Глава 5 Особый посетитель

— К тебе посетитель! — кричит надсмотрщик мне в камеру и жестом подзывает меня к себе.

Посетитель?

Я спрыгиваю с койки и иду за ним. Прошло два дня с тех пор, как Хром мне написал. Неужели он наконец-то пришёл? Я сейчас рехнусь! Мне хочется бегать, прыгать или как-то иначе выпустить избыток энергии.

Пройдя бесчисленное количество дверей, которые выглядят одинаково, надзиратель даёт мне указание войти в одну светлую комнату.

— У вас три часа, — говорит он и замыкает дверь позади меня.

Комната гораздо больше, чем моя камера, и в ней есть настоящая кровать. Из окна с решёткой открывается вид на город. Перед окном стоит он. Он с улыбкой поворачивается ко мне.

— Кто вы? Вы не видели Воина, который хотел встретиться со мной? Его зовут Хром, — говорю я насмешливо, потому что он выглядит фантастически.

На нём низко сидящие на бёдрах джинсы и к ним белая футболка. Он выглядит таким обычным — совсем не как Воин, если бы не его могучее телосложение. Сквозь плотно облегающую ткань проглядывает каждый мускул.

— Хром? — Он проводит рукой сквозь огненно-рыжие волосы, приводя их в ещё больший беспорядок. — Никогда не слышал.

Я подбегаю к нему и оказываюсь у него в объятиях. Он держит меня крепко, и я прижимаюсь к его груди. М-м-м, как он пахнет. Благовониями и мужчиной.

— Я скучал по тебе, — шепчет он мне на ухо.

— Я по тебе тоже, — отвечаю я тихо. — Нас здесь подслушивают?

— Нет. Мне дорого стоило получить эту комнату. К счастью, в управлении работает мой бывший преподаватель.

Я упираюсь руками ему в грудь и немного отстраняюсь. Внезапно мне становится плохо, потому что из-за меня он потратился.

Он с улыбкой снова притягивает меня к себе

— Не смотри на меня так виновато, кошечка, ты стоишь каждого цента.

— Аву ты тоже всё время называл кошечкой? — спрашиваю я сама того не желая.

Его улыбка исчезает.

— Да.

Ему обязательно выглядеть таким несчастным? Это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Кроме того, он выглядит уставшим. Под глазами тёмные круги, лицо кажется осунувшимся… но, может быть, мне это только кажется.

— Ты можешь называть меня так, я не против, — говорю я поспешно. Если Хрому удастся вытащить меня отсюда, он может называть меня как хочет.

Он наклоняет голову. О чём он думает? Может ли он видеть меня насквозь? У меня слегка сводит желудок оттого, что я использую его привязанность.

— Какие новости? — спрашиваю я. — Знаешь, ты устроил мне настоящую пытку. — Я только сейчас замечаю, что кроме кровати в комнате ничего нет. — Что это за комната?

— Это особая комната для посещений. Вообще-то, она не для рабынь, а для обычных заключённых.

Да, я понимаю, что Хром подразумевает под «особой». И это, вероятно, означает, что я снова должна сыграть на обольщении. Я же чувствую, как сильно он меня хочет, и если я не дам ему желаемое, он, вероятно, от меня откажется.

— Давай сядем? — Он выгибает бровь и взглядом указывает на кровать. На лбу у него блестит пот. Что с ним?

— Ты болен? — спрашиваю я и сажусь рядом с ним на матрас. Но ведь Воины никогда не болеют.

Хром мотает головой.

— Всего лишь небольшая слабость в ногах. Ничего драматичного, просто перестал делать уколы.

— При чём здесь уколы?

Он обнимает меня и понижает голос:

— Джекс рассказал мне, что в стимуляторах содержится вещество, которое вызывает зависимость.

— Ты снова видел Джекса?

— Да, под городом.

— А для чего в уколах нужно это вещество?

— Чтобы мы делали их регулярно. В состав входит возбуждающее средство, чтобы мы не стеснялись перед камерами и развлекали народ.

— Это ненормально, — шепчу я, сжимая руку Хрома. — Они больные на всю голову!

Его глаза сужаются:

— Я не хочу больше принимать ничего, что делает меня зависимым от режима. Отказаться от инъекций тяжело, и мне не хватает того чувства опьянения, но я выдержу.

Я слишком хорошо помню тот эффект. Я чувствовала себя словно на седьмом небе.

— Значит, у тебя своего рода наркотический абстинентный синдром. — Я вижу, что Хрому пришлось побороться и он преуменьшает значение этой борьбы. — Это было рискованно без медицинского наблюдения.

— Надо было отправиться в больницу? — спрашивает он с усмешкой.

Он прав, режиму об этом стало бы известно.

А может быть, это из-за меня Хром зашёл так далеко? Чтобы не наброситься на меня? Я же заметила, как сильно он сдерживал себя в прошлый раз.

Проклятье, я не хочу сейчас потерять его, я должна идти к своей цели. Мои шансы вырваться отсюда никогда не были выше, и если Саманте удалось… Когда Хром берёт меня за руку, мне хочется завернуться в мою тонкую рубашку с головой.

— Тебе не обязательно делать это, если ты не хочешь.

На мгновение я замираю и впиваюсь пальцами в ткань. Я с удовольствием обнималась бы с Хромом и разговаривала — не больше, но я не смею ему об этом сказать. После этого он уйдёт от меня и никогда больше не захочет видеть.

— Всё в порядке. — Я тяжело сглатываю. — Я хочу этого. Но сначала я хотела бы получить всю информацию. Я с трудом сдерживаю любопытство. Как ты догадался использовать электронную бумагу?

— Мы с Авой таким образом время от времени обменивались сообщениями.

Опять Ава, всегда только она. У меня в груди сжимается. Я что, ревную? К покойнице?

Хром укладывает меня на кровать, и теперь мы лежим на спине и держимся за руки.

— Там, снаружи начался настоящий ад: ищут Джекса и врачиху, повсюду развешены плакаты о поиске. Введён режим чрезвычайной ситуации. Они заклеймили Джекса государственным изменником, сочувствующим повстанцам. Кроме того, сенат распространяет слух, что повстанцы похитили Эндрю, сына сенатора Пирсона, но это не так.

— Это ты тоже узнал от Джекса?

— Да. Ты только представь себе, Эндрю — предводитель повстанцев. Можешь в это поверить? Сын сенатора!

— Ого, — выдыхаю я. Это ещё больше наполняет меня надеждой. Похоже, против режима восстало больше людей, чем казалось.

— Джекс повстречался тебе случайно?

— Нет, я ждал его. Ты же знаешь, что под городом есть водопровод, который идёт в Аутленд. Сенат каждую неделю жертвует немного воды, чтобы успокоить аутлендеров, но сейчас поставки заморожены. Я стоял на карауле около трубы. Этого поста было крайне сложно добиться, но я надеялся, что там появится кто-нибудь из повстанцев.

— Джекс.

Хром кивает.

— Да, и всё то, что он мне рассказал, едва не подкосило меня.

— Ну, говори же скорее! — Моё сердце вот-вот остановится.

Хром делает большие глаза и понижает голос, словно опасается, всё же, быть услышанным.

— Повстанцы уже давно вышли за пределы купола. Там есть настоящий город, называется Резур. В нём живёт много людей, нормальных людей, не мутантов.

— Но… — Это звучит невероятно. — Как на счёт радиации?

Хром берёт мою руку и прижимает её к своей груди.

— Она совсем низкая. В Аутленде снова можно жить!

Боже мой… Всё что я могу, — это с выпученными глазами смотреть на Хрома. Мы пленные под этим куполом, в то время как люди снаружи свободны. Это выводит меня из себя.

— Сенат нам лжёт.

— Да, постоянно. — Хром делает глубокий вдох. — На воздух взлетело строение, в котором, якобы, хранились продукты питания. Сенат утверждает, что его взорвали повстанцы. Это действительно были они, но я видел то место. То, что там валяется, никогда не было продуктами. Это похоже на самолёты и другие летательные аппараты.

— Военная авиация?

— Скорее всего. Очевидно, они собирались напасть на Резур. У людей там, снаружи, не было бы шансов. Джекс говорит, они не настолько развиты технологически, как мы.

К счастью, я лежу, потому что такие новости могли бы подкосить и меня. Джексу и Саманте нет нужды прятаться в канализации. Они начали новую жизнь.

— Джекс предложил мне сделку: я помогу ему, потом он поможет мне перейти к повстанцам. С их помощью я освобожу тебя, как-нибудь. Ты представляешь для них ценность, потому что обладаешь внутренней информацией и знаешь, где бывает сенатор… — Хром говорит взахлёб, его глаза сверкают.

А у меня в голове крутится только одна фраза: «Я освобожу тебя».

О боже, Хром действительно хочет это сделать! Я быстро смахиваю слезинку из уголка глаза и пытаюсь снова слушать его.