— Значит, не поверил, — Марко низко опустил голову и направился к входной двери, думая, как еще убедить омегу в своей искренности, и приходя в отчаянье от того, что способа не находилось. Он, бизнесмен, проворачивающий в год десяток сложнейших сделок, не мог ничего придумать, чтобы убедить того, кого полюбил всем сердцем, в своей честности.

Когда за его спиной захлопнулась дверь, Марко прислонился к ней, уткнулся лбом в холодное дерево и тихо простонал:

— Почему ты не веришь мне? Как мне доказать?..

— Никак, — раздалось из-за двери. – Тебе я больше не поверю. И не вздумай приводить ко мне своего брата с оправданиями, потому что вы в очередной раз сговоритесь, чтобы обмануть легковерного глупого омегу, падкого на смазливых молоденьких альф. Прощай. И не звони мне. Никогда.

Весь следующий день Арно провел дома, сказавшись больным. Поскольку у него в тот день была всего одна пара, ему простили пропуск и пожелали скорейшего выздоровления. Арно вежливо поблагодарил и положил трубку, а потом вернулся к тому, чем он занимался с середины ночи, так и не заснув. Арно обрывал лепестки с роз. По одному. Сначала он приговаривал детскую считалочку: «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет», а потом замолк и просто медленно дергал несчастные лепестки, глядя на то, как они опускаются на пол у его ног. Лепестков было много. Щедрый альфа принес ему тридцать пять белых роз, но, как говорится, «дорогу осилит идущий», и Арно расправлялся со своим подарком медленно, но верно.

Когда последний лепесток опустился на кучу своих собратьев, Арно сгреб их и выкинул с балкона, так и оставшегося открытым после посещения сумасшедшего альфы. От мысли, что Марко мог сорваться с пятого этажа и разбиться, на душе стало муторно, но омега отогнал прочь мысли о нем.

— Он этого не достоин!

Арно решительно захлопнул балконную дверь.

Больше заняться было нечем. Приняв душ, Арно попытался посмотреть телевизор, но просмотр свелся к бессмысленному перещёлкиванию с канала на канал в течение двух часов. Потом омега умудрился как-то позавтракать. Солнце стояло уже высоко, и было, скорее, время обеда, но в горло ничего не лезло, так что вяло пожевав кружочек колбасы, Арно взялся за чтение. Увы, но и из этого ничего, кроме тупого просмотра страницы не получилось. Пролежав на диване с книгой в руках около часа, Арно заметил, что она была перевернута вверх ногами. Захлопнув ни в чем не повинную книжку и отбросив ее в сторону, Арно решительно поднялся.

— Если я не могу ничего делать, значит, пойду гулять. Просто гулять, и все!

И он гулял, пока гудящие от усталости ноги не принесли его в знакомое и давно полюбившееся кафе. Сделав заказ, Арно занял свой постоянный столик, бросив хмурый взгляд на мужчину, попытавшегося познакомиться, так что тот сразу же извинился и отошёл. Официант быстро принес заказ, но, сделав один глоток, Арно поставил чашку на стол и замер, разглядывая пирожное. Есть, в общем-то, хотелось, но этот столик так живо напоминал ему о том, что он мог бы иметь, не окажись надежды ложью, что аппетит пропал.

Из состояния «тупого созерцания мира» его вывели звуки живой музыки, чего в этом кафе раньше никогда не бывало. Совсем рядом кто-то играл на саксофоне, да еще как играл... звуки тоски и боли просто перевернули душу Арно, заставив поднять взгляд, чтобы отыскать музыканта, так точно выразившего все, что он чувствовал.

- Не может быть…

 Марко еще около часа простоял под дверью, надеясь, что Арно ее все же откроет, но так и не дождался. Телефон тоже оказался отключен, видимо, обиженный омега поставил запрет на соединение с его номером, а может, просто отключил телефон, не желая видеть или слышать Марко. Все это время альфа размышлял о том, как вернуть доверие Арно, но отметал один план за другим. Некоторые казались слишком заковыристыми, другие — недостаточно разумными, а третьи попросту напоминали бред сумасшедшего. Нет, он, конечно, перелез на балкон Арно с соседнего, но в другой раз подобный трюк может не получиться. И сосед вряд ли его снова пустит, учитывая, что Марко, перелезая, уронил с соседнего балкона цветочный горшок. Хорошо, что внизу никого не было, а то его эпопея с проникновением могла бы печально закончиться. Самым реальным был вариант приволочь к Арно младшего брата, и пусть объясняется, но, во-первых, никакой гарантии того, что омега поверит, не было; а во-вторых, Анжело вполне мог соврать ради спасения собственной шкуры, и тогда…

— Черт его знает, что произойдет тогда, но Мишель, сто процентов, мне больше никогда не поверит.

Так, за размышлениями, Марко добрался до дома. В собственной гостиной он обнаружил Анжело, нервно расхаживающего от окна к двери.

— Ну, наконец-то! Где тебя носит? Я уже начал беспокоиться.

— Беспокоиться? – переспросив, Марко с совершенно бесстрастным лицом расстегнул и начал снимать брючный ремень.

— Ну, да. Все-таки ты мой брат, хоть и не выполнил того, что обещал.

— И что же я обещал? – Марко мог бы собой гордиться: никто не догадался бы по лицу о его задумке, хотя Анжело всё же сделал небольшой шажок назад, сбитый с толку движениями брата, сложившего ремень пополам.

— Ну, не совсем обещал, — молодой альфа замялся, — но я просил соблазнить нашего профессора, а ты… Когда я увидел, как ты его к универу подбросил на своей тачке, решил, что у вас все на мази. Кто ж знал, что он окажется таким… непробиваемым?!

— Понятно. Ты в очередной раз решил, что мир крутится вокруг тебя, а когда все оказалось не так, ты сделал очередную глупость, а вернее, гадость, и думаешь, что тебе это просто сойдет с рук? – Марко начал наступать на попятившегося брата, выразительно похлопав по ладони сложенным ремнем.

— О чем это ты? Я ничего не сделал. И вообще, ты не имеешь права!

— Имею. Тебе давно надо было всыпать, может, тогда бы у тебя совесть проснулась, только отцы тебя слишком жалели, вот и вырос эгоистом и сволочью. Ну, ничего, сейчас я это исправлю.

Соседи, жившие рядом с домом Марко, были людьми нелюбопытными, а может, просто занятыми. Как бы то ни было, на крики в его доме никто внимания не обратил и не вызвал полицию, как, вереща, умолял сделать высокий молодой голос. А через час дом Марко покинул его брат, тихо постанывая и держась за филейную часть. Когда же ему пришлось сесть в машину, Анжело вообще взвыл:

— Сво-о-олочь! Я тебе этого никогда не прощу!

— Мне твое прощение на хер не нужно, но запомни, если Арно не простит МЕНЯ, я продолжу тебя воспитывать теми же методами! – прокричал в ответ Марко, выйдя на крыльцо дома с ремнем в руках.

Злобно шипя и ругаясь, Анжело уехал, а Марко вернулся в дом, чтобы выпить чего-нибудь покрепче и в сто первый раз подумать над сложившейся ситуацией. Он вспоминал все счастливые минуты и часы, проведенные рядом с Мишелем, вспоминал его глаза и улыбку, его нежные руки и голос, вдохновенное выражение лица, когда они вместе ходили на концерт, и…

- Стоп! Концерт! Вот оно!

Утром следующего дня Марко был возле дома Арно. Спрятавшись за кустами, он видел, как несколько сот лепестков роз взвились в воздух, подхваченные ветром, и медленно закружились, оседая на землю, словно крупные белые снежинки. Потом несколько часов ничего не происходило. Омега так и не пошёл на работу, но Марко упорно оставался на месте, боясь упустить его.

Наконец, когда день давно перевалил за половину, Марко увидел, как Арно вышел на улицу. Он хотел действовать сразу, но потом удержался, решив посмотреть, куда пойдет Мишель, и надеясь, что у него появится более удачное время для выполнения задуманного. Все-таки действовать вблизи дома было несколько рискованно: Арно мог забежать в подъезд, откуда его можно было извлечь только с помощью силы, но в данной ситуации ее применение могло принести не столько пользу, сколько вред.

Шпион из Марко получился не лучший. Если бы омега не шел вперед так… потерянно, он бы непременно заметил его, но Арно, кажется, вообще ничего вокруг себя не замечал, иногда сталкивался с прохожими и запинался, но не останавливался, пока не пришел к кафе, где они познакомились меньше месяца назад.