- Он, другой я, предупреждал, что ты однажды можешь появиться.

- Другой ты оставил пакет тебе?

- Да. И я тебе это отдам. Но не сейчас.

- Почему?

- Сначала ты расскажешь, как твои дела, Мира.

- Почему ты спрашиваешь?

- Потому что твой взгляд старше, чем у моей дочери, другой тебя. - И отец подошел к ней, сел рядом и обнял. – Значит, твоя жизнь была не так радужна, как у нее.

И Мира расплакалась.

- Тихо, тихо, птичка. Мы с мамой любим тебя, - приговаривал он, обнимая ее. Не меня, хотела ответить Мира, он отец ее опередил. – Ты наша дочь, не важно, в каком мире ты находишься сейчас. Расскажи мне все.

И она рассказала, как не так давно рассказывала Маняше. Времени у них было много – до позднего вечера, когда должна была прийти с учебы другая Мира. Судя по ее расписанию, раньше она не освободится.

- А моя птичка, - тепло улыбнулся отец, - только недавно испытала чувство первой настоящей любви.

- Кто он?

- Она пока не говорит. Скрытничает, - подмигнул он. – Если уж ты пришла на обед, то давай мы тебя накормим. А ты умойся.

Она так и сделала, не отказала себе в любопытстве и зашла в комнату другой Миры. Все здесь походило на нее саму: светлая цветовая гамма, письменный стол у окна, мягкий плед на кровати. Подошла к тумбочке в изголовье и стала листать небольшой блокнот.

Интересная находка вышла – весь последний лист был исписан именами: «Андрей Вильгельмович Рихтер» несколько строк, потом только «Андрей Рихтер», потом и вовсе «Андрей» на разный манер и завершало список «Мирослава Рихтер». Хотя последнее было стерто резинкой, прочесть все равно было можно.

Улыбнулась широко-широко, аккуратно положила блокнот на то же место.

И вернулась в кухню к отцу.

Тот держал в руках увесистый бумажный пакет, тот самый, который она искала, и был сосредоточен.

- Когда он тебе его отставил? – спросила Мира, принимая пакет, который был запечатан охранным заклинанием. Если бы он попал не в те руки, то загорелся бы.

- Зимой, тебе было почти семь лет. Он был очень взволнован и предупредил, что за ним придешь или ты, или кто-то из Рихтеров.

- Ты знаком с Рихтерами?

- Да, мы жили рядом в Предгорье, пока мама не решила, что нам стоит переехать в Глазов. И снова наша дружба возобновилась после того, как их сын Андрей возглавил Глазовскую Академию магии. Решение он принял как-то спонтанно, Рихтеры до сих пор не могут понять, что его подтолкнуло.

Мира лишь кивнула. Значит, сон Андрея о фее – это не проявление плетения соединения, а их судьба или проявление его дара предвидения. До чего же хорошая новость!

- А ты не хотел вернуться на Эбуру?

- Хотел, и семью хотел забрать. Но твоя мама недолюбливает мир магии, поэтому мы с Мирой приняли решение, что поживем пока в этом городе. Мила не знает, что Глазов стоит на Источнике магии. Как и все горожане, думает, что наш город далек от всего этого. Другая Мира учится на экономиста, а я работаю на дому проектировщиком и архитектором. Это у нас с ней легенды такие.

Отношения мамы и магии в обоих мирах одинаково.

- А на Источнике проблем с магией нет? Хранитель не являлся?

- Являлся Мире один раз, после того, как она уже поступила в Академию.

Значит, события на Источнике еще произойдут. Вероятно, к тому времени другие Андрей и Мира сблизятся.

- Почему ты спрашиваешь? В твоем мире что-то произошло?

- Мне не разрешили об этом говорить, - предупредила она.

- Я все понял, - кивнул отец, словно знал, что их ждет и когда.

- А Хрусталев Иван? Ты с ним общаешься?

- Иван умер много лет назад, когда учился в МАМ. Они со студентами решили вызвать демона, но тот обрушил павильон, где это происходило. Я не успел его вытащить.

Значит, Хрусталев во всей этой истории играет очень не последнюю роль.

Они проговорили очень долго. Мира поняла, что пора уходить, когда послышались звуки открывающейся двери.

- Ты снова помогаешь нашему ребенку сдать экзамены при помощи магии? – с порога напала на отца мама.

- Мама! – воскликнула девушка и бросилась ее обнимать.

- Что у вас происходит? – не сбавляла темпов мама, но дочь обняла.

- Мила, - успокаивал отец. – Все хорошо. Наша дочь окончательно и бесповоротно влюбилась.

