Предлагаемый вашему вниманию эсперанто-русский словарь является результатом пятнадцатилетней работы и предназначен для желающих овладеть международным языком эсперанто в достаточно полном объёме. Он также может представлять определённый интерес для эсперантологов и для филологов, интересующихся интерлингвистикой. По сути дела, данный труд является первой в нашей стране попыткой создать по-настоящему большой словарь, который мог бы послужить базой для последующего составления ещё более полных и совершенных словарей.

Необходимость в больших современных эсперанто-русском и русско-эсперантском словарях назрела уже лет тридцать назад. Успевший устареть и невероятно политизированный, но всё же наиболее полный и совершенный русско-эсперантский словарь И. Изгура и В. Колчинского на 27850 слов, изданный в 1931 году, стал абсолютным раритетом: все его экземпляры уже тогда можно было сосчитать по пальцам. Вышедший в 1966 г. русско-эсперантский словарь под редакцией Е. А. Бокарёва был составлен весьма пёстрым коллективом, отражал состояние языка в тридцатых годах, не содержал многих необходимых слов (например, в нём отсутствовало даже такое слово, как «радуга»), грешил немалым количеством неточностей и даже ошибок. Положение с эсперанто-русским словарём было ещё хуже. Советские эсперантисты были вынуждены пользоваться, в основном, сравнительно небольшими по объёму и малодоступными словарями А. А. Сахарова и В. Г. Суткового, выпущенными в конце двадцатых—начале тридцатых годов. Поэтому появление в 1974 г. эсперанто-русского словаря Е. А. Бокарёва было огромным шагом вперёд и заметно облегчило распространение эсперанто в нашей стране[1]. Невозможно не отметить, что издание русско-эсперантского и эсперанто-русского словарей Е. А. Бокарёва в СССР в то время и при той языковой политике вообще можно расценивать как чудо. Новый эсперанто-русский словарь стал необыкновенно популярен среди наших эсперантистов. Правда, он был лишь средним по объёму (26 тысяч слов — на наш взгляд, недостаточно), не содержал необходимого количества примеров и также основывался на сильно устаревших источниках, прежде всего на изданном в 1933 г. за границей Plena Vortaro de Esperanto, т. е. был морально устаревшим уже при появлении на свет. Однако в целом «бокарёвский» словарь был высокого качества и практически не уступал аналогичным иностранно-русским словарям такого же объёма. А самое главное, долгожданный словарь мог бы послужить прекрасным материалом для дальнейших лексикографических работ, которые следовало бы начать незамедлительно.

К сожалению, этого не произошло. Советские эсперантисты посчитали достигнутый уровень вполне достаточным и предпочли заняться выпуском карманных словариков. Методика была крайне проста: брался всё тот же словарь Бокарёва, из него по частотному принципу отбиралось от нескольких сот до двух тысяч слов, а из них составлялся «новый» мини- или микрословарик. Обычно это объяснялось крайней бедностью нашего эсперанто-движения, невозможностью издания больших словарей и вообще ненужностью таковых для начинающих эсперантистов. Возможно, тут нашёл отражение и господствовавший в то время во всём нашем обществе валовый принцип экономики, при котором во главу угла ставилось не качество, а количество. Как оказалось, такая позиция была стратегической ошибкой. Несомненно, что словари нужны всякие: и маленькие, и средние, и большие. Но именно большие определяют то, что называется языковой культурой, именно они отражают уровень развития языка, являются его «визитной карточкой». Без них вряд ли может существовать полноценная литература. Большой словарь универсален: он позволяет переводить любые тексты — от самых простых до самых сложных. Притом на его основе всегда можно составить словарь карманный. А вот для создания капитального словаря, даже при наличии среднего, требуется немало времени и усилий. Есть и ещё один нюанс, свойственный уже только эсперанто. При изучении и использовании других языков наиболее востребованными являются средние по объёму словари: карманные из-за своей примитивности не обеспечивают эффективного владения языком, а до больших словарей учащийся чаще всего не дорастает из-за крайней сложности национальных языков. Для эсперанто же актуальны либо совсем маленькие карманные словари (на самом первом этапе обучения), либо очень большие и подробные (на этапе совершенствования); уровень же, обеспечиваемый средним словарём, при прилежном изучении эсперанто превосходится довольно быстро.

