— А почему не здесь? Мы ведь договорились, что он примкнет к нам здесь завтра, в среду. Вы же сами говорили.

Я не услышал, что он ответил. Заработал мотор, Нильс стал за штурвал, а Энди забросил швартовы на палубу и прыгнул на перила отходящего от пристани «Айсвика».

В соответствии с координатами искомое место располагалось почти в самом устье пролива Бигл, сразу же за бухтой под названием «Альмиранте Браун» и почти напротив Пуэрто-Евгении на чилийском берегу. Айан заглядывал мне через плечо, и, когда я отметил место маленьким крестиком, он кивнул.

— Так я и предполагал.

Взяв лупу, он принялся изучать близлежащий берег.

— У нас есть карта в большем масштабе?

Я взял с полки позади штурманского стола второй том «Лоций Южной Америки». Я уже заложил закладку на странице с проливом Бигл. Нужна была навигационная карта со следующим номером после той, что лежала на столе.

— Карта 3424.

— У нас есть?

Порывшись в ящике, где хранились навигационные карты, и найдя нужную, я разложил ее поверх карты с Ушуайей. Но Айана, похоже, не интересовали ни подходы, ни глубина в маленькой бухте, на которую указали координаты. Он сосредоточил внимание на прибрежной полосе, очень медленно перемещая увеличительное стекло над береговой линией, как будто пытаясь разглядеть местность. Однако адмиралтейские карты не то же самое, что географические. В них основное внимание уделено береговой линии и морскому дну. В конце концов Айан бросил это дело, кинув лупу на стол и бормоча себе под нос что-то о том, что все увидим, когда будем там.

— В какой фазе сейчас луна? Почти полная, верно?

Я сказал ему, что полная будет через два дня. Он кивнул и сказал, что надеется на ясную ночь.

— Мы подберем его ночью, так, что ли?

— Не этой, а в ночь на четверг, в два ноль-ноль.

— К чему тогда эта спешка? Мы могли бы остаться в Ушуайе, заправиться дизтопливом, пообедать на берегу. Напиться, может быть.

Впереди нас ожидали долгие недели, может, даже месяцы. Но он на это лишь сказал:

— За какое минимальное время мы можем дойти до этой бухты?

— Сейчас я вам скажу.

Я принялся циркулем вымерять расстояние.

— Под парусами или на дизеле?

— Под парусами. Ветер западный, а нам сейчас нужно экономить топливо.

С поднятыми прямыми парусами, как оказалось, мы развивали вполне достаточную скорость в шесть узлов.

— Должны быть там вскоре после полуночи, — сказал я ему.

Он кивнул.

— Держите надувную лодку наготове к тому моменту, когда мы станем на якорь. Пойдете со мной. О’кей?

Сказав это, он спустился вниз. Сила ветра во второй половине вечера менялась в значительных пределах, временами достигая пяти баллов, а его направление периодически менялось на северо-западное. В итоге мы пришли на место задолго до полуночи. В небе за нашей кормой все еще брезжил свет, но в направлении берега видимость постоянно менялась из-за переменной облачности. Луну то и дело заволакивали черные на ее фоне облака.

Опустив паруса, мы вошли в бухту на моторе. Там был небольшой пляж с рассекающим его подобно белой полоске ручьем, но из-за водорослей нам пришлось бросить якорь на некотором от него удалении на глубине в более чем тридцать метров. Как только якорь стал, а двигатель был заглушен, сразу же воцарился покой, и лишь мчащиеся по небу чернильно-черные облака напоминали, что ветер по-прежнему дул довольно сильно. Близкий берег защищал нас от ветра, и его безлюдность, неподвижность воды, ощущение того, что мы находимся на краю света, все это производило чуть ли не гнетущее впечатление. И постоянно движущиеся водоросли томно поднимались и опускались вместе с бесшумно вздымающимися водами пролива.

Айрис хотела пойти с нами. Думаю, она почувствовала, что причина стремления Айана поскорее сойти на берег каким-то образом имела отношение и к ней.

— Будете только под ногами путаться, — сказал он довольно грубо.

