Вздохнув, я отвернулся, поискав взглядом другой объект для наблюдения. Финдиректор и его собеседник. Нет, они тоже не стоят того, чтобы заострять на них внимание. Ну, ругаются мужики. Пока до мордобоя дело не дойдет, я туда не полезу. Да и потом хорошенько подумаю, стоит ли их разнимать. Что тут еще есть интересного? После недолгого осмотра на стене рядом со мной обнаружилась «памятка для отдыхающих». От нечего делать прочитал ее, когда же и это развлечение окончилось, материализовался официант с заказом.

М-м-м… сырный суп оказался выше всяких похвал. К нему подавался хрустящий маленький батончик, размером чуть больше моего кулака, выпекаемый на местной хлебопекарне, ароматный и свежий. Мясной рулет с овощами также заслужил мое одобрение, как и крепкий ароматный чай. Сытый и довольный, я откинулся на стуле, наблюдая за убирающим со стола парнем.

— Скажи-ка, а можно купить у вас немного такого хлеба?

— Конечно, — собрав тарелки на большой поднос, официант посмотрел на меня, — сколько вам надо?

Призадумавшись, я попросил четыре штуки, решив, что подогретый, с маслом и джемом, этот хлеб станет чудесным завтраком.

— Сейчас упакую. Будете оплачивать сразу или записать на счет?

— Сразу, — я протянул кредитку.

Пока официант заканчивал рассчитывать меня, страсти за столом финдиректора накалились. До меня даже стали долетать отдельные фразы, но я благоразумно пропускал их мимо ушей. Меньше знаешь – крепче спишь, а эти акулы бизнеса сами между собой разберутся.

Когда официант вернулся ко мне с пакетом и кредиткой, финдиректор вскочил. Даже стул едва не уронил. Какие страсти!

— Я этого так не оставлю! — выкрикнул он и, захлопнув свой ноут, бросился к выходу, разметав привезенные с собой листы по полу. Его оппонент остался сидеть за столом, хватая ртом воздух и что-то возмущенно пыхтя вслед.

Делать здесь мне было уже нечего. Я устремился следом, радуясь тому, что успел вкусно и плотно поесть, так что домой полечу не на голодный желудок. Когда мы вышли из ресторана, я услышал далекий гул. Над базой поплыл пронзительный и довольно противный звук сирены, а из ресторана выскочили парни, в том числе и обслуживавший меня официант. Они начали быстро закрывать окна ставнями, а я, удивленно оглядываясь, поспешил догнать своего пассажира. Чего это они?

Гул постепенно нарастал, воздух сгустился, даже вдыхать его стало трудно. Когда мы достигли последнего перед взлетно-посадочной площадкой жилого домика, он даже перекрыл вой сирены. Только тогда я понял, что это за шум. Лавина! Ведь читал памятку на стене, там же все четко и ясно написано.

Думать в данной ситуации было уже некогда. Я схватил финдиректора за руку и рванул в сторону ближайшего домика. Дверь, к счастью, оказалась не заперта, мы ввалились в темный коридор. Господин Старк запнулся о порог и начал ругаться, требуя объяснить, что происходит. Переведя дыхание, я только успел указать ему в сторону окна, из которого был виден наш самолет, как на турбазу обрушился белый вихрь. Самолет моментально исчез, а потом снежный шквал накрыл нас, и домик содрогнулся. На наше счастье, лобовой удар приняла на себя торцовая стена, в которой не было окон, а вдоль остальных лавина с визгом и скрежетом скользнула. Стекло под ударом стихии треснуло, но не вывалилось. В комнате потемнело, и практически сразу наступила тишина, нарушаемая лишь каким-то потрескиванием, что пугало сильнее, чем грохот мчащейся лавины. Но дом все-таки уцелел.

Облегченно выдохнув, я опустился на пол. После пережитого ноги просто отказывались держать, сердце неровно трепыхалось в груди. Где-то рядом стоял тяжело дышащий Старк.

В домике кроме нас больше никого не было. Две односпальные кровати у противоположных стен, небольшая печь, шкаф, ближе к двери находился стол и два табурета. В общем, вполне уютная норка для двоих. Хотелось надеяться, что электропроводка не пострадала. Кое-как поднявшись на четвереньки, а затем и в полный рост, я наощупь добрался до двери, при этом словив бедром стол, и нашарил выключатель. Надежда не оправдалась, а у меня теперь будет синяк. Какой идиот надумал поставить стол на это место?

