— Сидела, молчала. Всё время что-то записывала. На эльфийский папирус, не абы на что, — ответила молоденькая преподавательница тролльего языка. — Я тетрадку из такого хотела как-то купить, но решила, что обойдусь бриллиантовыми серёжками. Дешевле выйдет.

— У меня было то же самое. Сидела, молчала, писала. Иногда эдак многозначительно хмыкала, — сказал, чуть краснея, магистр Иловайский. Это был его первый неофициальный педсовет и парень большую часть просидел в углу, с тихим изумлением разглядывая своих бывших учителей.

Остальные преподаватели, на уроках которых побывала эльфийская леди, ничего нового не добавили.

— Ясно. А чем занималась Геката?

Ректор с лёгким недоумением вслушался в воцарившуюся тишину.

— Не понял. Её что, никто не видел?

Единодушное молчание коллег фон Баррика заметно напрягло.

— Петрович! Где завхоз?

Именно в это мгновение в одной из стен сдвинулась неприметная панель.

— Тут я. Опоздал маленько, — проворчал домовой, заходя в гостиную. — Чего так орать-то?

— Вы должны были выделить сопровождение для председателя комиссии.

— Выделил, — вздохнул Петрович. — Только энта ведьма от моего мальчонки улизнула. Парнишка на минуточку отвлёкся, а она в стену шасть и была такова. Я потому и запоздал, что с ним разбирался. Мальчонка-то струсил и вместо того, чтобы сразу ко мне прийти, да повиниться — бегал весь день по Магадемии и её искал. В поварята отдам обалдуя!

— Та-а-ак! — зловеще протянул ректор.

В какие указания вылилось бы ещё одно драконье «так» неизвестно. В гостиную ввалились эксперты, вернувшиеся из бухгалтерии.

— Нашли! Этот жук такое придумал! Вы просто не поверите! — загомонили они одновременно.

— Господа, а нельзя ли по очереди? — утихомирила их Гмерреда, не дожидаясь начальственного рыка. Девушка не зря внимательно следила за происходящим. Ректор был зол. Очень зол. И прежде всего на себя. Ведь знал же что с комиссией могут быть проблемы! И пустил при этом всё на самотёк.

Мелькнувшие в глазах дракона искорки могли привести если не к большим разрушениям, то как минимум потрёпанным нервам окружающих и Гмерреда привычно перехватила управление на себя.

— Профессор Ватокатэль, начните вы.

Представительный немолодой эльф (единственный, кстати, кто не торопился высказаться) приосанился, орлом глянул на коллег и неторопливо заговорил:

— Морок точно был. И никаких суккубов. Посмотрите, что мы нашли в аквариуме. Весьма любопытная смесь тролльего шаманства и магии кулхутских осьминогов.

Один из обследовавших бухгалтерию мастеров осторожно открыл переносной сейф и предъявил на всеобщее обозрение полупрозрачный кристалл, с выгравированными символами.

— В воде эта штучка была практически незаметна, а бросить в аквариум её можно было без всяких проблем, — продолжил профессор.

— Насколько мы успели разобраться — излучение подавляет действие стандартного бухгалтерского браслета-амулета. А дальше всё просто. Немного ментального воздействия на незащищённую психику и… хоть банк грабь. И это только один слой заклятия. Мне кажется у кристалла не одна функция, но это надо разбираться в защищённой лаборатории.

— Что ж, — вступил не то что бы успокоившийся, но как-то собравшийся ректор. Гмерреда аж залюбовалась, настолько вдохновенно и хищно выглядел Варрик фон Баррик в этот момент. — Могу сказать только одно. Коллеги, мы непозволительно расслабились. Это понятно. Комиссий не было уже давно, да и последние прошли без особых проблем. И в результате мы уже чуть не лишились бухгалтера! Господа, я прошу и требую — будьте предельно внимательны. О любых проблемах, неприятностях, даже мелких и просто любых странностях докладывать немедленно. Уже очевидно, что нынешняя комиссия, не просто проверка.

Все одобрительно загудели, обещая быть внимательнее. Позволять устраивать пакости на их территории никто не собирался.

