Коротко кивнув, Зарк вышел из зала, слыша за собой приглушенный гул. Он ждал, что управляющий прибежит к нему с известием об увольнении почти всех слуг, но те, видимо, вовремя одумались. Зато на следующий день под раздачу попал сам управляющий. Зарк утром заглянул на кухню, желая узнать, что у них будет на обед и ужин, а тут как раз продукты местные крестьяне доставляли. Он заинтересовался урожаем, перекинулся парой слов с одним мужиком, вторым, а затем отправился смотреть замковые склады, ведь зима была не за горами. Каково же было его потрясение, когда обнаружил почти пустые склады, тогда как управляющий утверждал, что голод им не грозит.

Айксар в тот день вообще ночевать в замок не вернулся, увлекшись развлечениями в деревенском трактире, так что никто не мешал наводить порядки в доме. Когда на следующий день княжич, терзаемый жутким похмельем, все же явился, Зарк попытался ему доложить обо всем, но в ответ получил только взмах руки и мат, обозначавший далекий путь в бесконечность. Разумно расценив это как разрешение делать все по своему усмотрению, Зарк отправил на суд виновного в растрате и взялся за управление замком. Благо образование позволяло, да и желание не сидеть нахлебником было огромным. И скучно было.

Вскоре пора сбора урожая подошла к концу, кладовые были наполнены, а когда на поля лег первый снег, в лесу появилась банда мародеров. Айксар, обрадовавшись новому развлечению, отправился ловить разбойников, забрав с собой половину замкового гарнизона. Как только бойцы покинули замок, Зарк приказал поднять мост и удвоить ночные караулы, но его предосторожность оказалась излишней. Через десять дней воины вернулись, привезя с собой мешок с головами разбойников, двух погибших товарищей и девять раненных, среди которых оказался и Айксар.

Ранение было довольно опасным. Вражеский топор рассек латы на бедре и повредил ногу. Кровотечение удалось остановить там же, в лесу, но за то время, что отряд возвращался, рана воспалилась так, что по прибытии домой младший наследник метался в бреду уже более суток. Зарку было стыдно вспоминать свои тогдашние мысли и желания, но в первую минуту он даже обрадовался тяжелому состоянию супруга. На мгновение Зарк представил себя свободным от брака, вдали от хама и грубияна, который мог поднять на него руку в любую минуту ни за что. Представил, порадовался и… ужаснулся собственным мыслям. К тому же он быстро вспомнил, что беты наследовать не могут, а значит, после смерти мужа он просто отправится назад к родителям. Князю он будет уже не нужен.

Когда Айксара осмотрел замковый лекарь, промыл рану и вынес неутешительный вердикт – заражение крови, Зарк стал единственным, кто не согласился просто смотреть на его угасание. Любознательный бета всегда «совал свой нос» куда было можно и уж тем более нельзя, так что некоторые знания о лекарственных растениях у него были. Конечно, для того чтобы стать полноценным лекарем, этих скудных знаний маловато, но зато ими в достаточном объеме обладал замковый лекарь, так что Зарк просто стребовал с него все необходимые эликсиры и, присовокупив к ним свои травки, вступил в борьбу за угасающую жизнь.

Несколько дней Зарк выбивался из сил, ухаживая за умирающим, только изредка позволяя себе перекусить или вздремнуть тут же, но Айксар все никак не мог определиться, на каком свете хочет оказаться. Только на шестой день он пришел в себя, как раз в тот момент, когда Зарк заканчивал его обмывать.

Айксар ненадолго открыл глаза, все еще мутные после лихорадки, взгляды их встретились. На мгновение в светло-карих глазах Айксара мелькнуло узнавание, и Зарк вздрогнул, даже не понимая, чего именно испугался. Чтобы скрыть неловкость момента, он предложил супругу напиться, и через секунду после того, как чашка опустела, тот уже спал, мерно дыша. Жар спал.

Замковый лекарь ежедневно осматривал раненого. После известия об отступившей лихорадке он долго возился с Айксаром, мерил пульс, заглядывал в глаза и щупал все тело, пока не кивнул удовлетворенно:

— Будет жить. Хоть это и невероятно. Чудо!

