— Ну ладно, кое-что хорошее в этом есть, — говорит Хром, наконец останавливаясь передо мной. — Теперь мы можем спокойно поговорить.

Кивнув, я смотрю на него.

— Отлично, потому что у меня есть вопрос к тебе.

Он ставит руки на бёдра.

— Выкладывай.

Его возбуждение, к счастью, утихло. По крайней мере, я больше не вижу увеличенного бугра под тканью. Уф. Но почему бы Хрому не сесть? Я почти могу заглянуть ему под полотенце.

— Почему ты меня выбрал?

— Я хотел снова тебя увидеть, — отвечает он незамедлительно.

У меня тянет в груди. Неужели одна крошечная часть меня надеется, что я нравлюсь Хрому? Что он спасёт меня, как Джекс Саманту?

Невозможно. У этих солдат нет романтических чувств. Они боевые роботы, и делают то, что приказывает сенат.

— Ты просто хочешь оставить в дураках Блэра. Где он вообще? — кричу я, потому что Хром ушёл в ванную. Когда он возвращается, на нём надеты трусы-слипы. И больше ничего. Облегающая ткань прикрывает только пенис. Довольно узкие трусики для Воина.

— Он мёртв. — Хром присаживается рядом со мной и кладёт в рот кусочек яблока.

— Что? — Моё сердце пропускает удар, а затем неконтролируемо бросается вскачь, и я прижимаю руки к груди. Я, наверняка, ослышалась!

Хром просто сидит здесь и со спокойной душой ест, а на его губах покоится едва ли не умиротворённая улыбка.

— Э-этого не может быть! — Такое уже случалось, что Воины погибали на задании, но только не Блэр! Первыми уходят лучшие.

— Я видел это своими глазами. Джекс застрелил его.

— Джекс? — Если бы не сидела, от этой новости я бы точно упала. Голова идёт кругом — я не знаю, плакать мне или смеяться. — Он и в тебя стрелял?

— Нет, только угрожал мне винтовкой.

— И он не спустил курок?

— Если бы он нажал на курок, я бы тоже нажал. Это была тупиковая ситуация, поэтому я решил отпустить Джекса.

— Саманта была с ним?

— Угу.

— Почему ты отпустил её?

Хром морщит лоб.

— Я постоянно спрашиваю себя об этом. Может быть, потому что я увидел, как много врачиха значит для Джекса. Или хотел утереть нос Блэру ещё раз и после его смерти. Прежде чем Джекс его застрелил, он собирался мучить Саманту.

— Не думаю, что причина только в этом. Ты сомневаешься в режиме.

Хром едва заметно вздрагивает, глаза вспыхивают.

Ага, попался!

— У Джекса совершенно точно была веская причина отвернуться от вас, как ты и говорил. Сенат отмалчивается, значит, есть нечто такое, о чём мы узнать не должны.

— Я думал, ты телохранитель, а не психиатр или следователь. — Хром усмехается, но тут же снова становится серьёзным. — Но ты права. Он что-то узнал, я в этом уверен, потому что он никогда не исчез бы просто так. Правда, он стал странным, когда несколько месяцев назад умер его брат. Может быть, дело в этом. Возможно, он больше не мог выполнять свой долг и был слишком гордым, чтобы дать себя сместить. Для многих Воинов — это ужасно, когда они больше не могут защищать город и вынуждены охранять склады или работать в тюрьме. Но поскольку он бежал с врачихой, за этим стоит что-то ещё.

— Может быть, заговор, — бормочу я.

— Он говорил о том, что Блэр бросил гранату в него и его брата. К сожалению, мне не удалось подслушать всё. И он упоминал имя сенатора Фримена.

— Фримена? — По моему телу проходит озноб.

— Ты что-то знаешь?

Я поспешно мотаю головой. Не хочу расставаться со своим языком. Фримен и Мурано заодно.

— Сенат пустит в ход все средства. — Хром со вздохом проводит рукой сквозь волосы.

Это может привести к серьёзным беспорядкам. Мне страшно за себя, потому что если Хром будет смертельно ранен, меня, возможно, выберет другой Воин. Но я также боюсь и за Хрома. Я понемножку узнаю его и понимаю, что у этого мужчины больше чувств, чем я думала.

Абсолютно невозмутимый, он пихает в рот ещё один кусок яблока. Как Хром может оставаться спокойным? Меня едва не разрывает на части — так я взволнована. Блэр мёртв! Эта сволочь больше ни на кого не сможет поднять руку. Справедливость существует! Ну да, небольшая: на самом деле он заслужил медленную, мучительную смерть. А я вот не заслужила оказаться в тюрьме только потому, что случайно услышала разговор, который не был предназначен для моих ушей.

Я наклоняюсь к Хрому и понижаю голос:

— Мы могли бы сбежать, как Джекс и Саманта. Двух охранников перед дверью мы вырубим одной левой.

— Я ведь уже всё сказал тебе. Куда ты собираешься идти? В Аутленде долго мы не проживём, по крайней мере ты. У меня более сильные гены. Но что я забыл среди мутантов? — Он содрогается. — Лучше уж смириться с парочкой ограничений и жить комфортной жизнью.

Моя жизнь какая угодно, только не комфортная, но я не могу на самом деле требовать от Хрома, чтобы ради меня он отказался от всего.

— Неужели тебе приятно убивать других? — спрашиваю я немного с вызовом, за что получаю хмурый взгляд.

Проклятье, да что это со мной? Просто рядом с Хромом я чувствую себя слишком уверенно, только потому, что он не такой, как Блэр. И всё же, он Воин — я никогда не должна забывать об этом.

Хром спокойно отвечает:

— После того как я почти признался тебе, что во мне есть частичка мятежника, теперь твоя очередь говорить, прежде чем я продолжу отвечать на вопросы. Почему тебя арестовали?

Предполагается, что я попадусь на эту уловку?

— Тебе просто нужна информация, — говорю я обиженно. — Поэтому ты меня и выбрал. Ты ещё в прошлый раз пытался меня расспросить. — И поэтому он создал здесь эти джунгли. Камеры могли… едва ли могли бы заснять нас, а из-за звуков джунглей и шума водопада, вероятно, нас было бы сложно подслушать.

Почему меня жжёт разочарование, словно кислота? На что я вообще надеялась?

Хром прочищает горло.

— Да, признаю, я выбрал тебя и поэтому тоже, но первоначальной причиной было то, что я хотел тебя увидеть.

Внешне не похоже, что он врёт. Но что если он всё же по заданию сенатора Мурано или Фримена должен меня проверить — заговорю или нет?

— Почему я должна тебе доверять?

На его щеке дёргается мускул.

— Если я… доверю тебе мою самую большую тайну, тогда ты мне расскажешь?

— Зависит от твоей тайны, — отвечаю я. Что за тайны могут быть у Хрома, которые заставят меня заговорить?

— Я… — он почёсывает свой нос и смотрит на пёструю птицу, которая резво летает туда-сюда на экране. — Не знаю, с чего начать. Наверное, с самого начала. — Хром прочищает горло, его взгляд устремлён вдаль, а в уголках рта появляется улыбка. — Мне не было ещё и восемнадцати, я жил тренировками и вскоре должен был закончить обучение и перейти в программу «Воин». У нас была некоторая свобода: время от времени нам позволялось куда-нибудь ходить. Тогда в одном баре я познакомился с Авой. Она работала официанткой и была красивой молодой женщиной, и я с первого взгляда в неё влюбился. Казалось, что и она влюбилась в меня, и мы стали тайно встречаться. Так часто, как только могли.

Его глаза просто светятся. Он действительно любил её.

— Почему вы встречались тайно?

— Сенат не приветствует, когда Воины вступают в отношения с обычными гражданами. Мы должны принадлежать всему народу целиком, в конце концов, мы их кумиры. Нам надо быть в рабочем состоянии на шоу, но это станет невозможным, если у нас будут постоянные партнёры. Я боялся, что не смогу стать Воином, если о наших отношениях узнают, поэтому мы держали их в тайне.

Я вспоминаю о себе и Райли. У нас было нечто похожее.

Хром смотрит на меня, и на лицо его набегает тень, кажется, его зелёные глаза тускнеют.

— Затем случилось нечто ужасное. Я ещё и недели не пробыл в статусе Воина, когда Аву арестовали. Её обвинили в том, что она тайно поддерживает связь с одним из повстанцев, но она была невиновна! Меня едва не сожрало чувство вины. Может быть, наши зашифрованные послания перехватили и подумали о заговоре или… Мне до сих пор не известна причина! В любом случае, она стала рабыней.

— О боже, это, должно быть, было ужасно для тебя. — Моё сердце сжимается. Я осторожно кладу руку на предплечье Хрома.

Он опускает голову и плечи. Тихо, не глядя на меня, рассказывает дальше:

— Конечно, я приложил все усилия, чтобы выбрать Аву на шоу. Так мы, по крайней мере, смогли бы провести немного времени вместе, и никакой другой Воин не причинил бы ей вреда. К сожалению, я был самым младшим в подразделении и не имел прав. Место в очереди можно купить боевыми заслугами или за деньги. Устроители шоу такие же продажные, как почти все в Уайт-Сити. И Блэр любил тогда похвастаться своими успехами. Он всегда хотел первым выходить на сцену. Я попросил его поменяться местами или чтобы он, по крайней мере, не трогал Аву. Я знал, как жестоко он обращается с женщинами. Но он только посмеялся и сказал, что у молокососов нет прав, и я должен послушно стоять позади.