Его соперник по идиотизму — кинозвезда Чарльтон Хестон, президент Национальной стрелковой ассоциации США. Верхом глупости стал его отклик на убийство ни в чем не повинных детей несовершеннолетними Диланом Клеболдом и Эриком Харрисом в средней школе «Колумбии» города Литтлтона, штат Колорадо. Хестон говорит, что в Америке учителям следует носить оружие; похоже, он верит, будто в школах станет безопаснее, если учителя получат право стрелять в детей, которых учат. (Маленький Джонни лезет в карман за карандашом, и бах! бах! — учитель географии пристреливает его на месте.)

Я не хочу проводить примитивные параллели между воздушными бомбардировками НАТО и убийствами в Колорадо. Нет, крупное насилие не порождает малого. И не следует придавать слишком большое значение случайному совпадению преступлений Милошевича, с его гитлеровскими наклонностями, и кровопролитного празднования дня рождения Гитлера, устроенного «Тренчкоут-мафией», или еще более мрачным ассоциациям между воспитанными на видеоиграх убийцами из Колорадо и видеоужастиком из реальной жизни, который нам ежедневно показывают журналисты.

Говоря о войне, давайте все-таки согласимся, что вполне нормально испытывать сомнения по поводу сбивающей с толку, меняющейся на ходу тактики НАТО. То нам говорят, что предвидеть яростную карательную вылазку Милошевича в Косово было невозможно, то мы слышим, что она была неизбежна. Или вот еще: мы не собираемся применять наземные войска. Но если подумать, может, и применим. Какие цели мы ставим в этой войне? В высшей степени ограниченные, мы хотим всего лишь создать коридор безопасности, по которому смогут вернуться косовские беженцы. Нет-нет, мы пройдем маршем до Белграда и захватим Милошевича, мы не повторим ошибки, какую допустили с Саддамом!

Однако возражения против колебаний и противоречий — это не то же самое, что наполовину безумное, наполовину циническое сопутствование злу, до которого опускается Хандке. Моральным оправданием для интервенции НАТО служит гуманитарная катастрофа, которую мы каждый вечер наблюдаем по телевизору. Обвинять НАТО в тяжком положении беженцев — значит освободить сербскую армию от ответственности за ее преступления. Необходимо повторять снова и снова: в смерти и терроризме надо винить тех, кто убивает и терроризирует.

Что же до убийств в Колорадо, давайте согласимся, что оружие не единственная причина этого кошмара. Убийцы узнали, как делать бомбы, из Интернета; идею рядиться в тренчкоуты (длинные плащи свободного покроя) почерпнули из «Матрицы», а ни во что не ставить человеческую жизнь научились… у кого? У родителей? У Мэрилина Мэнсона? У готов? Что ни в коей мере не согласуется с упертой позицией мистера Хестона. «Дело не в оружии, — заявляет он нам. — Дело в детях». «Моисей» Хестон в наши дни пришел к нам с новыми заповедями: ты должен отстаивать свое право носить оружие наперекор всему, и тебя, конечно, не обвинят только из-за того, что несколько детишек упокоились навсегда.

Между случившимся в Косово и Колорадо есть кое-что общее. Эти трагедии показывают, что в нашем нестабильном мире несовместимые версии реальности сталкиваются, приводя к убийственным результатам. Однако мы по-прежнему имеем право выносить моральные суждения по поводу соперничающих версий мира, находящихся в состоянии войны. И единственный цивилизованный взгляд на версии Хандке и Хестона — тот, что они не могут быть оправданы.

Не имеет значения, что Хандке был соавтором великого фильма «Небо над Берлином» — его называют «монстром» французский эссеист Ален Финкелькраут и немецкий поэт и прозаик Ганс Магнус Энценсбергер, словенский философ Славой Жижек и сербский писатель Бора Чосич, и он заслуживает того, чтобы с ним — как точно заметила Сьюзен Зонтаг — «было покончено». (Фигурально, а не буквально. На случай, если кому-то нужны уточнения.) Не имеет значения также, что Хестон, лицо которого так же изменчиво, как лики, высеченные на горе Рашмор, помог миллионам любителей кинематографа мирно проспать несколько часов в темных кинозалах. Он заслуживает того, чтобы покончено было и с ним.

