-Я поверила тебе, Симоне. Поехала с тобой на твою виллу, рассталась добровольно с девственностью. Тогда я идеализировала тебя, Симоне -грустно прошептала Эрин, присаживаясь на край кровати.

-Bella mia, я не...-Он резко замолчал, заметив как яростно она взглянула на него, испепеляя.

-Не смей называть меня так. Никогда. Ты -великий предатель. Предал все то, чем я дорожила. Симоне, никто меня не любил. Мое детство прошло в доме, где я не имела права на голос. Моя мать могла только клянчить деньги у моего отца, а тот...-Эрин глубоко вздохнула, не замечая слезы, катившиеся по щекам -....Он вымещал свою злость на мне. Отец слишком любил мою мать и был не в силах противоречить ей.

А потом я уехала в Тоскану, бросила учебу, шансы на блестящее будущее, дабы заработать больше денег по просьбе матери. Во имя чего? Что я получила в Италии? Ничего. Кроме боли и страданий.

-Эрин, позволь мне объясниться -с болью в голосе выдохнул Симоне, сев подле нее на корточки.

Эрин на мгновение задержала дыхание. Она не сможет равнодушно слушать его упреки, мол, она сама виновата ей не стоило бежать от него. Эрин проклинала себя за столь необдуманный поступок, однако гнев в его черных глазах испугал ее ни на шутку.

-Я не хочу ничего слушать, Симоне -резко вскочив на ноги, воскликнула Эрин -А вот еще -Она потянулась к кольцу на пальце и сняв передала ему, стараясь, чтобы их пальцы не соприкоснулись -Не люблю носить чужое.

-Эрин, ответь мне на один вопрос и я уйду -тихо попросил Симоне -Если бы наш ребенок был жив, то ты осталась бы со мной?

Неожиданно Эрин разразилась громкими рыданиями, ибо после вести о выкидыше, слезы засохли на ее глазах.

Но Симоне...

Он надавил на ее больное место. Она и сейчас хотела быть с ним вместе, создать новую семью, где бы царили любовь и понимание.

Нет любви-нет брака.

-Не подходи, Симоне -завизжала Эрин, заметив, что итальянец собирается обнять ее.

Она жаждала вновь ощутить родной запах, силу его рук, но нет она больше не падет  перед его сексуальным магнетизмом.

-Я надеялся, что мы спокойно поговорим, но кажется, я снова прогадал -севшим голосом произнес он, перед тем как покинуть ее комнату.

Эрин опустилась на кровать, тихо плача о судьбе, заставивший ее расстаться с мужчиной, которого любит она, но не любит ее он.

                        ***

Эрин печально рассматривала виллу, куда еще недавно пришла работать. Старинная, в антикварном стиле она навсегда останется в ее памяти.

Темнота окутала все комнаты, кроме одной -кабинета Алессио, где слышались тихие мужские голоса на итальянском языке.

Мэнди и дети давно спали, потому не трудно понять, что братья вели о чем-то напряженую дискуссию.

Звук разбившегося бокала победил принципы Эрин, и она внимательно прислушалась, стараясь хоть, что-нибудь понять.

К ее счастью послышался голос Алессио на английском:

-Она так и сказала?

-Именно, все точь-в точь

Судя по тому, что язык его слегка заплетался и слова не всегда можно было разобрать, Симоне изрядно выпил.

-Я не понимаю, мне казалось, что в наше время о разнице в возрасте мало, кто думает -пробормотал Алессио.

-Она все время намекала, говорила иногда прямолинейно, что я стар. Стар для нее...О, Боже, Алессио я чувствовал себя как дряхлый старик.

Эрин схватилась за горло, чтобы сдержать рвущиеся рыдания.

Она никогда на самом деле не считала Симоне стариком. Напротив, ей казалось, что он олицетворение красоты и силы, тем не менее в приступах гнева она лгала ему в лицо, называя старым. Эрин и предположить не могла, что нанесет столь сильный удар.

-Понимаешь, я не обсуждал с ней историю о своем несчастном браке. Что я должен был ей сказать? Что женился на развратной женщины, а она обвела меня вокруг пальцем и сделала аборт. Алессио, ты же знал, как его хотел того ребенка. Но потеря ребенка от Эрин стала моей последней каплей.

-Я так и не понял, а что произошло? Почему она упала?

Спустя долгих несколько минут послышался приглушенный голос Симоне:

-– Господи, Алессио, я сам виноват во всей этой ситуацией – Я так хотел ее, что не смог сдержаться! Как я ненавидел себя за свою несдержанность! Но всеми святыми клянусь, я не хотел этого! Она была такой милой, такой привлекательной и беззащитной. Она плакала в больнице за совсем чужого человека, и я возжелал эту ее хрупкость.

-Брат, успокойся...

Но Симоне тут же перебил его: казалось, он был не в состоянии остановиться, слова так и лились потоком:

- Это я причинил ей боль, я унижал ее! Господи, ты знаешь, почему она упала с этой лестницы? Убегала от меня! Потому что я ударил ее. Не смотри на меня с таким ужасом, брат… Я знаю, что совершил низкий поступок, но злость и гнев все сильнее ослепляли меня. Даже не понимая, что делаю, я замахнулся… Тогда она заплакала и побежала от меня, а потом оказалась на этой ступеньки, упала… и мы лишились нашего ребенка… Слава Богу, я не убил и ее тоже… Господи, Алессио, влюбляться это чертовски больно…

Слушая его покаянную речь, Эрин воспрянула духом: ей показалось, что в беспросветной тьме отчаяния забрезжил лучик надежды. А ведь ей ни разу не пришло в голову подумать о роли Симоне во всей этой истории, она даже не представляла, что он так страдает. И вдруг – по горечи в его голосе, по тому, что он говорил своему брату, – Эрин поняла: он горевал не меньше, чем она. Он, оказывается, тоже любил их ребенка и винил себя в его смерти. Может, его боль даже сильнее, чем ее собственная. Ведь он потерял наследника во второй раз. К тому же, похоже, что Симоне все-таки любит ее.

Внезапно Эрин осознала, какой эгоисткой была после смерти ребенка, как недостойно вела себя, отгородившись от Симоне стеной, замкнувшись в своем горе, отказываясь понимать, что Симоне нуждается в ней.

А она была нужна ему! Эта мысль оказалась первой радостью за последние недели. Она причинила ему боль, и лишь она может помочь ему преодолеть эту боль.

Даже сегодня он пришел к ней с намерением открыть ей свои чувства, а она -прогнала его, не желая даже просто выслушать!

-Я люблю ее, Алессио. Я очень сильно люблю Эрин.

Его слова придали ей непоколебимую уверенность, и Эрин, повернув ручку двери, вошла в кабинет.

                     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.