— Особенное внимание прошу уделить председателю комиссии, — добавил ректор, дождавшись пока все выговорятся. — Геката не маг, и её пути нам недоступны, а силы имеют другое происхождение. Но нам могут оказаться полезны любые сведения. Не может же она всё время ходить божественными путями. Где-то да проявится.

Теперь по артефакту. Профессор Ватокатэль, я понимаю, что уже поздний вечер…

— Разумеется мы продолжим исследования, — ответил эльф не дожидаясь просьбы. И, надеюсь, мастер Питобред присоединится.

Ватокатэль глянул на гнома, тот степенно кивнул. Остальная команда подобралась быстро и, прихватив сейф с опасным подарком, удалилась в лабораторию.

Ценные указания были розданы и ректор уже собрался уходить, когда к нему подошёл Петрович.

— Шеф, тут ещё одна проблемка есть. Извини, девонька, — виновато глянул он на Гмерреду. — Дело-то уж больно серьёзное.

Троллеэльфийка моментально сориентировалась, о чём пойдёт речь. Гмерреда насупилась и обожгла домового многообещающим взглядом, но тут же, вздохнув, согласилась с его доводами. Дело действительно было намного серьёзнее, чем казалось сразу после Дня Посвящения. И её обида на ректора не стоила того, чтобы утаивать важную информацию.

— Только не здесь! — предостерегла девушка. — Шеф, это и впрямь важно. И не для всех.

Варрик с молчаливым интересом приподнял бровь, незаметно, вроде как небрежно огляделся, убедился, что никто из расходящихся коллег тихого разговора не слышал и спросил:

— В кабинет?

— Подойдёт, — кивнула Гмерреда. — Но не все кучей, а по одному.

Бровь ректора взлетела ещё выше.

— Даже так? Что ж. Через четверть часа соберёмся у меня.

18 на хмурня года 1534 от объединения Миров Треугольника. Вечер

Мальчишек на дело решили не брать. То есть, ничего на самом деле не решали, но как-то так получилось, что Аннель с Люсиндой пошли вдвоём. Парни непременно начали бы шуметь, суетиться, выпендриваться…

А кому оно надо? Тут следовало незаметненько.

По дороге не болтали. Аннель о чём-то сосредоточенно размышляла, а Люсинда…

Люсинда немного смущалась, не решаясь заговорить первой. Ворвалась-то она к Аннель не задумываясь, просто чтобы поделиться и была даже ошарашена энтузиазмом вампирочки, немедленно решившей во всём разобраться. Друзей в Магадемии у неприметной кикиморы было немного. Да что уж там, совсем не было. Может, будь она побойчее…

Но Люсинда вполне сознательно старалась слиться со стенами, а кто ж со стенами разговаривает? И только после лесного приключения кикимора не смогла себя заставить привычно отойти в сторонку. Ведь Аннель с Иваном приняли её в компанию, как нечто само собой разумеющееся. Словно иначе и быть не могло. А Люсинда до сих пор не могла прийти в себя от восторга и изумления.

Девизом болотных жителей было «Не высовываться». Не вылезать на публику, не раскрывать секретов, сливаться с местностью…

Отчего так сложилось, никому не ведомо, но болотники упорно и последовательно цеплялись за старинные обычаи, избегая допускать в свои дела чужаков. Редко-редко кто-то из разумных иных рас получал возможность узнать кикимор получше.

Другие кикиморята хотя бы дома делали, что захочется, Люсинде же и в этом не повезло. Строгая бабушка, у которой она прожила почти всю жизнь, придерживалась мнения, что детям воли давать нельзя ни в коем случае.

Не высовываться, не лезть к старшим, не мешать…

Смотреть, слушать, запоминать…

Лучше всего Люсинда умела притворяться невидимкой.

Когда бабушка бывала в благодушном настроении, она объясняла Люсинде, искренне не понимавшей, почему никто из кикимор не добивается чего-то большого и значимого, что болотники самые благоразумные существа в мире.

«Мы знаем всё и обо всех», — говаривала старушка, качаясь в кресле и постукивая коклюшками. — «Можем попасть куда угодно. Думаешь, уборщица или горничная — это низшая ступень существования? Нет такого секрета, который можно утаить от прислуги! И при этом мы всегда ни при чём».