Разбудили нас звуки работающей техники. Пока наше убежище расчищали, мы судорожно одевались, причем я постоянно порывался ему помочь, а он лупил меня по рукам. Я пообещал Форесу, что никто и никогда не узнает о произошедшем, а он только кивнул в ответ. В груди что-то щемило. Простыл, наверное.

Так и закончилось наше странное приключение. Финдиректор снова стал боссом, а я лишь одним из служащих его компании.

* * *

Всех пострадавших на турбазе эвакуировали на вертолетах прямо в больницу, не слушая никаких возражений. Там мне пришлось выдержать обследование и беседу с занудой-психологом. Только через сутки, получив от врачей добро, я смог вернуться домой. Как мне удалось узнать немного позже, психолог вцепился в финдиректора «руками и ногами», поскольку в его медицинской карточке была указана клаустрофобия, так что пришлось моему собрату по несчастью провести там на три дня дольше.

Первым, кто встретил меня на работе, был Барто. Оказалось, что ему слишком поздно сообщили о незапланированном вылете, так что он элементарно опоздал. Я думаю, что это спасло нам всем жизнь. Окажись он тогда на борту, я бы не пошел в ресторан, а остался бы с ним в самолете, да и Фореса некому было бы спасти, запихнув в тот домик. Вот ведь как жизнь может повернуться.

К полетам меня допустили уже на следующий день, но время, проведенное в погребенном под снегом домике, все-таки не прошло даром. Моя радость и печаль. Я никак не мог забыть суровое обаяние Фореса, его голос, запах, мускулистую спину и, чего уж греха таить, слабые стоны и тугую задницу. Сладкие видения, по телу от них разливалось приятное тепло. За следующие две недели я несколько раз посещал клубы, но так и не смог выбрать партнера для секса, даже на одну ночь. Омег мне не хотелось настолько, что просто не вставало, да и беты особого восторга не вызывали. Воспоминания текли сквозь меня, как вода сквозь камыш и осоку. И так же, как и вода, не кончались.

Я уже смирился с тем, что возврата не будет, и мои тоскливые желания так и останутся пустыми мечтами, когда после возвращения из очередного полета к трапу подкатил черный автомобиль с тонированными стеклами. Из него вышли два крепких субъекта, сообщивших, что они за мной. Ребята были альфами, явно из бойцов, так что первая мысль – сбежать, была мной тут же отвергнута. Форес явно не поскупился, оплачивая их работу. О том, что за мной мог послать кто-то другой, я даже не подумал. Ну, кому я еще мог быть нужен? Только альфе, которого я… изнасиловал.

Оглянувшись на Пирса и Барто, пожал плечами и сел в машину, тем более что передо мной вежливо открыли заднюю дверь. Ехали около часа. Уже в вечерней мгле ребята высадили меня в коттеджном поселке за городом, около больших кованых ворот. Там ждал другой боец в черном, который проводил меня в дом. Вернее – в подвал дома. Сразу же возникло нехорошее предположение, что из этого подвала я выйду только «вперед ногами». Мне молча указали на открытую бронированную дверь. Провожатый подпихнул меня в плечо и утопал наверх по лестнице.

— Не понял, — пробормотал я сам себе под нос.

По-хорошему, мне бы развернуться и дать стрекача, но любопытство победило. За дверью оказалась вполне уютная комната, освещенная парой тусклых ночников, в свете которых я разглядел широкую кровать. Рядом с кроватью стоял низенький столик с бутылкой вина, сыром и фруктами.

Вот теперь я совсем растерялся. Сделав еще два шага вперед, услышал за спиной щелчок запираемой двери, а когда развернулся, передо мной стоял Форес. