- Я потрясен! - восхитился Мефо, - Как ты запомнила эту абракадабру про должность?
- Ох, это было непросто. Но я, все же, выучила наизусть, чтобы выпендриваться. А все, кроме должности и зарплаты у Генри Чжонга никуда не годится. Обычное дело. И для компенсации такого дела существуют любовники, верно?
- А как же иначе, - согласился Мефо.
- Да!.. - Саби взяла чашку и покачала из стороны в сторону, - …Любовников я нашла. Элементарно! С одним ты знаком, но кажется, мы с ним уже только друзья. Кстати, не худший вариант. Есть к кому пойти за помощью, когда проблема. Так ведь?
- Так, - снова согласился художник-дизайнер.
- Проблема, - продолжила Саби, отхлебнув чая, - возникла из-за второго любовника. Я должна признаться: это была глупость закрутить роман с Лео Варгасом и с его женой. Варгасы лет на 10 старше меня - примерно твои ровесники, и они такие заводные.
Мефо Грач быстро покрутил в воздухе левой ладонью.
- Извини, Саби, но я не въехал. У тебя был роман и с этим парнем, и с его женой?
- Во что ты не въехал? Ты впервые слышишь про секс «pair plus girl»?
- Ясно. Теперь я въехал. Но, в чем глупость? По-моему, так даже проще шифроваться. Можно сказать мужу: я иду к Смитам… В смысле к Варгасам. И у мужа нет причины подозревать твой адюльтер, если эти Смиты… В смысле Варгасы - супружеская чета.
- Слушай, Мефо, а ты действительно свой парень! – внезапно обрадовалась Саби.
- Что значит свой? – не понял он.
- Значит, - пояснила она, - ты видишь жизнь примерно как я. С тобой можно говорить нормально. Амаро мне сразу сказал по телефону: Мефо - свой. Ладно. Теперь про чету Смитов. Ты все верно говоришь. Но Варгасы - не Смиты, вот в чем был чертов риск!
- Ты хочешь сказать: у них была хреновая репутация?
- Нет, у них была репутация в сто раз хреновее, чем ты сейчас подумал.
- Э-э… Наркотики и садо-мазо? – попробовал угадать Мефо.
- Нет. Политика и поэзия. И то и другое – оппозиционное. А Корпорация Канала этого абсолютно не терпит. Лео и Леа (так зовут Варгасов) никогда не занимались реальной политикой. Это был кружок, где политика и поэзия - вроде такой веселой философии. Варгасам, и мне тоже, казалось, что в таком ключе это не очень интересно легавым. А получилось вот что. Когда две недели назад реинтегристы взорвали на востоке дамбу Лахорда, дирекция «HK-Canal» накрутила легавым хвост, и они стали хватать всех, кто неблагонадежен – просто для отчетности. Позавчера Варгасы попали за решетку. Тут я сообразила: у них дома куча видео с вечеринок. Так что мне пришлось срочно линять.
Саби замолчала, и принялась быстрыми глотками пить чай. Мефо прокомментировал:
- Тут по-разному может сложиться. Если твой муж такая шишка в «HK-Canal» то ему, конечно, сразу сообщили: мистер Чжонг, а ваша жена тра-та-та. Дальше все зависит от взглядов твоего мужа. Он может, наверное, замять ветвь дела, касающуюся тебя.
- Мефо, ты не знаешь, что такое Генри Чжонг. Он упрекал меня, что я вышла за него не девственницей. Он совал нос в мой компьютер – искал письма от любовников. Еще он обыскивал мой стол в поисках нелегальных таблеток. Но таблетки это отдельно.
- А, - сказал Мефо, - значит, он подозревал, что ты употребляешь наркотики.
- Нет, он подозревал, что я употребляю контрацептивы. Понятно, что так и было. Я не собиралась беременеть от этого гонконгского овоща. Даже то, что в Лаголарго любые химические контрацептивы оказались под запретом, меня не останавливало. Амаро стабильно снабжал меня этими таблетками. Теперь уже незачем держать это в тайне.
Мефо задумчиво нарисовал пальцем на столе стрелочку.
- Да, при таких делах в семье тебе надо было мигом смываться.
- Я так и сделала. У меня заранее был план на такой случай, и это сработало.
- Ну, Саби, я рад, что у тебя все получилось.
