С этими словами штаб капитан повернул ручку акселератора и въехал через широкий дверной проем внутрь усадьбы. Оттуда послышался хруст, звон и дребезжание. Битва с мусорной кучей началась, и ее ход выглядел драматично. Несколько раз стены усадьбы вздрогнули, задетые экскаватором, но не покосились. Правда, из оконных проемов от сотрясений вылетели последние оставшиеся стекла, но это, в общем роли не играло. В финале, под аплодисменты своей команды, водитель вывел экскаватор на двор, а затем вывалил «добычу» из ковша-кузова на достаточно широком глинистом пятачке.

– Снайперская работа, кэп, – оценила Ригдис, – а что с этим дальше?

– Дальше я вырою яму, сброшу туда мусор, закопаю, и заровняю.

– Ясно. А видео-съемка разрешается?

– Конечно, если хочешь. А зачем тебе?

– Ну, мы спонтанно решили залить на блог что-то типа фильма, как мы тут живем. Ты понимаешь, у нас в Канаде остались подружки, не то, чтобы очень близкие, но все же, хорошие. Они нам иногда помогали, а теперь сгорают от любопытства: как мы тут?

– Хэх! А что будет в фильме кроме пилотажа кэлонгов и битвы с мусором?

– Ну… – встряла Лирлав, – …Мы у тебя хотели спросить. Ты же тут родился и вырос.

– Достопримечательности? – уточнил он.

– Да, типа того.

– ОК, – он кивнул, – сейчас, зарою этот хлам, потом верну корейцам экскаватор, потом предупрежу ребят в цеху-лаборатории, что мы уезжаем, и дам им кое-какие указания, а потом стану вашим гидом в познавательной экскурсии по Косраэ.

– А Голубая Дыра в программе будет? – спросила она.

– E-o! – утвердительно ответил штаб-капитан.

…

Особенность Косраэ в том, что большая часть достопримечательностей расположена на востоке вокруг дамбы к островку Лелу, на берегу и в лагуне. В частности, Голубая Дыра – фигурная чаша в дне лагуны. Вообще-то, лагуна мелководная, но эта чаша диаметром 200 метров, достигает 20 метров в глубину. То, что надо людям, для которых фридайвинг не просто хобби, а, часть религии. Что касается Корвина, то он любил понырять с маской и трубкой, но в пределах 5 метров. Более глубокие погружения (с аквалангом или без) он воспринимал как работу, это его не развлекало. Он согласился нырять в Голубой Дыре только потому, что экипаж горел желанием снять такой эпизод в фильме, и требовался оператор видео-камеры. Что ж, берем с яхты простой аварийный акваланг, и вперед…

…Дайвинг завораживает. Подводный мир – почти другая планета, с серебряным небом, неощутимой гравитацией и мягкими полутонами, смещенными в синюю зону спектра. Коралловые рыбки кажутся вам причудливыми, но они – дома, это вы – инопланетянин. Поэтому, рыбки смотрят на вас круглыми от удивления глазами: «что за фигня в нашей родной акватории»? Нервные осьминоги бледнеют от ужаса, а потом мигом принимают окраску окружающих кораллов и будто исчезают. А вы продолжаете парить в плотной пустоте, над сюрреалистическими коралловыми каньонами, с причудливо-скользящим узором из полутонов и полутеней. А впереди все обрываются в темную бездну... Если смотреть с поверхности, то Голубая Дыра имеет цвет, а под водой это жерло тьмы. Но (удивительное дело) спускаясь в нее, вы не переходите границу тьмы, а просто краски окружающего мира сливается в однотонную синеватую зелень. Потом, появляется дно, такое же однотонное. А если глянуть вверх, то там мерцающее пятно – далекое солнце.

Кого-то это приводит в невообразимый восторг, а вот Корвин был равнодушен к зову глубины. Для него за отметкой 5 метров начиналась зона осознанного риска. Никаких эмоций, только разумная настороженность, как за штурвалом самолета в ходе боевых действий. Сейчас он просто был видео-оператором – снимал на камеру, как резвятся в «подводном космосе» три радостные обнаженные девушки – кйоккенмодингеры. Они воспринимают глубину, как стихию-мать, и хотят выразить это в подводном танце, и задача Корвина – снимать так, чтобы это восприятие и желание отразились в фильме.

…Позже, кйоккенмоддингеры уговорили его стать ненадолго «киноактером», и тоже немного поплавать в стиле натуралистического фридайвинга. Он нырнул поочередно в компании Эрлкег, Лирлав и Ригдис. Не до дна, а метров на десять. После съемки этого тройного эпизода, команда вернулась на берег, чтобы перейти к следующему пункту программы: пикник у водопада в лесу гигантских деревьев кау. Водопад с мелодичным щебетом вливался в заводь, основательно заросшую восхитительными кувшинками, и кйоккенмоддингеры придумали новое развлечение: украсив себя стеблями цветущих кувшинок сыграть русалок. Получилось не очень убедительно, зато весело. А за чаем с булочками Корвин рассказал, как понапе (античные туземцы Косраэ) делали каноэ из пустотелых стволов кау, и пересекали всю Микронезию под парусами из циновок. Эта история вызвала легкую грусть (чем были понапе, и чем стали их потомки, попавшие в зависимость от миссионеров и прочих оффи). Но, таков был пролог к главному пункту экскурсии: руинам циклопического каменного лабиринта на островке Лелу.

Стены лабиринта были похожи на поленницу, только сложенную не из деревяшек, а из многотонных глыб темно-серого камня, имеющих почти правильную форму.

– Зачем люди понапе это строили? – тихо спросила Ригдис.

– Не знаю, – Корвин пожал плечами, – никто не знает зачем, и никто не знает, как.

– Вопрос «как», – заметила Лирлав, – много где непонятен. Есть Стоунхэндж, и великая колоннада Баальбека, и пирамиды в Египте и в Мексике.

– Дело в том, – ответил штаб-капитан, – что в странах, которые ты назвала, можно было собрать огромную толпу рабочих. А на Понпеи и на Косраэ, никогда не обитало более дюжины тысяч людей. И 2000 км до ближайшей земли со значительным населением.

– Ладно, – сказала Лирлав, – значит, в Микронезии на одну загадку больше. А какие есть предположения? Что говорит наука, и что говорят мифы?

– Мифы есть разные. Про маленьких троллей – менехуна, строивших стены за время от заката до восхода. Про магов, двигавших каменные блоки по воздуху. И про драконов Лемурии, плавивших базальтовые скалы своим дыханием. В фирме «S.A.M», семейной команде Малколмов, где я работал, легенда о драконах Лемурии очень популярна. Вы знакомы с мичманом Рут Малколм, она, наверное, рассказывала вам.

– Да, Рут рассказывала, – Лирлав кивнула, – это красивая легенда. Ну, а как наука?

– Наука тоже говорит про Лемурию. В центре Микронезии мог существовать остров, примерно того же размера, как Вити-Леву, крупнейший остров Фиджи. Но это было примерно в конце последнего Ледникового периода, 10 тысяч лет назад.

– А в Микронезии тогда уже были люди?

– Неизвестно. Первобытная история тут началась между 5 и 45 тысячами лет назад.

– История – точная наука, – ехидно прокомментировала Эрлкег, – мы это поняли еще в Канаде, когда правительственные агитаторы против сект пытались доказать, что древние кйоккенмоддингеры не были кроманьонцами, и у них не было матриархата. Профессор Найджел Эйк, автор нашего научного фундамента, растер этих агитаторов в порошок.

Корвин немного удивленно погладил макушку.

– Первый раз слышу о том, что у вас такой весомый научный фундамент.

– Профессор Эйк, – сказала Ригдис.- классный дядька, вроде тебя, но раза в два старше.

– Хэх! – штаб-капитан улыбнулся. – Хотел бы я остаться классным дядькой к его годам.

– А хочешь прочесть его книгу «Эхо лунной богини»? – спросила она.

– С удовольствием, – сказал он, – название сразу внушает…

– Сегодня, – встряла Лирлав, – начинается Неделя силы Полной Луны.

– И… – продолжила Эрлкег, вопросительно посмотрев на Ригдис.

– …Мы тебя приглашаем, кэп Корвин, – договорила та.

– ОК, – он кивнул, – а когда и куда приходить?

– На восходе Луны, на мангровую отмель Инуа, что напротив парковки «Матаатуа».