Я колебался, не зная, должен ли рассказать ей о полукровке и его притаившихся в коридорах невидимых друзьях. Но, если мама узнает о них, то может забрать меня из этой школы, а как бы невыносимо мне было ходить на уроки, снова начинать все «с чистого листа» мне хочется меньше всего.

— Нет, — ответил я, водя пальцем по краю тарелки. — Просто двум придуркам нужно было преподать урок хороших манер.

Мама вздохнула — расстроено и неодобрительно.

— Итан, — произнесла она с резкостью в голосе. — Не тебе так себя вести. Мы уже это проходили.

— Я знаю.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя снова вышвырнут из школы. И я не знаю, куда еще можно тебя отправить. Я не знаю… — судорожно вздохнув, мама прикрыла глаза рукой.

Теперь я чувствовал себя полным засранцем.

— Прости меня, — тихо извинился я. — Я буду… стараться.

Мама кивнула, не глядя на меня.

— Отцу я ничего не скажу, — устало проговорила она. — Не ешь слишком много пиццы, а то скоро ужин, а ты перебьешь аппетит.

Я встал, закинул рюкзак на плечо, взял тарелку и, поднявшись к себе в комнату, захлопнул дверь ногой.

Плюхнувшись на стул за письменным столом, я ел пиццу, апатично пробуждая к жизни свой ноутбук. Инцидент с Кингстоном, не говоря уже о разговоре с полукровкой, заставил меня разнервничаться. Я зашел на ютуб и просмотрел несколько видео с тренировками ребятам, изучающих кали, пытаясь найти слабые места в их атаке и дыры в защите. Затем, чтобы занять себя, снял со стены ротанговые трости и выполнил в центре комнаты несколько комбинаций приемов, разделывая в пух и прах воображаемых противников с лицом Брайана Кингстона и стараясь не попадать тростями по стенам и потолку. Я успел проделать пару дырок в гипсокартоне — случайно, конечно, — прежде чем отец установил правило, по которому я должен был тренироваться либо на улице, либо в спортивном зале. Но сейчас я был гораздо в лучшей форме, и чем меньше отец будет знать, тем лучше будет спать.

Заканчивая одну из комбинаций, я краем глаза уловил какое-то движение и обернулся. Что-то черное и тщедушное, похожее на гигантского паука с огромными ушами, сидело на подоконнике за окном, наблюдая за мной. Его зеленые глаза в наступающей темноте горели фосфоресцирующим светом.

Тихо выругавшись, я шагнул к нему, но, понявшее, что я его заметил, создание издало встревоженный звук и в мгновение ока исчезло из вида. Дернув на себя створку окна, я вгляделся в темноту, выискивая верткую мелкую заразу, но ее и след простыл.

— Чертовы гремлины, — проворчал я.

Отойдя от окна, я внимательно оглядел комнату, чтобы убедиться, что все в порядке. Свет горел, часы и компьютер, к моему облегчению, все еще работали. В последний раз, когда гремлин побывал в моей комнате, произошло короткое замыкание, и мне пришлось чинить комп на свои собственные деньги.

Гремлины были особенным типом фейри — железными фейри, поэтому все мои меры предосторожности и защиты на них не действовали. Железо их не останавливало, барьеры из соли не мешали проникнуть внутрь, так же, как и подковы на дверях и окнах. Они настолько привыкли к миру людей, настолько сжились с металлом, наукой и техникой, что старые подвески-талисманы и методы защиты слишком устарели, чтобы хоть как-то воздействовать на них. Железные фейри редко доставляли мне проблемы, но они были повсюду. Думаю, что даже Железная Королева не могла за ними всеми уследить.

Железная королева. Живот стянуло узлом. Закрыв окно, я убрал трости и сел на компьютерный стул. Несколько минут я сидел, уставившись на верхний ящик стола, зная, что в нем лежит. Я думал, стоит ли открывать его, продолжая изводить себя дальше.

Меган. Вспоминаешь ли ты нас? Я видел сводную сестру всего несколько раз с тех пор, как почти двенадцать лет назад она исчезла из нашего мира. Она никогда не оставалась у нас надолго — всего на пару-тройку часов. Убеждалась, что с нами все в порядке и снова исчезала. До нашего переезда сюда я мог хотя бы надеяться на то, что она покажется в мой день рождения или какой-нибудь праздник. Я взрослел, и она навещала нас все реже и реже. В конце концов, она перестала появляться совсем.