- У меня-то получилось… - она вздохнула, - …А вот Лео и Леа сидят за решеткой. И я чертовски за них боюсь. Мефо, как ты думаешь, у них есть шанс выкрутиться?
- А что говорит Амаро? – поинтересовался Мефо.
- Амаро сказал по телефону: все очень хреново, но не теряй надежду, ведь надежда…
…
*8. …Спасает даже лягушку из клюва цапли.
Полковник Амаро Фурадо в это самое время участвовал в силовой спецоперации на «территории, контролируемой южными сепаратистами» (так называлось Лаголарго в канцелярских бумагах Никарагуа). Глядя сейчас на Амаро, можно было принять его за туземного индейца, старшего команды индейцев-грузчиков 20-метрового самоходного плашкоута. Такие кораблики на реке - как тяжелые грузовые автомобили на суше. Они перебрасывают до полста тонн груза туда-сюда между малыми речными портами. На продвинутых моделях имеется кран-лебедка, но таких меньшинство. Чаще бывает, что погрузо-разгрузочные работы за просто смешные деньги выполняет вручную бортовая команда нищих туземцев. На этом плашкоуте ехали три десятка грузчиков (столько и требуется, если надо быстро перевалить на причал огромную кучу мешков и ящиков). Кроме индейцев-грузчиков на борту был европеец (видимо, капитан) и мулат (видимо моторист-механик). Обыкновенный экипаж. Вот только капитана звали Хокан Йерн, а моториста-механика - Додж Тайгер. Первого представлять уже не надо, а второй сюда прибыл из ЮАР, как коммивояжер (с миссией вроде той, что была у Ренфри Крауна). Грамотный младший офицер спецназа, перешедший в «частный сектор».
Нетрудно догадаться, что гарнизону полиции в порту прибытия предстоял неприятный сюрприз (и это еще мягко сказано). А теперь – несколько слов о порте прибытия.
На юго-востоке великого озера Кокиболка, в том месте, где из озера начинается путь к Карибскому морю великой реки Сан-Хуан, приютился маленький городок Сан-Карлос. Скорее, поселок городского типа с дюжиной тысяч жителей. В XVII веке городок был построен для защиты от карибских пиратов, совершавших рейды по реке до озера, по берегам которого уже существовали перспективные пункты для грабежа. Понятно, что городок Сан-Карлос строился, исходно как форт, и маленькая цитадель этого форта (приземистое угловатое уродливое здание из серого камня) сохранилось до XXI века. Цитадель стояла на отшибе, никому не нужная, но затем, некий гонконгский менеджер нашел ей применение: в роли следственной тюрьмы Службы Безопасности Канала. Из городка Сан-Карлос, как-то сами собой исчезли местные жители, и получился Лагерь Добровольного Трудового Перевоспитания для проштрафившихся граждан Лаголарго.
Удобно! «Клиенты» тюрьмы сразу после «следственной обработки» (с непременным получением чистосердечного признания) спихивались в Лагерь, как чернорабочие на складском комплексе, построенном для обслуживания грузооборота речного порта.
Давайте вслушаемся, это же почти поэма: чистосердечное признание - и добровольное трудовое перевоспитание! Моралисты всех времен и народов аплодируют стоя! А тем интернациональным правозащитникам, которые утверждают, что охранка «HK-Canal» выбивает у своих жертв сначала – признание, а потом – подпись под «добровольным заявлением» - нетрудно заткнуть рот деньгами. Правозащитники - те же бизнесмены, работают не ради каких-то иллюзий о гуманизме, а ради гонораров за переключение справедливого гнева мирового сообщества на какого-нибудь вождя Мумба-Юмба, не соблюдающего правовые нормы ООН в глухих джунглях, на фиг никому не нужных.
Такое положение вещей объяснял сейчас старший опер-офицер Джим Халанг своему «почетному клиенту» Лео Варгасу подозреваемому в организации террористической группировки «Фронт Ре-Интеграции Никарагуа» (ФРИН). От Лео Варгаса требовалось чистосердечное признание, и выдача имен-адресов-телефонов своих сообщников. Что касается признания – то с этим проблем не было. Лео готов был подписать что угодно, поскольку в противоположной половине камеры (за толстым стеклом) находилась Леа: любимая жена, друг, соавтор поэзии и прозы. Опер-офицер Халанг доходчиво пояснил «клиенту», что будет с Леа, если требуемые имена-адреса-телефоны не будут выданы.