Я назвал Виндзоров «Инсайдерами», но их статус тоже довольно шаток. Когда-то они были любимцами нации, теперь же на них смотрят как на людей, замордовавших куда более горячо любимую Диану. Если аль-Файеду суждено оставаться вовне и только заглядывать внутрь, то королевскую династию, возможно, скоро попросят на выход. Любовь британцев к Диане наверняка унаследуют ее сыновья. Но если подлинной причиной гибели Дианы стало наше ненасытимое подглядывание за ее растиражированным образом, тогда самое время задать себе несколько трезвых вопросов относительно судьбы этих мальчиков. Не лучше ли им сбросить увечащее бремя принадлежности к королевской семье? Как добиться того, чтобы они остались жить в настоящем мире, который она пыталась для них открыть, мире, лежащем за пределами узкого круга британской аристократии, за воротами Итона? Сама Диана явно стала счастливее, когда сбежала из королевской семьи. Может быть, и Британия станет счастливее, если совершит такой же побег и научится жить без королей и королев? Вот такие у меня возникли немыслимые мысли, в последнее время ставшие очень даже мыслимыми.

В 1994 году, когда в разных городах огромной — и по большей части равнодушной — Америки должны были проходить матчи чемпионата мира по футболу, тех немногих граждан США, которые вообще об этом знали, волновало только одно: как бы в США не проникло вредоносное чужеродное явление — «футбольное хулиганство». Им повезло: сборная Англии не вышла в финал, и английские хулиганы, вызывавшие особо сильные опасения, остались дома. Хулиганам тоже, как я подозреваю, повезло, потому что я слышал, как один американский комик объяснял по английскому телевидению: матчи чемпионата мира будут проводиться в самых опасных районах самых опасных городов страны. «Вот что я вам предлагаю, — заявил он, — приводите своих хулиганов, а мы приведем своих».

Через четыре года чемпионат мира 1998 года проходил во Франции, она же его и выиграла. Вышло так, что я смотрел его от начала до конца в Америке, по кабельному спортивному каналу И-эс-пи-эн и «Юнивижен». Смотреть И-эс-пи-эн было невероятно скучно: комментаторы постоянно прилагали к футболу терминологию американских игр с мячом, из чего следовало, что любимая всем остальным миром игра интересует американцев так же мало, как и раньше. Даже когда сборная США потерпела поражение от команды Ирана — Ирана! — воспоследовал лишь очень краткий всплеск интереса, а потом всеобщее внимание опять поглотили «Янки», бейсболисты Марк Макгвайр и Сэмми Соса.

А вот на испаноязычном канале «Юнивижен» — «Гоооооо-ооооол!!!» — все выглядело совсем не так. Здесь эмоций и красок, которых так не хватало И-эс-пи-эн, было предостаточно. Причем предостаточно их было и на экране, и в жизни; в любом месте разноязыкой Америки; стоило вам наткнуться на группу французов и француженок, бразильцев, колумбийцев, мексиканцев, хорватов, немцев или даже британцев — например, в одном из многонациональных баров Квинса, — и вы тут же натыкались и на все страсти, связанные с чемпионатом, и кипели они ничуть не менее бурно, чем в любом другом месте на земле.

Слабое выступление американской команды частично, разумеется, объясняется полным отсутствием интереса к футболу у широкой американской публики, но, как мне кажется, его можно объяснить еще и тем, что команда, судя по всему, состояла из одних студентов. Да, университетские команды год за годом поставляют молодые таланты в НФЛ и НБА, но футбол не университетская игра. Футбол — игра народная, в него играют, гоняя вместо мяча пустые жестянки, на бедных улицах бразильских городов. Футбол — средство самовыражения рабочего класса. Если США захотят обзавестись первоклассной футбольной командой, игроков придется искать не в колледжах, а в иммигрантских кварталах, среди тех, кто в эти летние дни сидел, сгрудившись у телевизоров, вместе со всем миром болея за исход чемпионата jogo bonito, Красивой Игры.

Как привить американцам представление о красоте игры с круглым мячом, о которой они ничего не ведают и которой совсем не интересуются? Как объяснить, что между типом футбольной команды и национальным характером существует самая непосредственная связь? Ведь все болельщики знают, что такое «играть по-бразильски» (с напором, энтузиазмом, в завораживающем ритме), или «по-немецки» (демонстрируя строжайшую дисциплину, физическую мощь и железную волю), или «по-итальянски» (в оборонительном стиле, с неотразимыми прорывами в контратаки).

Я попробую ответить на эти вопросы, уклонившись от ответа. Попытаюсь найти точки соприкосновения между теми, кто, как я, любит футбол, и теми, кому он кажется чуждым и непонятным. Я не ставлю перед собой задачи описывать арканы игры, я попытаюсь исследовать связанный с нею феномен, который не ограничен пределами одного лишь спорта, — феномен болельщика.

Болельщик не довольствуется тем, что раз в четыре года во время чемпионата мира садится к телевизору и болеет за свою команду Настоящий болельщик болеет за определенный клуб, для него главное — постоянство, он хранит верность, и в самые трудные времена даже малые достижения оборачиваются для него большими радостями. Вот почему однажды в дождливое мартовское воскресенье я отправился на лондонский стадион «Уэмбли» посмотреть, как мой любимый клуб «Тоттнэм хотспёрс» («Тоттенхэм хотспёрс») будет играть против команды Лестера в финале Кубка «Уортингтона».

В Англии каждый год проходит три крупнейших футбольных турнира. В одном из них команды распределены по трем лигам — элитная Высшая и три дивизиона Футбольной лиги. Два проводятся по олимпийской системе — освященный временем, почтенный Кубок Футбольной ассоциации (Кубок ФА) и новоиспеченный, дешевый-да-веселый Кубок Лиги, который в наши дни повального спонсорства превратился в Молочный кубок, Кубок «Кока-Колы», а теперь еще и Кубок «Уортингтона». (По крайней мере, молоко, кока-колу и пиво «Уортингтон» можно наливать в кубки. А вот чемпионаты по крикету — другому активно спонсируемому спорту — финансируют производители сигарет и бритвенных лезвий.)

Словом, хотя Кубку «Уортингтона» и принадлежит третье место из трех возможных, перспектива посмотреть игру любимой команды на стадионе «Уэмбли» поднимает настроение и учащает пульс. «Уэмбли» — святая святых английского футбола, именно здесь Англия единственный раз за всю историю выиграла чемпионат мира — было это в 1966 году. Я болею за «Хотспёрс» с начала 1960-х, однако до сих пор ни разу еще не видел, как они выступают в финале на «Уэмбли».

А кроме того, 1990-е годы были очень и очень непростыми для этого некогда прославленного клуба. И вот наконец он снова в финале. Победа может стать началом нового золотого века. Я иду на стадион, преисполненный надежды.

Я впервые приехал в Лондон в январе 1961 года мальчишкой тринадцати с половиной лет — я тогда собирался учиться в школе-пансионе, — и привез меня туда отец. Месяц был холодный: днем — синее небо, ночью — зеленый туман. Мы жили в огромном, похожем на казарму отеле «Камберленд» неподалеку от Марбл-Арч, и вскоре после приезда отец спросил, не хочу ли я посмотреть матч между профессиональными футбольными командами.

В моем родном Бомбее в футбол почитай не играли, популярностью пользовались крикет и хоккей на траве. Из всей Индии только в Бенгалии к футболу относятся серьезно, и хотя слухи о знаменитой калькуттской команде «Мохун баган» и достигали моих ушей, я до того ни разу не видел, как играют в футбол.

Первой игрой, на которую отвел меня отец, был товарищеский матч между «Арсеналом», командой из северной части Лондона, и чемпионом Испании «Реал Мадридом». Я тогда еще не знал, что команда гостей считается чуть ли не самой лучшей на всей планете. Не знал, что она недавно в пятый раз подряд выиграла Кубок чемпионов Европы — ежегодный турнир между чемпионами всех европейских стран (такого никому не удавалось ни до, ни после). Я не знал, что в составе их команды были двое величайших игроков всех времен, венгр Ференц Пушкаш, «маленький генерал», командовавший всеми сокрушительными атаками на английские ворота, и аргентинец Альфредо ди Стефано, центральный нападающий. Остальные игроки «Реала» — летучий полузащитник Генто, колосс защиты Сантамария — были почти столь же именитыми, как две суперзвезды.