Наклонившись вперед, я открыл ящик. Моя давно потерянная сестра была еще одним табу в этом доме. Мы совсем не говорили о ней. Стоило только упомянуть ее имя, и мама на неделю впадала в депрессию. Формально моя сестра была мертва. Меган больше не была частью нашего мира, она была одной из Них, и мы должны были притворяться, что ее не существует.

Но полукровка знал о ней. И это грозило неприятностями. Как будто мне своих не хватало. Как будто мне не хватало того, что я и так для всех был малолетним преступником, бирюком и не-дам-тебе-встречаться-с-моей-дочерью хулиганом, так теперь еще кто-то узнал о моей связи с миром фейри.

Я стиснул зубы, с шумом закрыл ящик и вышел из комнаты. В голове хаотично кружились мрачные мысли. Я человек, и Меган ушла из нашего мира. Чтобы не сказал полукровка, я не принадлежу тому миру. Я останусь на этой стороне Завесы и не буду волноваться о том, что происходит в мире фейри.

Как бы он не старался затянуть меня к себе.

Второй день…

… хождения по мукам.

Моя «драка» со школьным квотербеком и беседа с директором, конечно же, не прошли незамеченными. Однокурсники пялились на меня в коридорах, перешептываясь с друзьями и секретничая. И, стоило мне подойти, шарахались от меня как от чумы. Учителя опасливо косились на меня, словно боясь, что я кому-нибудь врежу или даже вытащу нож. Плевать. Может, директор Хилл передал им наш разговор, а может, сказал им, что я безнадежен, потому что пока я не поднимал головы, они не обращали на меня никакого внимания.

Кроме мисс Сингер, которая пару раз за урок обращалась ко мне, чтобы убедиться, что я ее слушаю. Я монотонно пробубнил ответы на ее вопросы о Дон Кихоте, надеясь, что она довольствуется этим и отстанет от меня. Она приятно удивилась тому, что я сделал сегодняшнее домашнее задание. Знала бы она, как меня в тот момент отвлекали мысли о затаившихся у моего компьютера гремлинах. Наконец, убедившись в том, что я могу слушать ее и таращиться в окно одновременно, мисс Сингер оставила меня в покое, и я смог снова спокойно погрузиться в раздумья.

Что радовало, так это то, что Кингстон со своим прихвостнем сегодня отсутствовали, а вот Тодда я видел на одном из уроков — выглядел он самодовольно. Все стрелял глазами на пустую парту квотербека, ухмыляясь и чему-то кивая. Это заставляло меня нервничать, но я поклялся, что не буду влезать в его дела. Если полукровка хочет валять дурака с изменчивыми фейри — ради бога, я не собираюсь быть рядом, когда он попадет в беду.

Когда прозвонил последний звонок, я схватил рюкзак и поспешил уйти в надежде избежать повторения вчерашнего дня. Выйдя за дверь, я увидел Тодда — он смотрел на меня, явно собираясь заговорить, но я быстро затерялся в идущей по коридору толпе.

Закинув в ящик ненужные учебники, достав из него и кинув в рюкзак те, что понадобятся для домашнего задания, я захлопнул дверцу и… столкнулся нос к носу с Кензи Сент-Джеймс.

— Привет, крутой парень.

О, нет. Что ей нужно? Скорее всего, растерзать меня за драку, она же из группы поддержки, и Кингстон мог запросто оказаться ее бой-френдом. Слухи ходили разные: в одних я уложил квотербека запрещенным приемом, в других — угрожал ему, после чего он надрал мне задницу. Ни один из них меня не красил, и я все думал, когда же кто-нибудь скажет мне в лицо какую-нибудь гадость.

Я повернулся, чтобы уйти, но Кензи спокойно обошла меня и загородила дорогу.

— Мне нужна лишь минута! — настойчиво попросила она. — Я хочу с тобой поговорить.

Я одарил ее таким злобным, ледяным и враждебным взглядом, что несколько Красных колпаков застыли на месте, а пара спригганов попятились. Кензи же это не проняло, она осталась непреклонно стоять на месте, и я вынужден был признать поражение.