-Я так люблю твои волосы, не прячь их шелк в этой косе -распуская ее волосы и зарываясь в них губами, прошептал Симоне

Из ее глаз брызнули слезы, но руки самовольно обвились вокруг его мускулистой и загорелой спины. Эрин думала, что он не заметит ее отчаяния, однако Симоне резко отстранился и хрипло спросил:

-Мне остановиться, bella? Ты не хочешь меня?

Как она могла не хотеть мужчину, которого любит больше жизни? Эрин притянула его голову к себе и прошептала:

-Бери меня, mon cher.

Глаза его загорелись дьявольским огнем, и он медленно накрыл ее тело своим, при этом продолжая ласкать губами наливные розовые бутоны и горячую жилку на ее шее

Эрин инстинктивно приподняла бедра, предоставляя ему права вкусить наслаждение и блаженство, Симоне резко овладел ее, проник в нее так стремительно и быстро, что Эрин тихо вскрикнула.

-Bella mia, я сделал тебе больно? -испуганно выдохнул Симоне, думая подавить желание продолжить кульминационный момент, но Эрин извилась всем телом и прижалась к его горячему и возбужденному торсу.

-О -застонала она -Умоляю только не останавливайся.

-Если тебе больно -начал он, приподнимаясь на локтях, однако затуманенные сапфировые глаза молили об экстазе полнейшим.

Спустя мгновение он опять проник в нее, и громкие мужские и женские стоны, смешанные воедино, разносились в спальни.

-Bella, я очень стар для тебя? -охрипшим голоса поинтересовался Симоне, уложив ее голову на свою вспотевшею грудь.

Она не ответила. Симоне напрягся и посмотрел в ей лицо. Эрин казалась такой невинной и чистой, когда ее дыхание стало глубоким и ровным, а ресницы опустились. Она заснула.

Симоне понимал, что обрек ее на невыносимые мучения, поселил свое семя в ее утробе.

Его рука нежно коснулась пока еще плоского живота, и он испустил тяжелый вздох.

У нее могли бы быть шансы встретить парня, который не только подходил по возрасту, но и любил ее.

Неожиданно перед глазами возникла картина, сжавшая его сердце: Эрин в черном одеянии вдовы стоит возле его могилы и горько плачет о своей не сложившейся жизни. Такая молодая и такая несчастная.

Симоне прикрыл глаза, принимая нахлынувшую боль.

"Во что ты попала, девочка?" -грустно подумал он.

Симоне не любил ее, но ему было не по себе представить, что она окажется вдовой раньше положенного срока.

Может, следует отменить свадьбу, а ее отпустить во Францию, при этом все время обеспечивать всем необходимым и большими деньгами.

Но он вновь потеряет частицу себя...

Двадцать лет назад ему было очень плохо после аборта жены. Он оплакивал своего нерожденного сына, а все шептались, что Симоне Романьоли в трауре из-за погибшей жены-певицы.

Сейчас ему гораздо хуже. Он должен расстаться добровольно, ибо не способен заставить ее выйти за него замуж и растить ребенка от нелюбимого мужчины.

Его одолевали противоречивые чувства, но внутренние испытания закончились, когда Симоне представил, что другой мужчина овладевает его прелестной голубоглазой красавицей.

Симоне распахнул глаза и крепче прижал ее к себе, а она доверчиво положила руку ему на грудь, тихо посапывая во сне.

Черта с два, он допустит, чтобы какой-нибудь романтический самец-француз прикоснулся бы к его маленькой девочки.

Она принадлежит ему. Его будущая жена. Мать его будущих детей.

Величественое чувство собственника и тоскансокго ревнивца проснулись в нем. Он, Симоне Романьоли, отказавшийся сотрудничать с братом и воздвигать вместе нефтяную империю, а самостоятельно основававая огромный и приносящий миллиарды бизнес по продаже спортивных автомобилей на различные конкурсы, не позволит кому-нибудь заполучить его женщину.

Да, с Сицилией все было иначе: во-первых изначальна она не принадлежала ему, так как до него побывала в постели чуть не всех голивудских композиторов, во-вторых она не имела желания покидать уютное и комфортабельное гнездышко, лишаясь всех богатств.

Но Эрин -это противоположность его жены.

Ее не интересовали его деньги. Он лично наблюдал в дверную щель как брезгливо она отшвыривает все дорогие подарки. Она очень гордая, независимая и чертовски сексуальная.

И молодая...слишком молодая.

От брата Симоне узнал, что Эрин оставила родной дом с великой радостью. Отец умер, когда ей было восемнадцать лет, и все заботы по хозяйству и финансам перешли к ней. Ее мать страдает игровой зависимостью и алкоголизмом.

Не очень счастливое детство у хрупкой девочки.

Однако его больше всего поразило то, что Эрин мечтала обрести работу далеко не в сфере нянь. Ей хотелось иметь профессию озонотерепевта, про которую, честно говоря, Симоне слышал немного. Однако ее самопожертвенность во имя долга детей перед родителями.

Симоне поцеловал ее во влажный лоб, и вдохнул запах гвоздик и корицы и ее кожи провалился в царство Морфея.

                          ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Эрин проснулась от легкого поцелуя в губы и увидела перед собой освеженное и бодрое лицо Симоне, будто он выспался вдоволь.

А ей так хотелось еще поспать немного...

Эрин заморгалс, заметив что на итальянском красавце ничего не надето, кроме белоснежного махрового полотенца, обтянутого вокруг талии. Обнаженный мускулистый бронзовый торс, покрытый черными завитками волос. Он не смущался своей наготы и держался с естественной грацией атлета, и Эрин невольно залюбовалась им.

-Ты не проголодалась? -насмешливо спросил Симоне, поставив ей на колени поднос с яичницей, тостами, беконом, зеленым салатом и кипяченным молока.

-Я не видела у тебя повара -пробормотала Эрин, сделав небольшой глоток молока.

Беременность странно на нее влияла. Раньше она ненавидела молочные продукты,  теперь же с удовольствием готова употреблять их в необъятном количестве.

-Я готовлю сам и убираюсь тоже -честно признался Симоне, накидывав на плечи накрахмаленную черную рубашку.

Эрин чуть не подавилась, оттого как смешной пазл выстроился у нее перед глазами: Мистер Итальянский Магнат стоит за газовой плитой и готовит разные вкусно то.

-Твой брат отличается от тебя -заметила Эрин, откусив краешек яичницы.

-До появления детей и Мэнди он делал тоже самое -отрицательно покачал головой Симоне, застегнул воротник -Да, и сейчас...У него была только няня.