В жизни есть лишь одно счастье – любить и быть любимой.

Жорж Санд.

Моя история может показаться банальной и мало интересной в наше время, ведь сейчас люди сильно интересуются фантастикой, мистикой, ужастиками и другими жанрами фэнтези. По телевидению только и крутят фильмы, в которых какие-то монстры, людоеды, маньяки, убийцы, вампиры и прочие живые твари, которых так трудно победить. Порой режиссеры снимают фильмы, похожие на другие, в которых даже сюжеты почти что одинаковые, как близнецы. Я считаю, что и такие фильмы можно посмотреть разок, но режиссеры тоже должны понять, что мера должна быть во всём, что не надо сводить всё к одному жанру, пока все фантазии на эту тему станут совершенно банальными и тусклыми. Рассуждать на эту тему можно долго и много. Но это не моя задача. Лучше я расскажу вам историю одной любви, которая могла согреть своим пламенным дыханием многих…

1 глава.

В один солнечный августовский вечер я медленно шла по улице моего района, любуясь, как маленькие дети играют на детских площадках, как они весело о чем-то щебечут на своём языке, который нам так часто трудно понять. Солнце радовалось вместе с ними, играя на их личиках своими тёплыми, немного кокетливыми лучами. Я не хотела уходить с этих площадок, в которых было столько нежности, тепла, счастья; здесь можно было увидеть столько радостных и озорных мордашек, услышать такой звонкий, задорный и чистый смех, что невольно хотелось остаться тут навсегда, наслаждаясь этим неподдельным весельем и, вспоминая, что не так давно сама была ребёнком. Я увидела скамейку и машинально на неё села, продолжая следить жадным взором за происходящим вокруг, как вдруг заметила около себя мужчину лет тридцати. Сначала я не нашла в нём ничего примечательного, но не прошло и двух минут, как меня тронул к нему какой-то живой интерес. Не знаю, чем он мог быть вызван, но, скорее всего, меня заинтересовало его лицо, потому что таких лиц, вернее такого выражения лица, я ещё никогда не видела в жизни. Его блуждающий взгляд, бледность, пылающие странным румянцем щёки, словно он был не на жаре, а на морозе, полураскрытые губы и задумчивость – всё это говорило мне, что этот человек, то есть его тело, было сейчас здесь, но мысли с душой унеслись куда-то вдаль и не хотят возвращаться в реальность; в данный момент он не мог принадлежать этому миру, да и не хотел. Где-то через минут пять он, всё-таки, вышел из своих мыслей, хотя сделать ему это было нелегко, и сквозь пелену, стоявшую в его глазах, посмотрел на мальчика, которому было около четырех лет, позвал его по имени, и, когда тот повернулся на его зов, улыбнулся ему такой нежной и любящей улыбкой, что я сразу поняла: это были отец и сын. Альберт - так звали мальчишку - быстренько улыбнулся папе в ответ и дальше погрузился в свою игру. А его отец опять впал в задумчивость, но теперь было видно, что он себя контролирует, потому что глаза его следили за ребёнком, словно предупреждая каждое действие. Ведь уже постепенно начинало темнеть, дети уставали, капризничали и плохо себя вели. Теперь за ними нужно было внимательнее присматривать, а других уводить домой, чтобы накормить и уложить спать. Ведь этим маленьким ангелочкам и чертёнкам тоже нужен отдых и спокойствие, хотя по ним иногда этого не скажешь; видишь, сколько у малышей задора, силы и радости, думаешь, что они ни чуточку не устали, но они устают, устают, как все, эти маленькие человечки.

Альберт после шумной игры решил отдохнуть в песочнице, делая паски и копая песок. Рядом с ним сидели два мальчика и девочка. Сначала всё шло прекрасно, дети мирно сидели, не думая друг друга обижать, но как часто это бывает, Альберт и ещё один из мальчиков начали драться из-за лопатки, неизвестно кому из них принадлежавшей. Я видела миллионы раз такие случаи, потому что у меня есть племянница Алёнка, а она девчушка вредная и шаловливая. Да и вообще, почти все дети стали жадными, потому что многие родители с детства начали говорить им, чтобы они меньше давали свои игрушки. «Ах, вдруг что-то случится с твоей игрушкой! Может быть, её поломают или заберут?!» Хорошо, что не все родители такие, не все учат своих детей так поступать.

После двух минут разборок между детьми, я больше не могла смотреть, как Альберт рыдает, а другой мальчик ещё сильнее дразнит его лопаткой. Папа Альберта и родители мальчугана пытались их разнять и успокоить, но ничего не добились, только ещё больше усугубили положение. Я решила поковыряться в карманах своей кофточки, чтобы найти что-нибудь интересное и отвлекающее. Какова была моя радость, когда я вытащила из кармана три конфеты. Это было то, что нужно. Но прежде, чем отдать конфеты детям, я подошла к отцу Альберта и спросила, можно ли мне угостить этих надувшихся от злости шалунов. Он пристально на меня посмотрел, словно я свалилась с неба, вероятно, потому что до этого меня не замечал, и одобрительно кивнул в знак ответа.

Я скорее подошла к песочнице и начала ласково разговаривать с мальчиками, давая им по конфете. Когда они увидели сладость, лица их немного засияли, а Альберт, увидев, что я улыбаюсь ему, протянул свою ручку за конфетой и перестал плакать, словно он вообще не был кем-то обижен. Только ещё не высохшие слёзы на щеках говорили, что недавно тут произошло какое-то неприятное происшествие. Я уперлась коленками в землю около песочницы и стала вытирать слёзы с красных щёк Альберта, приговаривая «Ешьте конфету, но больше не деритесь! Не плачь, Альберт! Всё хорошо». Постепенно мальчики пришли в себя и успокоились. Я села на лавку и дальше продолжала наслаждаться этим чудесным вечером.

Вскоре все дети ушли с родителями по домам готовиться ко сну. Я посмотрела на часы, было ровно 10 часов вечера, но отец Альберта был словно прикован своими мыслями к лавочке, не собираясь уходить. Альберт сидел в песке один, все дети ушли, и ему стало грустно. Видя, что Альберт уже хочет спать, я подошла к лавке, на которой сидел мужчина, и спросила:

- С вами всё в порядке? Ничего не случилось?

- А? Что? Да, всё нормально. А что вы хотели? – сказал он, словно просыпаясь от долгого сна.

- Да нет, ничего. Просто Альберт уже почти спит в песочнице.

- Хорошо. Спасибо. Я просто немного задумался. Сейчас мы пойдём домой. Не беспокойтесь.

- Давайте я помогу?

Он ничего не успел мне ответить на это. Я быстренько подошла к песочнице, собираясь сказать Альберту, что они идут домой, но увидела, что он уже засыпает. Я тихонько, чтобы не разбудить Альберта, взяла его на руки и подошла к мужчине. Он шепотом сказал мне, чтобы я уходила домой, а дальше они сами справятся. Но я решила их не отпускать и проводить до дома.

Мы молча дошли до подъезда, в котором они жили. Я посмотрела на Альберта и улыбнулась, настолько он был прекрасен и спокоен во сне.

- Он очень милый. Дети все хорошенькие во сне, не правда ли? – проговорила я шепотом, смотря на мужчину.

- Да, все дети прекрасны. Я не знаю, что бы я делал без Альберта... Возможно, меня бы сейчас не было здесь…

- Вы, наверное, устали, да и я вам надоела. Не буду вас больше задерживать. А, кстати, как вас зовут?

- Константин. А вас как зовут?

- Ольга. Было приятно познакомиться с вами. Ну что ж, спокойной ночи. Скорее несите домой ваше сокровище и отдыхайте.

- Вам тоже спокойной ночи, Оля!

Вот так мы и разошлись. Я даже и не предполагала, что сегодня с кем-нибудь познакомлюсь. Знакомства мне всегда давались нелегко, но сегодня – было днём-исключением.

Когда я шла домой по нашим плохо освещенным дворам, все мои мысли были о Константине. У меня было чувство, словно Константина что-то мучает, грызёт изнутри и не даёт ему ни минуты покоя. Это был человек, которому на вид дашь 27-30, но внутри у него шло прогрессивное старение, которое он не мог остановить, а, может быть, пытался ещё больше ускорить. Конечно, я не знала, что так терзает его, потому что мне не известна история его жизни, скорее всего, омраченная каким-то неприятным событием. Я не могла выбросить из головы выражение его лица, на котором я заметила печальную скорбь, мучения и полную растерянность. Но были такие моменты, когда его лицо оживлялось, озарялось каким-то непонятным ещё для меня светом. Возможно, именно в эти моменты он вспоминал что-то хорошее, радостное, лучшие минуты своего прошлого. Невольно я заинтересовалась его проблемой, и не могла унять воображение, пытавшееся проникнуть в чужие раздумья, в чужую тайну.