Ее рука нащупала горячую сухую ладонь и сжала ее.

— Мне холодно.

Казалось, внутри него сидела пружина, которая только и ждала этих слов. В мгновение ока Алекс очутился рядом: быстрый, горячий и тоже дрожащий…

— Какое чудо: неужели ты разрешаешь мне притронуться к тебе?!

— Замолчи! — прошептала Жанет, обнимая его и чувствуя, как по жилам снова пробегает ток. — Замолчи!..

— Я буду любить тебя, хочешь ты этого или нет. Сегодня — точно.

12

В этот день была запланирована высадка в Нассау, где все желающие могли гулять целые сутки. Теплоход уже давно повернул в обратную сторону, сделав круг, путешествие подходило к концу. Десять дней назад в этом городе тайно от всех сошел на берег Ивель, чтобы слетать домой… Тогда еще он не знал, чем закончится для него это путешествие. Никто не знал.

Жанет стояла на носу корабля с биноклем и смотрела, как приближается город. Еще четыре дня, и это безумное приключение закончится. Все сойдут на берег, разлетятся по домам, займутся делами, будут рассказывать о круизе своим друзьям, а потом все забудется.

А с чем останется она? Ни с чем. Вернее будет сказать — ни с кем. Она променяла деньги и статус миссис Ивель Броквилл на свободу и, как ей казалось, любовь. Но на самом деле не получила ни того, ни другого.

Сердце щемила понятная в таких случаях тоска. Хотя где-то в глубине души сидело странное спокойствие и затаенная радость. Жанет точно чувствовала, что приближается какое-то событие. Хорошее событие.

Хм, неужели еще не все сюрпризы закончились?

Ее сумочку оттягивала тяжелая визитница Стена. Сегодня утром, проснувшись в объятиях Алекса после нежной и не такой бессонной, как в первый раз, ночи, Жанет твердо решила, что прежней жизни у нее больше не будет. Начнется новая. Плохая или хорошая — не важно, она примет любую.

Только надо уходить в новую жизнь без лишнего груза, надо раздать все долги. А какие у нее долги? Во-первых, ей нужно все объяснить Ивелю, попросить у него прощения и попрощаться навсегда. Ей ничего от него не нужно. Даже своих денег.

Во-вторых, нужно помириться со Стеном (теперь Жанет было безумно жаль его: узнав его историю, она поняла и оправдала для себя многие его поступки).

И самое главное — надо честно сказать Алексу, что больше между ними ничего не будет. Нечестно обнадеживать человека, зная, что все равно придется разочаровать его.

На смену ночной прохладе снова пришел зной, и день обещал быть жарким. Жанет надела свой любимый синий сарафан, в котором ходила на первое свидание с мистером Икс.

Этого человека она вообще решила не включать ни в какой план. Жанет все еще надеялась, что это не конец истории, что судьба еще сведет их где-нибудь. А значит, он не остается в старой жизни, а переходит вместе с ней в новую.

— Вы грустите? — спросил ее Гартье, подходя и устраиваясь рядом на ступенечку возле поручней.

— Нет… — ответила Жанет, не отрываясь от бинокля. — Скорее радуюсь.

— Чему?

— Не знаю. Новой жизни. — Жанет усмехнулась. — Наступающей новой жизни.

Гартье хитро взглянул на нее снизу вверх.

— А вы не будете сожалеть о старой?

— Вот уж нет!

— Вы сейчас собираетесь в город? Можно, я вас провожу?

— Да… Можно. Если со мной не пойдет подруга… Впрочем, конечно, можно, если вы хотите.

В этот момент Жанет вдруг поняла, что в городе ей делать абсолютно нечего. У нее мало наличных денег, и в последующие месяцы ей предстоит довольно тяжелая жизнь. Можно, конечно, было поступить по-другому: взять кредитную карточку Ивеля, которая в порыве ее судорожных сборов каким-то образом оказалась у нее в кармане джинсов. Ивель об этом, кажется, ничего не знал. С этой карточки она могла снять любую сумму, хоть все деньги — а их немало, и уж на первое время ей точно хватило бы, чтобы обеспечить себя всем необходимым. Но Жанет не хотела начинать новую жизнь с воровства.

Она повернулась спиной к поручням и твердо посмотрела в лицо Гартье:

— Знаете, мсье Гартье, я не пойду в город. Мне нечего там делать.

— Правильно! Вы абсолютно правы! — Он встал и подставил ей согнутую в локте руку. — Пойдемте просто на пляж, поболтаем. В такую погоду совершенно нечего делать в городе! Ловите последние моменты свободы перед тем, как оказаться запертой в каменных джунглях еще на целый год!

А почему бы нет? — подумала Жанет, беря его под руку и устремляясь к трапу. Он прав.

Жанет прекрасно понимала, что в «каменные джунгли» не вернется. Ей внезапно стало тошно от одной только мысли о Нью-Йорке. Было бы у нее еще какое-то место на планете, куда она могла бы пойти, она не раздумывая согласилась бы!

В ее воображении снова возникла уже придуманная и словно увиденная недавно картина: серый осенний день, дождь, холод, а потом — светлый теплый дом, чьи-то руки, которые обнимают ее, снимая мокрую одежду. И горящий камин, а рядом — кот.

— Толстый пушистый кот! — произнесла она вслух.

— Что?

— Ох, простите! — Жанет рассмеялась. — Это я замечталась немного.

— А вы знаете, — Гартье осторожно сводил ее по ступеням трапа, сияя своими светло-синими глазами, в которых отражалось небо. — У меня тоже постоянно бывают такие проговорки. Это часто случается с творческими людьми. Вы ведь, насколько я понял, дизайнер?

Жанет кивнула.

— Хм… Хм. — Гартье потер нос, скрывая улыбку. — Знаете, Жанет, я давно смотрю на вас и вот о чем думаю…

— Ба-а-а! Какая встреча! — Ивель стоял перед ними, преграждая дорогу и раскинув руки. — Мое почтение, мсье Гартье… Дорогая, теперь я могу понять, почему ты не хочешь вернуться ко мне. У тебя же богатейший выбор! Ты всегда любила французов!

Гартье расхохотался. Ему было не впервой отражать атаки ревнивых мужей.

— Ивель, — негромко сказала Жанет, — осталось немного. Потерпи. Давай не будем устраивать шоу каждый день.

— А я и не устраиваю. Напротив, я совершенно благодушен и добр. Ты в магазин?

— Нет. И отойди, пожалуйста, в сторону. Трап узкий, ты задерживаешь людей.

Ивель отошел. Жанет уловила, что от него пахнет ее любимым одеколоном. И вообще, сегодня он был чисто выбрит, абсолютно трезв, хотя, судя по всему, и склонен подурачиться.

— Что с тобой? — спросила она, когда Ивель взял ее под другую руку и принялся спускаться рядом. — Ты весь благоухаешь.

— Я хочу встретить свое поражение во всеоружии, любимая моя. Ты ведь собираешься сказать мне сегодня окончательное «нет», в надежде что я, как и в прошлый раз, сяду на самолет в местном аэропорту… Я угадал?

Жанет бесстрастно проглотила «любимую» и кивнула:

— Да. К сожалению. Прости, Ивель.

— Не беспокойся. Мой багаж уже собран. Я именно так и поступлю. Только провожу тебя. В последний раз.

Жанет остановилась, разворачиваясь к нему.

— Я хотела сказать. Не надо адвокатов. Я отказываюсь от всего, что принадлежало мне. И вот еще. — Она покопалась в сумке, доставая карту. — На. Случайно нашла у себя.

Ивель, казалось, был в шоке.

— Но ты… Что мне теперь делать? Ты просто уходишь и все? Или хочешь развода?

— Я хочу развода и… все. Только потом… можно, я как-нибудь заеду за мольбертами? Ты их не выкидывай, пожалуйста.

Он нахмурился.

— Но на что ты будешь жить?

— Это тебя больше не касается. — Жанет взяла под руку шокированного Гартье, которого больше почему-то не стеснялась и воспринимала словно предмет мебели. — Пойдемте, мсье Гартье?

— Да-да, конечно, — спохватился тот.

— Пойдемте прогуляемся!

— Да-да. А куда мы пойдем? Тут всюду прекрасно! Давайте вон туда!

— Мне все равно. Давайте.

Они ушли, а Ивель так и остался стоять на месте, уничтоженный, раздавленный. Жанет обернулась на его понурую фигуру, и вдруг ей стало безумно жаль его.

Это не она, а он потерял все. Теперь окончательно. Может, ему повезет и он не поймет этого. Но, скорее всего, поймет. Ивель умен. А раз так — ему скоро станет очень тяжело…