- Доброе... Вроде, выспалась, - ответила я, абсолютно не веря своим словам.

И тут Костя посмотрел на меня. Что-то наподобие улыбки постепенно сошло с его лица, на мне остановился его удивленный взгляд, в котором проскальзывала жалость. Он подошёл ко мне и спросил:

- Что случилось? Тебе плохо?

Я молчала, не в состоянии нормально изъясняться. Наверно, я походила на статую. Вряд ли во мне было что-то живое. На вопрос Кости я ответила не сразу и не словами, а просто кивнула головой.

Костя взял меня за руку и повёл в комнату, помогая мне прилечь на кровать, но я отвергла его помощь, встала и быстро направилась к выходу из квартиры. Это была болезненная активность, возникшая из-за того, что мне не хотелось находиться здесь. Я открыла дверь, начала бежать по лестнице. Наконец-то я почувствовала свободу и немного облегчения. Но это длилось недолго. На одном из поворотов меня догнал Костя. Я не останавливалась, он тоже. Только когда мы дошли до моего подъезда, Костя схватил меня за руку и спросил строго:

- Оль, ты можешь объяснить своё поведение? Я обидел тебя чем-то?

Костя не отпускал меня и ждал моих объяснений и действий, ничего не понимая. Я собралась и сказала:

- Знаю, что я странно себя веду... Но... Я боюсь твоего взгляда. Я испугалась ночью. Хотя старалась не выдать себя... Прости, что такое говорю...

Костя мгновенно погрустнел. Он не знал, что мне ответить, потому что не ожидал таких слов. Но, если бы я сейчас всё не сказала, потом было бы ещё труднее. Почему я не сделала так ещё у него дома?..

- Видишь, теперь я тебя обидела...

- Ничего... Зато искренне.

- Всё равно, прости. Тебе надо отдохнуть от меня, - сказала я и улыбнулась, пытаясь рассеять напряжение между нами.

- Всё нормально. Это ты отдыхай от меня. Тебе это больше надо. А я постараюсь больше не смотреть на тебя так. Наверно, я на всех так смотрю... Мне многие говорили о взгляде.

- Ладно... Забудем... Иди домой. Поешь нормально. Из-за такой пробежки кофе твой остался остывать в одиночестве.

В целом, ситуация была спасена. Во всяком случае, хотелось в это верить.

21 глава.

Не устаю повторять, как же хорошо дома. Здесь ты полностью расслаблен, ничего не стесняешься, не боишься чужих взглядов. Я спокойно покушала дома, поубирала, где нужно. И написала Грише:

"Привет, темнокожий. Какая у вас погода? Что делаете?".

Ответ пришёл через полчаса, да к тому же не от Гриши, а от Паши:

"Привет, Олечка! Это Паша. Я сейчас один загораю на берегу, а другие плавают. Погода замечательная. Но не хватает тебя. Как у тебя дела?".

Хорошо ещё, что сразу написал, что это он, а-то ведь мог разговаривать со мной от лица брата. Со мной однажды уже было такое, и результат мне не понравился. Я ответила ему:

" Мне сейчас совсем не до моря. Во мне и так море эмоций. Дела идут хорошо. Мне совсем не грустно".

Паша не заставил долго ждать:

"Ну-ка, поподробней насчет твоих эмоций. Очень интересно".

Какой любопытный! Всё ему так и расскажи! Нет уж, спасибочки. В это его лучше не посвящать. Мне хватает и Гриши вполне, - подумала я, набирая новое сообщение:

"Паша, не будь таким любопытным.:) Мои эмоции - личное. Посвятить в них не могу. Но я знаю, что ты не обидишься".

Но Паша оказался не только любопытным, но ещё и настойчивым:

"Наверно, эмоции вызваны неким Константином? А я так мечтаю о тебе...".

Вот как... Спасибо большое Грише. Благодаря ему, Паша скоро будет всё обо мне знать. Все любят обсуждать меня. И никуда не спрячешься. Пришлось ответить:

"Я не буду говорить на эту тему. И вообще, чем я тебе нравлюсь? Что ты там себе наидеализировал? Неужели на море нет девушек, чтобы найти свою половинку? Девушки будут без ума от тебя. Дерзай!".

Через 10 минут пришёл дерзкий ответ:

"Мне нужна ты, а не все эти длинноногие красавицы. Они меня не интересуют. Почему ты со мной холодна, всегда отталкиваешь? Я всегда открыт для тебя, а у тебя в мыслях только Костя. Что он собой представляет, что ты постоянно ходишь к нему?".

