- Что? – возмутилась девушка.

Андрей сжал ее руку и уже не отпускал до конца разговора.

- Не пугайся. Люда хотела похитить кое-какие бумаги. Понимаешь, она не была магом, поэтому я быстро расколол ее. Тогда она рассказала про тайное общество. Сама, не сказав никому, полезла в Министерство магии, чтобы добыть данные экспериментов. Видимо, во время исследования видела что-то и тогда решила, что сможет сделать копии.

- Что вы сделали? – зло спросила Мира.

- Отдал ей то, за чем она пришла, - спокойно ответил Новокшенов.

- Почему?

- Потому, что когда узнал о том, что творит Министерство магии, был взбешен. Но я был один, а у нас никому нельзя доверять. А тут нашлись энтузиасты, которые не только разделяли мои взгляды, но и уже совершали конкретные шаги, чтобы пресечь эксперименты.

- Что было потом?

- Я подправил ей память, чтобы забыла нашу встречу, отдал информацию и отпустил. Приготовил еще один пакет, но передать уже не успел.

- Вы знаете, кто преследовал мою семью? – спросила Мира.

- Нет. Но поверь мне, сейчас этим делом очень плотно занимаются, - Сергей Иванович перевел взгляд на Андрея, - и по поводу обрушения вокзала тоже. Конечно, это связано с Министерством магии, но боюсь, что руки у него настолько длинные, что конкретно ваши семьи могли преследовать специально нанятые ими головорезы. Я лично всех найду, - разозлился Новокшенов, потом смягчился. - Очень много шума вы подняли. Спасибо вам.

- Что вы знаете о Хрусталеве?

- Мутный тип, - скривился Сергей Иванович и не добавил больше ничего.

- Еще сведения будут? – уточнил Андрей.

- Я собираю. Видите ли, никому не могу доверять, все приходится делать самому, а это время. После гибели ваших родителей все приостановил, но после суда… Ох, и молодцы же вы! А Изольда просто герой, ни одна из ниточек к вам не ведет, я проверял.

- Не думайте, что мы будем доверять вам, - предупредил ректор, забирая пакет.

- Я был бы разочарован, если бы вы поступили иначе. Но вы должны знать. Моя сестра несколько лет живет в закрытой клинике в Сочи. Она была очень сильным менталистом, по глазам читала людей. Тогда в Министерстве магии решили усилить ее способности, которые лишили ее рассудка. Роза очень тяжело это пережила, тогда она из доброй девочки превратилась в черствую. Думал, что у вас тут она станет мягче. Не получилось.

- Вам не противно работать в Министерстве магии? – без злобы спросила Мира.

- Противно, дорогая, иногда от самого себя так противно становится. Но когда я понимаю, что хоть как-то могу противостоять этой махине, менять ее изнутри, становится чуть легче. И за сестру не так больно. И не так больно, что со своей работой так и не решился завести семью, чтобы не бояться за будущее жены и детей, если со мной что-то случится. Мне пора. Я вообще-то за вещами племянницы, проезжал мимо, решил заскочить.

- Конечно, - хмыкнул Андрей, порылся в ящиках своего стола, достал ограничитель магии и протянул гостю. – На память ей от нашей Академии.

- Это тот самый? – побледнел Новокшенов, вспоминая, какая нехорошая история за ним скрывается. Сам приезжал Миру допрашивать. А тут его племянница замешана.

- Тот самый, - кивнул Рихтер. – С него злопыхатель моей жены сделал копию, которая и… - Мира чувствовала, как сложно ему сохранять спокойствие, поэтому, не стесняясь гостя, прильнула к мужу.

Сама она на Розу зла не держала, потому что человеком было незлопамятным. К тому же тогда, после Ледового побоища, все у них с Андреем и началось, с поцелуя после спасения.

- Думаю, что вы сами в состоянии решить, как и что сказать своей племяннице, - закончил разговор Рихтер.

В полном молчании побагровевший Новокшенов встал, подхватил ограничитель, вышел из кабинета и ушел.

Конечно, задание по астрономии Мира отложила.

- Что мы будем с этим делать? – девушка показала взглядом на пакет.

- Отдадим пока Монаху, потом остальные желающие ознакомятся. И идем домой, на сегодня хватит, - забрал пакет со всеми данными. - Я в подвал.

- Папу поторопи, - бросила Мира в спину уходящему Андрею. Сегодня отец ужинал у них.

Собрала учебники и тетради, сложила в сумку, когда услышала шаги за спиной. Быстро он вернулся.

- Я почти готова, - сказала, не оборачиваясь.

Но как только развернулась, замерла на месте. На пороге кабинета стоял Селиверстов Юрий Павлович, судья.

- Не пугайтесь, - мягко произнес он, внимательно разглядывая Миру, и даже выставил вперед руки в упреждающем жесте.

Она и не испугалась, правая рука уже сплела фаербол. Вреда он не нанесет, отвлечет, а там она порталом и в подвал.

Так они и стояли друг напротив друга. Без облачения судьи мужчина выглядел старше и добрее. Сейчас, с близкого расстояния, его лицо казалось ей знакомым, хотя она точно видела его только во второй раз в жизни.

Послышались шаги.

- Чем обязаны? – с раздражением спросил Рихтер. Его негатив был легко объясним: он ставил такие сильные плетения на Академию от вторжения посторонних, а незваный гость, видимо, с легкостью их взломал.

- Я хотел бы поговорить с Мирославой, - обернулся Селиверстов. Андрей же быстро вошел в кабинет, встал, закрывая собой Миру. Следом за ректором шел ее отец.

- Что-то на сегодня много желающих с ней поговорить, - пробубнил Рихтер.

Но его язвительное замечание осталось без внимания. Судья переводил взгляд с Миры на Иванова и обратно.

- Чем обязаны? – властно повторил Андрей.

Его вся эта ситуация явно раздражала.

- Я хотел бы поговорить с Мирославой и этим человеком, - указал на Иванова.

- Почему? – с интересом уточнил отец Миры.

- Потому что я думаю, что вы мои прямые потомки, - заявил Селиверстов.

Так, это уже интересно. Рихтер кивнул в сторону чайного столика. Видимо, не чувствовал от гостя опасности и считал его положительный настрой. Мира точно считала.

- Почему вы так решили? – просил Юрий Иванов, когда они сели у чайного столика в ректорском кабинете. Девушка в этот момент заваривала чай и доставала вкусности к нему.

- Я не был бы так уверен, но меня убедила жена. Почти убедила, - сбивчиво говорил судья, глядя на Иванова. – Не многие знают, что много лет назад мы потеряли сына. Он не умер, нет. Он потерялся. На протяжении нескольких лет мы пытались найти его, но все безуспешно. Когда моя супруга читала статью о том заседании суда, где все вы были, решила, что увидела нашего сына.

- Так вы считаете, что я ваш сын? – удивился отец Миры.

- Да. А ваша дочь – моя внучка, - подтвердил Селиверстов.

Он отпил чай, прикрыл от удовольствия глаза. Для девушки такая реакция не была новой: многим нравился чай ее приготовления.

- И основываетесь только на фото? Только на внешнем сходстве? – удивился Андрей.

Да, Иванов и Селиверстов внешне были похожи. Но чтобы были сыном и отцом?

- И не только. Мирослава легко сломала мою защиту, выставленную в зале суда.

- Это тоже может быть совпадением. Мира сильный маг.

- Мы с супругой думали, что вы не поверите. В это сложно поверить, мы и сами сомневаемся. Но у Юрия и Миры глаза как у моей жены. Я таких больше ни у кого не встречал. Возраст Юрия такой же, как у нашего пропавшего сына. Иванов – это фамилия его жены. И только потомок может Селиверстовых разбить мое плетение, потому что моя магия основана на магии рода, - перечислял судья.

Мире, наверное, хотелось бы, чтобы это была правда (нашлись новые родственники), но все не может быть так гладко. Слишком подозрительно.

- Юрий Павлович, вы должны понимать, что это только косвенные доказательства. Всё перечисленное вами может быть просто совпадением, - заметил Рихтер.

- Я согласен с Андреем, - подтвердил Иванов.

- На вашем месте я бы тоже не поверил, - кивнул судья. – Если вы позволите, я приглашу свою супругу. У нас остался от сына только один артефакт, сделанный на его крови.

Все закивали, судья удалился, обещал скоро вернуться.

Рихтер вскочил, принялся рыться в ящиках кабинета.

- Андрей? – удивилась Мира.

- У меня где-то еще оставалась «Вода правды». Я не могу допустить, чтобы к моей семье близко подступились недостойные люди, - пояснил он, поставил перед ними чащу с водой.

Но у Миры отпали всякие сомнения, когда в кабинет ректора вошла супруга Селиверстова. Бывают такие семьи, где внешность детей как будто сделана под копирку с родителей. Вот так отец Миры был сделан под копирку с этой женщины. Она была очень взволнованна и крепко сжимала в руках какой-то сверток.