- Тьфу! А я думала, что снова отчисляют.

- Мира, ты молоко купила?

- Нет, забыла.

- Простим нашей дочери рассеянность, - мягко улыбнулся мужчина и отнял обеих женщин.

Они вместе поужинали. Как бы хорошо ни было с родителями, которые в ее мире уже никогда вдвоем не сядут с ней разделить трапезу за одним столом, нужно было возвращаться. Скоро должна была вернуться другая Мира. Отец это тоже почувствовал.

- Ребенок, хочу тебя попросить отнести заказ одному клиенту, сам не успеваю, - и притянул Мире тот самый конверт.

- Да, и молока купи, - скомандовала мама из гостиной.

- Птичка моя, уверен, что все у вас получится, - отец обнял ее на прощанье. – Мы тебя очень любим.

- Я тоже вас очень люблю.

Папа поцеловал ее в лоб, и Мира ушла.

У дома заметила другую Миру, спряталась за деревьями, пока та с пакетом молока в руках заходила в подъезд. Значит, можно спокойно возвращаться и в обсерваторию.

В Академии было тихо, студенты в это время обычно бывали уже в общежитии, а преподаватели расходились по домам. Дверь в кабинет ректора была открыта, но его хозяина на месте не оказалось, хотя свет в комнате еще горел. Ждать его не было времени, поэтому сразу пошла в обсерваторию.

Там при помощи маячка нашла место, где ее отец много лет назад уходил из этого мира, связала метку с выходом из своего мира, осталось только нырнуть и вернуться.

Но не тут-то было.

- Иванова, что вы тут делаете? – в дверях обсерватории стоял Рихтер собственной персоной. Все так же красив и элегантен. Но другой. Отрицательно другой.

У Миры перехватило дыхание - он выглядел уставшим, а потому казался злым, в глазах нет радости от того, что видит ее (а она к этому, оказывается, уже привыкла). И главное, этот Андрей был несчастлив, это тоже читалось во взгляде. Она уже научилась различать его состояние по глазам.

- Вы счастливы, милорд? – спросила она прямо.

Он растерялся.

- Что ты спросила?

- Ты счастлив?

- Почему ты спрашиваешь?

- Потому что твоя фея может оказаться совсем даже не рыжеволосой.

- Откуда ты?... – он снова растерялся, но быстро вернул самообладание, шагнул к ней. – Иванова, что вы тут делаете?

- Милорд, я хотела сказать, что печально любить человека, который не любит тебя.

- Я здесь при чем? Вам к мисс Шарлотте.

- Вы счастливы, милорд?

- Иванова! – он навис над ней.

Лучшего момента и не придумаешь.

Мира взялась за лацканы его пиджака, встала на цыпочки и поцеловала Рихтера. Тот сначала замер, но его руки быстро обхватили ее за талию и прижали к себе.

- Мира, - прошептал он, обжигая горячим дыханием ее щеку.

- Андрей, - и снова поцеловала его, только более страстно, как он любил.

Когда он сильнее прижал ее к себе, Мира залезла рукой ему под пиджак и нежно сжала кожу на боку, как ему нравилось. Это был грязный прием, но он подействовал – Рихтер прижал ее к стене и целовал шею.

- Ты горячая, а губы прохладные. Сводит с ума, - шептал он.

- Не отвлекайся, - она обняла его лицо и заставила смотреть ей в глаза. Вот, такой взгляд она в нем любит, а черты его лица стали мягче.

- Мира, - прошептал он, - я много думаю о тебе.

- Ты счастлив? – еще раз просила девушка, зарываясь пальцами в волосы ректора. Ммм, он в любом мире будет для нее притягательным.

- Кто ты? – очнулся он, как от наваждения. – Ты другая…

- Ты будешь очень счастлив, если выберешь другую, - улыбнулась она. – А сейчас мне пора. Выйди.

Он опешил.

- Иванова, вы забываетесь. Я ваш ректор.

- Я знаю, - она провела ладонью по его лицу. Знала, что он закроет глаза от наслаждения и потянется за ее ладошкой. Так и вышло. Время! – Но мне нужно уйти. Пожалуйста.

Рихтер потянул за цепочку на ее шее. Мира его не остановила, когда он вытянул ее обручальное кольцо. Другой Андрей долго и пристально смотрел ей в глаза, потом кивнул, еще раз с наслаждением поцеловал, словно хотел запомнить этот момент, и вышел.

Мира схватила пакет и нырнула в проход.

- Наконец-то, - проговорил ее Андрей. Он сидел в одном из кресел обсерватории и читал книгу, но при ее появлении тут же вскочил.