Чувство меры им явно утеряно. И границы все перешагнул. На дерзости - дерзость в ответ:

"Хватит вопросов. Мне не нужны допросы. Будет у тебя жена - будешь допрашивать. И я ей не завидую...".

Написав это сообщение, я выключила телефон, чтобы больше не отвлекаться на такие разговоры. Хотя, для Паши они были не пусты и важны.

22 глава.

Вечер я провела хорошо: читала книгу, немного вышивала крестиком, чтобы потом передать Альберту через Костю маленького рыжего котёнка, играющего с клубком ниток, который на вышивке получался таким озорным, словно был живым, резвым и прыгучим.

В комнате стало душновато, и я открыла окно. На меня подул приятный, прохладный ветерок, такой нужный порой под конец жаркого дня. Я подставила лицо ветру и стояла так, наслаждаясь свежестью и выгоняя все скопившиеся мысли. Но одна мысль не хотела меня покинуть. Мысль о том, что Костя на меня обижен, не хочет, возможно, видеть меня.

Я быстренько оделась и вышла на улицу. Мне не хотелось гулять в каком-то одном месте, поэтому я прогуливалась по всему району, заглядывая почти в каждый двор, чтобы увидеть что-нибудь новое, просто посмотреть на людей. Шла я, засунув руки в карманы лёгкой курточки, не спасавшей меня от ветра, который становился всё холодней и упрямей. Погода портилась слишком быстро. Тучи ждали определенного момента, чтобы выплакать все свои слёзы.

"Быстрее домой. Иначе вымокну до нитки!" - подумала я и, набирая скорость, направилась домой по одному из самых широких переулков, который в начале всегда был хорошо освещён, а потом человек резко попадал в полную тьму, где не горело ни одного фонаря. Пройдя освещённую часть переулка, я зашла в темень и сразу же наткнулась на кого-то. Не вникая, кто это может быть, я таким же быстрым шагом пошла дальше. Но не успела далеко уйти, как человек окликнул меня:

- Оля, это ты?

Я повернула голову и начала разглядывать силуэт человека. Но плохо различая, я спросила:

Да. Это ты, Костя?

Вместо ответа, силуэт начал движение ко мне. Когда он подошёл совсем близко, я разглядела вьющиеся тёмные волосы и бледное лицо. Да. Это был он.

- Давно гуляешь? - спросила я, ещё больше кутаясь в куртку.

- Нет. С час. А ты?

- Примерно столько же. Захотелось прохлады, а тут такой ветер поднялся. Пойдём ко мне. На улице лучше не оставаться. Чаю попьём, согреемся.

- Нет, я к себе. Тебя проводить?

- Всё понятно... Ты на меня дуешься. Мне самой стало бы неприятно, если бы из-за моего взгляда кто-то закатил истерику, как я. Прости меня, пожалуйста.

- Я и не обижался. Мой взгляд всегда шокировал людей. Я привык от них это узнавать... Мне нужно дать тебе одну вещь, которую ещё никому не давал. Когда ты сможешь ко мне придти?

- Да хоть сейчас. Только потеплее одеться. Сходим ко мне, а потом сразу к тебе. Хорошо?

- Да. Согласен.

Через полчаса мы уже были у Кости. Сидели на кухне и ели пирожные, которые я взяла дома, чтобы полакомиться вместе. Мы, как самые настоящие сладкоежки, ели и улыбались. Мою радость усиливало ещё и то, что так редко улыбающийся Костя, хохотал и веселился вместе со мной. Как же ему шла улыбка! Она до неузнаваемости изменяла его лицо. Он сиял, на его бледных щеках появился румянец. Из тридцатилетнего угрюмого человека он преобразился в молодого парня, которому не дашь больше двадцати пяти. Ни в одной клеточке лица не проскальзывала каждодневная серьёзность. Только сейчас я увидела, насколько он красив и благороден. Я не могла отвести от него глаз, превратясь в эстета, уже даже не слушая, о чём он говорит. Все фразы летели мимо ушей; глаза работали, отыскивали в его лице всё новое.

"Как он хорош... Даже не могу понять, больше ли ему идёт румянец с улыбкой или бледность с задумчивостью? Какие глаза прекраснее: те, что в скорби вопрошают небо или те, что так весело блестят... Он всегда великолепен. Но, если бы я не знала его внутренний мир, его чувства, переживания, красота вряд ли бы что-то значила для меня. Мне было бы наплевать, какое у него выражение лица. Глаза не смотрели бы так долго, зато уши наслаждались бы всеми его мыслями..."