Ее ответ заглушил шум мотора, им заведенного, и мы направились туда, где, казалось, есть свободный проход среди водорослей. Однако до берега он не доходил, и, как только мы в него вошли, подгоняемое ветром облако загородило лунный свет, и если перед этим мы видели лениво качающиеся в толще воды водоросли по обе стороны от себя, то в следующую минуту все было объято непроглядной теменью.

Айан заглушил мотор, и нас несло по инерции в зловещей тишине, лишь подчеркиваемой странным ворчанием и вздохами, издаваемыми водой, шевелящей водоросли и хлюпающей между прибрежных камней. Лодка остановилась почти сразу, и, пока Айан, подняв мотор, фиксировал его в таком положении, я взялся за весло и начал грести. В этой кромешной тьме у нас не было других ориентиров, кроме шума стекающей с крутого берега воды впереди, и продвигаться к нему было очень нелегко, так как мы буквально скользили днищем по узким и длинным листьям водорослей.

Только я начал шестом проталкивать лодку по мелководью, как луна снова выплыла из черноты у нас над головой, и всего в двадцати метрах впереди показался берег с ручьем, сияющим серебристым светом. Впоследствии у меня сложилось впечатление, что обстоятельства нашего прибытия туда как будто специально так сложились, чтобы подготовить нас к потрясению от того, что нам предстояло там найти. Айан взял с собой фонарь, но не включал его. Гнетущее впечатление, производимое этим небольшим пляжем, усугублялось светом от ручья, который так и хотелось назвать сценическим. Все это вызывало во мне напряженное ожидание, как будто в любую секунду нагие полудикие туземцы древней Огненной Земли могли налететь из темноты с намерением забить нас до смерти, чтобы отведать откормленной человеческой плоти, лучше которой они не ели уже долгие годы.

Мы вылезли на берег, выворачивая себе ноги на скользких валунах, и вытащили лодку на пляж, который напоминал и, пожалуй, являлся мореной, оставленной древним ледником. Я остановился, чтобы намотать фалинь[128] на большой камень, так что Айан уже был впереди меня, когда луна спряталась за рваный край облака и свет внезапно померк. Он был едва различим, пока лез по черному нагромождению поваленных стволов деревьев в том месте, где приливная линия сходилась с берегом речки.

— Бобры, — сказал он, когда я стал взбираться вслед за ним.

По линии, куда доходил прилив, раньше росли деревья, но теперь их гниющие стволы валялись в беспорядке, как будто их разметал налетевший смерч. Мы одолели еще почти сто ярдов, продираясь сквозь эти жуткие дебри рассыпающихся бревен, едва не ломая себе ноги.

— Какому-то дураку из Аргентины пришла в голову идея завезти из Канады на Огненную Землю нескольких бобров.

Он выругался, поскользнувшись.

— Вы видели такие же гниющие завалы по берегам, начиная еще с пролива Коубёрн. Никто на них не охотится, и они размножаются как сумасшедшие.

В стороне от ручья почва, видимо, была другой. Вокруг вдруг не стало поваленных стволов, и мы теперь шли среди какой-то низкой растительности с жесткими стеблями, приспособленной к зимним холодам этих южных широт. Слева от нас поросшие травой кочки торчали подобно лохматым головам маленького гномьего отряда. Он нашел некое подобие тропинки, ведущей прямо вверх по крутому склону, верхушка которого едва виднелась, смутным контуром загораживая тускло светящееся небо. А потом луна вынырнула из-за облака, свет на сцене будто включили снова, мы забрались наверх и оглядели ландшафт, похожий на покатые холмы Сассекса.

— Раздолье для овец, — прошептал Айан.

Это было не обязательно, поскольку как раз перед нами, неподвижно сгрудившись и глядя в нашу сторону, стояла отара этих животных.

— Темная башня, — пробормотал он, кивая в сторону группы заброшенных бараков, припавших к каменистому склону холма слева от нас.

— Не вижу никакой башни, — возразил я. — Больше похоже на казармы какой-то заставы.

— Чайльд-Роланд[129], — проворчал он, и у меня от того, как он это сказал, мурашки побежали по коже.