиях и изданиях, в учебных курсах общеобразовательной школы и вузов, в СМИ, то нежелание государственной власти обсуждать политическую проблематику в судах — является одним из признаков неправедности государственности и её несакральности: со всеми вытекающими из факта несакральности перспективами для государственности.

Если же концепция праведна и юридическая система действует в её русле, то рассмотрение политической проблематики в судебном порядке, укрепляет уважение к государственности в обществе, поскольку в этом случае выявляются злоупотребления властью, представляющие собой не только уголовные, но и политические преступления против праведной концепции.

Соответственно изложенному «правовой нигилизм» в узко юридическом понимании этого термина возможно изжить только в результате искоренения правового нигилизма (без кавычек, т.е. во внесоциальном значении этого термина): т.е. только тогда, когда общество призна́ет, что произвол, выражающий праведность, выше законности, вследствие чего люди будут стремиться жить под властью диктатуры совести, строя свою политику и юридическую систему, опираясь на объективные закономерности бытия человеческого общества всех шести категорий (см. раздел 2). Юридическая система общества в этом случае сохранится (в силу своей техносферной обусловленности), но и структурно, и функционально будет качественно отличаться от вариантов, известных по толпо-«элитарным» культурам. В частности, возникнет подсистема вынесения произвольных вердиктов для тех случаев, когда кодифицированное право было нарушено, но обвиняемые в нарушении закона настаивают, что действовали во благо общества и его развития, а соблюдение закона влекло за собой либо ущерб, либо затрудняло развитие или делало его невозможным[196].

Раздел 3 завершим уведомлением особо ретивых борцов с «экстремизмом» и их обслуживающих бесчестных и бессовестных юристов. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11, сказано:

«Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды».

Исторически сложившаяся юридическая система и её функционирование — это совокупность национальных и религиозных обычаев, включающая в себя и кодифицированную составляющую, если соотноситься с текстом цитированного постановления Верховного суда РФ. Настоящая работа посвящена анализу происхождения, функционирования и критике этой исторически сложившейся совокупности национальных и религиозных обычаев. Упоминание «Немезиды» в контексте настоящей работы — не призыв к насилию и его восхваление, а констатация общественно-политической закономерности, согласно которой попрание законодательной властью и в правоприменительной практике объёктивных прав людей, дарованных Свыше, безальтернативно влечёт за собой воздаяние, которое в ряде случаев может реализовываться юридически незаконным образом. Поэтому одна из обязанностей государственной власти — не доводить ситуацию до этого. Каких-либо призывов к насилию, геноциду, силовому свержению государственной власти в работе нет. Соответственно, для тех, кто «не понял», поясняем: