-За сколько? -выпалила Эрин, прежде чем успела подумать.

-Мне сорок один, крошка и хватит валять дурака, ты об этом знаешь -язвительно осведомил ее он.

Эрик могла поклястя, что ему не больше тридцати. Настолько хорошо он сохранился, а ее отец после сорока осунулся, устал от капризов жены и казался ходячим мертвецом.

Отогнав воспоминания о несчастливом детстве, Эрин приподняла края губ в усмешке.

– И ты готов жениться на мне? – переспросила Эрин, не в силах поверить, что он способен зайти так далеко.

– Нашему ребенку будет все равно, кто мы такие, если мы будем любить его… или ее, – ответил Симоне.

Эрин тронуло и само это заверение, и эта мысль. Он такой ответственный и заботливый, из него получится прекрасный отец; ведь его уже сейчас волнует будущее ребенка. Да, она не слепая, она понимает, что его вовсе не радует женитьба на ней, но он не собирается бросать ее одну, беременную.

– Я не выйду за тебя замуж, Симоне -уперто отрезала Эрин, ожидая яростной реакции и настойчивого натиска итальянца, но вместо всего перечисленного, он печально улыбнулся:

-Я так и предполагал.

Эрин гордо вздернула подбородок и посмотрела в его жгучие черные глаза, где отражалась пелена боли и мучения.

-Помнишь, в больнице ты спросила был ли у меня ребенок -неожиданно заговорил Симоне, рухнув в соседнее кресло -У меня мог бы быть сын, однако его взбалмошная мамаша убила его.

Эрин инстинктивно прижала ладонь к пока еще плоскому животу.

Она в сотый раз восхитилась им. Сколько страданий перенес этот смелый и храбрый мужчина, не показывающий истинных чувств, скрывая их под маской равнодушности.

Он вскочил на ноги и заговорил чуть громче:

-Если ты не выйдешь за меня добровольно, то пожалеешь.

-Ты накажешь меня? -нахмурившись, пролепетала Эрин, внутренне негодуя. Как легко из открытого и ранимого он превращается в озлобленного мужчину. Она совсем и забыла, что итальянцы не имеют права на показ собственных страданий.

В следующее мгновение он наклонил голову и коснулся губами ее губ. И снова дрожь пробежала по ее телу, как по бикфордовому шнуру, вызвав ощущение, напоминающее глубинный взрыв. Ее руки взметнулись вверх и охватили его плечи.

Симоне обхватил ее талию руками, отрывая от кресла и поднимая в воздух, продолжая держать ее губы в сладком плену.

Эрин вцепилась в его волосы руками, пытаясь оттолкнуть, но мужчина еще крепче прижал ее к себе.

-Я заставлю тебя выйти за меня замуж -оторвавшись от ее губ, выдохнул он, уложив девушку на пушистый ковер.

                        ГЛАВА ПЯТАЯ.

Симоне склонился над ее лицом, продолжая проводить языком по бархатной щеке.

Час назад узнав от доктора, что Эрин беременна, он едва не потерял самоконтроль.

Вспоминая страшную картину в саду, когда Эрин, как тряпочная кукла, упала на его протянутые руки, то Симоне подумал, что она перегрелась на солнце. Или очень устала из-за круглосуточных заботах о детях. Все что угодно, кроме беременности.

Его ребенок. Плоть от плоти. Кровь от крови.

Симоне никогда не занимался сексом без предохранения после неудавшегося брака, где потерял и эгоистичную жену, и долгожданного ребенка.

Зачем сегодня он едва не открылся перед этой нимфой с околдовывающими сапфировыми глазами?

Симоне не знал ответ.

Несмотря на то, что он был уверен, что Тоскану Эрин не покинет, так как весь регион знал о могуществе братьев Романьоли, но на секунды ему показалось -он потеряет вновь своего ребенка.

Нет, итальянец поклялся больше не допустить столь непростительной ошибке. Как бы он не хотел ребенка, тем не менее женитьба не входило в его планы, пока Алессио не пригрозил ему, что лично огородит Эрин от его неблагодарного и самовлюбленного общества.

Ну, что де во имя счастья и благополучия будущего наследника его финансовой империи, основанной на продажи спортивных автомобилях, Симоне решил переступить через гордыню и жениться на обычной няне, получавшей в месяц не больше одной тысячи евро.

С другой стороны их брак обещал быть отнюдь не однообразным и нескучным. Эрин Манила и возбуждала его одним взмахом своих длинных ресниц.

А что еще нужно в семейное жизни?

Любовь -естественно нет, больше ни одна женщина не имела вход в его сердце, а вот секс.

Симоне застонал, представив их дикий и великолепный, страстный и ненасытный секс.

Он потянулся к застежке на черных брюках Эрин, однако звонкая пощечина остановила его.

Никто еще не осмеливался поднять на него руку, включая даже собственного брата. А она так легко замахнулась и ударила его.

Вскочив на ноги, Эрин привела в порядок растрепанную косу и застеннулаьнесколько пуговиц на белой блузке.

-Я согласна на твое предложение, но с одним условием: больше ты не прикоснешься ко мне никогда -взвизгнула она, помахав перед ним указательным пальцем.

Симоне стоял неподвижно, а по лбу скатывались капли пота.

Ни одна женщина еше не просила его о том, чтобы остаться вне его внимания. Они желали, чтобы Симоне касался их, а Эрин ставит ему иной ультиматум.

-Даже в брачную ночь? -язвительно поинтересовался он.

Эрин хотела бы подтвердить его догадку, но ее взгляд упал на тонкую линию его губ и переместился ниже, где виднелись бронзовые мышцы.

Надо быть сумасшедший, если отказаться от такого искусительного и дьявольского удовольствия.

Его поцелуй сжег все преграды, воздвигнутые Эрин в ее сердце. Заставил подчиниться его неукротимой гордости и мужскому эго. Волшебный вкус его губ затуманил ей сознания, лишая способностей размышлять.

Однако Эрин вмиг очнулась, почувствовав на "молнии" его умелые пальцы.

Обида, боль и воспоминания захлестнули ее. Он вышвырнул ее из своей постели, удовлетворив сексуальные потребности и не ожидая продолжения их отношений.

Она бы забыла все: его грубые слова, недостойное поведение, только бы в его взгляде читалась любовь, но в черных жгучих глазах виднелись похоть, отвращение и обреченность.

-Брачная ночь -исключение -пискнула Эрин, не узнавая собственного голоса. Слезы подавали знак, что вот-вот вырвутся наружу, а плакать перед этим бесчувственным и ледяным дельцом -это последняя стадия унижения.