Непонимание этих моментов дорого обошлось нашему эсперанто-движению. При общении с зарубежными эсперантистами автору этих строк неоднократно приходилось констатировать, что уровень языковой культуры у них в большинстве случаев выше, чем у нас.

Высказывания посторонних людей о якобы бедности эсперанто можно, пожалуй, принять, но с важной оговоркой: действительно, большинство российских эсперантистов говорит на обеднённом, примитивном эсперанто и использует лишь малую часть выразительных средств этого очень гибкого и богатого языка. Причин тому несколько, но одна из главных, если не самая главная, кроется в отсутствии больших эсперанто-русского и русско-эсперантского словарей.

Даже если такие словари раньше невозможно было издать, всё равно они должны были составляться. Ведь и многие писатели в те приснопамятные годы работали, что называется, в стол.

Все эти мысли стали посещать автора во время его работы переводчиком на проходившей в Петербурге в 1992 г. сессии Международной академии наук (Akademio Internacia de la Sciencoj). Как известно, на выездных сессиях МАН в качестве официального языка, наряду с языком принимающей страны, используется эсперанто. Переводить приходилось не только устную речь, но и ряд серьёзных статей по высшей математике, астрофизике, метеорологии и архитектуре. Нетрудно догадаться, какие сложности возникли из-за отсутствия специальных словарей. Почти в то же самое время нам пришлось заниматься редактированием художественных переводов на эсперанто, сделанных петербургскими эсперантистами. А это дало возможность прочувствовать явную недостаточность имеющихся в распоряжении русско-эсперантского и эсперанто-русского словарей для осуществления качественного перевода. Первой реакцией было узнать, какие работы по созданию новых словарей ведутся в нашей стране. Ответы, полученные от целого ряда компетентных эсперантистов, не радовали: была предпринята попытка создания эсперанто-русского политехнического словаря, но дело ограничилось занесением в картотеку нескольких десятков терминов; один эсперантист собрал очень богатый материал для русско-эсперантского словаря, но судьба рукописи неизвестна; к составлению большого эсперанто-русского словаря вообще никто не приступал. Даже такая полумера, как новая редакция словаря Е. А. Бокарёва, была в далёкой перспективе. В такой катастрофической ситуации не оставалось ничего другого, как произнести фразу: «Кто же, если не я, и когда же, если не сейчас?»

Тогда мы ещё не осознавали, какую ношу взвалили на себя. Тем более, что мы не обладали никакими познаниями в области лексикографии, посоветоваться же было не с кем. (Пособий по лексикографии тоже практически не существовало; первый учебник, посвящённый этой теме, стал доступен только в 2004 году.) Поэтому некоторые способы подачи материала, причём не всегда самые удачные, мы позаимствовали из эсперанто-русского словаря Е. А. Бокарёва. Но большей частью нам пришлось изобретать их по ходу дела. И наши собственные решения тоже далеко не всегда были лучшими. Так что опытный лексикограф найдёт в нашем словаре массу недостатков в этом плане.

Поначалу мы ставили перед собой цель лишь улучшить словарь Е. А. Бокарёва: дополнить его новыми словами и примерами, устранить некоторые неточности, т. е. сделать то, что было сделано при второй редакции этого словаря, вышедшей в свет в 2002 г. Однако в ходе работы над первыми буквами мы пришли к выводу о полной бесперспективности этого направления и о необходимости создания принципиально нового словаря. К сожалению, эта задача была чётко поставлена не сразу, что не могло не сказаться на качестве нашей работы. Чётко определённая цель наконец позволила сформулировать следующие требования к будущему словарю.