Я раскрыла обложку и уставилась на первые фразы. Как это точно подмечено, никогда не читала. И не прочту, если быть совсем точной. Эта книга была на латыни. Смешно, правда?

— Увы, миссис Моэм, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос не выдал моей язвительности, — я не сумею этого прочесть, даже если очень захочу.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Я не знаю латыни.

— О, — отреагировала женщина, — в самом деле, я об этом не подумала. Но в моей библиотеке далеко не все книги написаны по латыни. Достаточно много и на английском. Следующая, к примеру.

— Угу, — согласилась я.

Черт, как бы отказаться от столь высокой чести? Впрочем, делать мне все равно нечего. Во всяком случае, до завтра. Мне все равно придется здесь переночевать. Так что, сейчас нужно сделать вид, будто я в восторге. А уж завтра я придумаю, как мне следует поступить.

— Это очень мило с вашей стороны, миссис Моэм, — я наклонила голову, — я обязательно ее прочту. Правда, хочу предупредить сразу, достаточно бегло я читаю только по-английски.

Она рассмеялась.

— Да, всему виной современное воспитание. В таком случае, мисс Фернхэм, вы можете забирать эту книгу к себе.

— О, спасибо.

Я растерянно посмотрела на огромный том. Да, вот не было печали. И почему люди так стремятся осчастливить себе подобных? Хотя главное не в этом, а в том, что каждый по-своему понимает, что значит счастье.

Мне вдруг захотелось зевнуть, но я подавила зевок, покрепче сжав челюсти. Этого еще не хватало, зевать во время разговора. Наверняка для того, чтобы показать, как мне это надоело. Конечно, не сказать, чтобы особенно надоело, но все же мне хотелось закруглить его, так как время было позднее. Пора было отходить ко сну.

— Простите, мисс Фернхэм, я утомила вас, — миссис Моэм оказалась более наблюдательна, чем я думала, — уже непозволительно поздно.

— Нет-нет, — испугалась я, — что вы! Я совсем не утомлена. Напротив, после ужина во мне скопилось много бодрости.

Лэйси жалобно завыл и цапнул меня за мочку уха. Довольно больно, между прочим. Я едва не подпрыгнула в кресле.

— Полагаю, ваш кот так не думает, — хмыкнула хозяйка, — не спорьте, идите в свою комнату. Но прежде чем вы уйдете, все же ответьте на мой вопрос. Вы согласны погостить у меня немного?

И тут я совершила одну из самых больших ошибок в своей жизни. Наверное, на меня повлияло то, что как мне казалось, было недостаточной деликатностью и даже некоторым неприличием в моем поведении. Во всяком случае, мне тогда именно так я и думала. Мне не хотелось обижать эту добрую женщину еще сильнее, и я ответила:

— О конечно, я погощу у вас, миссис Моэм. С удовольствием.

— Очень хорошо, — улыбнулась она, — тогда извольте отправляться спать. Я растопила камин в вашей комнате, так что там теперь достаточно тепло.

— Спасибо, — поблагодарила я ее и пожелав ей спокойной ночи, вышла, придерживая одной рукой Лэйси на плече, куда он, недолго думая, забрался.

Ох, хорошее воспитание меня погубит. Ну, зачем я это сказала? Теперь мне придется мучиться здесь несколько дней. Господи! Впрочем, понятие: «несколько дней» весьма расплывчато и его можно понимать, как угодно. А стало быть, на этом можно сыграть. Главное, не давать больше поспешных обещаний.

В комнате в самом деле было тепло, что немного меня утешило. Я уже не думала об отсутствии комфорта с таким унынием. Почему бы не испытать на собственной шкуре те условия, которые когда-то были вполне обычны для людей? К тому же, я сама не раз об этом писала. Все мои героини не были знакомы ни с водопроводом, ни с канализацией. Так что, это даже справедливо.

Так как Лэйси все настойчивее требовал у меня еды, я достала из принесенной сумки его миску и пакет сухого корма. Было заметно, что он не обрадовался подношению, но видимо, что-то ему подсказывало, что пока ничего другого он не получит. Так что, мой капризный котик без энтузиазма захрумкал сухариками, изредка поглядывая на меня с упреком. Я ободряюще помахала ему рукой и отправилась в ванную мыться.

В следующие полчаса я узнала, что жизнь моих героинь была далеко не сахар. А если совсем честно, то сплошная каторга. Бедняжки, как они жили в таких жутких условиях! Особенно, меня смущал горшок. Я даже смотреть на него не могла без содрогания. Воображение у меня всегда было хорошим, так что все вытекающие отсюда последствия я представляла довольно живо. Честно говоря, меня просто плющило при мысли, что я когда-нибудь воспользуюсь этим предметом. Но иной альтернативы не было, разве что какой-нибудь кустик. О кустике в такой дождь мне хотелось думать еще меньше.

Душераздирающе вздохнув и бросив на горшок ненавидящий взгляд, я вышла из ванной. Лэйси как раз заканчивал уплетать свою порцию.

— Вот и чудно, — признала я, — доедай — и спать.

И как же это я умудрилась так влипнуть?