Айксар действительно начал быстро поправляться, так что Зарк смог вернуться к своим повседневным делам, оставив присмотр за ним на слуг.

По правде сказать, болеть Айксар не умел. Стоило ему очнуться, как его начинало раздражать все, начиная с еды, пресной и безвкусной, и заканчивая светом в комнате, слишком ярким или наоборот слишком тусклым. Несколько раз тарелки с неугодной едой даже летели в слуг, так что вскоре те начали отказываться от привилегии прислуживать хозяину. Пришлось Зарку вновь идти в комнату супруга.

Как ни странно, в его присутствии Айксар не буянил. Молча съел все, что принес Зарк, бросая на него какие-то странные взгляды, так что в конце ужина бета начал нервничать, размышляя над тем, чем умудрился не угодить. Когда забирал тарелку, запястье обхватили пальцы Айксара, еще не такие цепкие, как до ранения, но сила уже чувствовалась. Испугаться Зарк не успел, потому что Айксар задал всего один вопрос:

— Почему?

— Что «почему», господин? — переспросил Зарк, застывая в той позе, в которой его застало прикосновение.

Айксар отчего-то немного поморщился, но свой вопрос уточнил:

— Почему ты вытянул меня с того света?

— Ничего особенного, господин. Просто не хотел возвращаться в дом родителей после вашей смерти.

Ответ явно разочаровал Айксара, но он больше ничего не сказал, разжал пальцы, а когда Зарк был уже у двери, до него донесся тихий то ли шепот, то ли вздох:

— Спасибо.

— Пожалуйста, господин.

С тех пор их отношения начали неуловимо меняться. Исчезла злая отчужденность, сменяясь неловкими вежливыми расшаркиваниями и взаимными уступками по мелочам. Айксар проболел еще месяц, упрямо не выполняя предписания лекаря относительно постельного режима. Зарк часто видел, как он ходил по комнате, причем, иногда ему это давалось легче, иногда сложнее, и пару раз даже приходилось подставлять плечо, помогая альфе добраться до кровати.

Поразмыслив немного и вспомнив себя после перелома, Зарк принес красивую дубовую трость, рукоять которой один из умельцев вырезал в виде волчьей головы. Айксар долго разглядывал подарок, а потом перевел взгляд на Зарка, вопросительно подняв брови. Тот смущенно кашлянул и пояснил:

— Мне первое время было легче ходить с тростью. Так нагрузка на ногу меньше.

Айксар тут же отвел взгляд, поджав губы, но все-таки кивнул, благодаря за заботу.

Как только раненая нога позволила Айксару бродить по замку, он начал обходить его, словно заново знакомясь с собственным домом. Впрочем, Зарк не знал, бывал ли муж здесь раньше, очень уж отдален был этот замок от центральной княжеской резиденции, так что вполне возможно, что его предположение о знакомстве, было верным. Тогда же Айксар узнал, что его супруг заменил управляющего, но ни слова возражения не последовало, а когда Зарк подробно объяснил, почему был вынужден поступить именно так, только кивнул, одобряя.

Однажды поздним вечером Зарк неожиданно увидел супруга на пороге своей комнаты. Он удивленно замер, недоумевая, что могло понадобиться альфе, а тот окинул коротким взглядом небольшое темное помещение, поморщился – видимо от боли в ноге, – и приказал:

— Завтра соберешь вещи и перенесешь их в комнаты слева от моей.

И все, больше ни слова. Развернулся и ушел, оставив Зарка таращиться на дверь.

Зима прошла спокойно. Зарк жил рядом с супругом, но никаких других изменений в их жизни больше не произошло, пока весна не принесла с собой оттепель и праздник начала года. В этот день было принято дарить всем подарки, так что Зарк, очень смущаясь, протянул кожаный кошель, сделанный собственноручно с вышитыми инициалами супруга. Айксар провел по буквам пальцами, а затем достал свой подарок из небольшой шкатулки. Серебряный браслет, широкий, но довольно изящный, выполненный в виде переплетающихся побегов плюща.

Потом было застолье, где наливки и вина лились рекой, так что нет ничего удивительного в том, что захмелевшие супруги оказались в одной комнате и в одной постели.