Кому же отдать первый приз? Глупость Петера Хандке делает его соучастником большого зла, но, к счастью, он почти полностью бессилен. Зато Хестон в качестве главного оружейного лоббиста Америки прилагает все усилия, чтобы оружие оставалось неотъемлемой частью американского домашнего обихода, и уже скоро где-нибудь в Америке очередной молодой человек возьмет ружье и начнет стрелять в своих товарищей. Поэтому я отдаю пальму первенства Чарльтону Хестону, чья глупость куда более действенна. Однако год еще не перевалил за половину Еще большие дураки, могут выйти вперед, чтобы бросить ему вызов. Следите за развитием событий.

Уже более пятидесяти лет Индия и Пакистан конфликтуют и периодически обмениваются ударами, оспаривая друг у друга одно из красивейших мест на Земле — Кашмир, который Великие Моголы называли раем на земле. В результате непрекращающихся столкновений рай разделился на части, обеднел и одичал. Убийства и террор заполонили долины и горы, некогда слывшие мирными настолько, что чужаки потешались над кашмирцами, напрочь лишенными боевого духа.

У меня к делу Кашмира особенный интерес, потому что я сам более чем наполовину кашмирец, потому что я люблю это место всю свою жизнь, потому что я провел большую часть жизни, слушая, как правительства Индии и Пакистана, более или менее продажные и коррумпированные, выступают с лицемерными заявлениями, не желая оставить позицию силы, тогда как простые кашмирцы страдают от последствий их высказываний.

Какая жалость, что эти простые, миролюбивые люди очутились между «молотом» Индии и «наковальней» Пакистана! Теперь, когда эти самые молодые ядерные державы снова приняли боевую стойку и вновь обретенное оружие делает их диалог глухих еще более опасным, я говорю: чума на оба ваши дома! «Кашмир — для кашмирцев» — старый лозунг, но единственный, который отражает, как все время чувствовали себя те, кто стал предметом спора, как, подозреваю, большинство из них чувствует себя и сейчас — и сказало бы об этом, если бы могло без опасений, свободно выражать свои мысли.

Индия скверно повела дело Кашмира с самого начала. Еще в 1947 году индийский махараджа «возжелал» этот штат (предположительно после того, как Пакистан попытался усилить свое влияние, «позволив» боевикам концентрироваться вдоль границы), и, несмотря на резолюцию ООН, поддерживающую право мусульманского большинства на плебисцит, руководители Индии всегда отвергали идею об этом, повторяя снова и снова, что Кашмир — «неотъемлемая» часть Индии. (Династия Неру — Ганди и сама происходит из Кашмира.) Индия десятилетиями сохраняла свое военное, весьма значительное, присутствие в Кашмире — и в Кашмирской долине, где живет большинство кашмирцев, и в горных твердынях, таких как нынешняя горячая точка. Большинство кашмирцев считает эти военные силы оккупационной армией и сильно возмущается их присутствием. Однако до последнего времени большинство индийцев, даже либерально настроенная интеллигенция, отказывалось взглянуть в лицо реальности, признав все нарастающую неприязнь кашмирцев. И в результате проблема только усугубляется, обостряемая законами, которые грозят длительным тюремным заключением любому кашмирцу, выступившему на публике с антииндийскими заявлениями.

Пакистан, со своей стороны, с самого начала времен был в высшей степени милитаризованным государством, где доминировала армия, хотя теоретически страна управлялась гражданским правительством, огромная часть бюджета — в пиковые времена гораздо больше половины всего бюджета страны — тратилась на военные нужды. Причиной таких громадных расходов и все возрастающего влияния генералов было соседство с опасным врагом, от которого необходимо обороняться, и существование неотложной цели, которую нужно достичь. Таким образом, высшие военные круги Пакистана всегда были заинтересованы в подавлении всяких мирных инициатив в отношении Индии и сохранении конфликта вокруг Кашмира. Именно это, а вовсе не мнимые интересы кашмирцев лежат в основе политики Пакистана.