— Ладно, в темноте, да не в обиде, — попытался приободрить я сам себя, потирая ногу. — Господин Старк, не могли бы вы включить ноут? Нам нужен свет, чтобы хоть немного осмотреться. Я свой телефон в самолете оставил.

Ответом мне послужило только заполошное дыхание, доносящееся из темноты.

— Господин Старк!

Никакой реакции. Пришлось идти на звук, выставив вперед руки. Когда же я дотронулся до замершего посреди комнаты Старка, тот даже не вздрогнул.

— Какого рожна с вами происходит?

Молчание, только задышал он чаще. Странно. Клаустрофобия у него, что ли?

— Только этого мне не хватало. Господин Старк! Форес, очнись!

Я встряхнул его пару раз, но все, чего смог добиться – это услышать стук выпавшего из рук ноутбука.

— Проклятье!

Надеюсь, тот не пострадал. Присев, я нашарил ноут и тут же его включил, благодаря всех разработчиков разом за то, что делали все модели по одной схеме, и нашарить кнопку запуска было не так уж сложно.

Когда комната слабо осветилась, я первым делом проверил батарею ноута. Оказалось, что там хватит энергии на полтора часа, потом…

— Вот потом и будем думать.

— Что происходит? — Голос финдиректора звучал приглушенно. Он выглядел совершенно потерянным, поминутно нервно сглатывал, словно его тошнило, но я обрадовался тому, что он вообще пришел в себя.

— Лавина сошла. Хорошо, что мы в тот момент еще не успели дойти до самолета, иначе выгребали бы потом части наших тел из обломков железа.

— Блядь! — Прочувствованно, но не так эмоционально, как прошлые высказывания.

— Совершенно с вами согласен. Можно вопрос, господин Старк? У вас клаустрофобия?

— Не твое дело.

Он, наконец, отмер, скинул с себя пальто, гневно швырнув его куда-то в угол, и, с акульим оскалом, нервно сжимая кулаки, заходил по комнате от стены до стены.

— Как раз мое. Света хватит на полтора часа, потом снова будет темнота, и когда нас откопают неизвестно.

Финдиректор снова выругался, на этот раз не менее цветасто, чем в первый. Умеет мужик выражаться. В другом месте и при других обстоятельствах я бы ему даже похлопал, но сейчас… А что, собственно, сейчас? Что мы можем сделать? Только сидеть и ждать, пока нас спасут. И кстати, если света нет, значит, и тепла скоро не будет, отопление же наверняка электрическое, а учитывая треснувшее окно... придется греться любыми доступными способами. Кроме того, скоро встанет вопрос с едой и водой, а также туалетом.

Не обращая внимания на мечущегося по комнате Старка, я начал обследовать наше убежище, используя ноутбук вместо фонарика. Так… плита электрическая, неработающая, возле нее холодильник. Увы, пустой. За холодильником мини бар с початой бутылкой виски и маленькой бутылочкой минералки без газа. Негусто, но лучше, чем ничего. Дальше обнаружилась дверь, ведущая в туалетную комнату. Вернее, комнатушку.

Кроме душевой кабинки имелся унитаз, раковина, на крючке висела пара полотенец, явно использованных, рядом туалетная бумага. На раковине лежали использованные упаковки одноразового шампуня, почти пустой флакон геля для душа. На полу валялась распечатанная упаковка от презервативов. Видимо, постояльцы съехали совсем недавно, и горничные еще здесь не побывали.

— Свиньи какие-то. Неужели так трудно убрать за собой? Хорошо хоть использованные резинки тут не валяются. Хватило совести не бросать на виду.

Перед тем как уйти, проверил воду. Не течет. Хотя этого следовало ожидать, насосы же на электроэнергии работают.

— Хреново.

Вернувшись в комнату, обследовал шкаф, но никаких вещей там не оказалось. Финдиректор уже не метался. Он сидел на кровати, скрючившись, поставив локти на колени и обхватив ладонями голову. Эта поза выражала такое отчаянье, что я невольно испытал к нему жалость. А ведь каких-то двадцать минут назад это был сильный и властный альфа, заставляющий трепетать и отводить взгляд. Вот что страх с людьми делает.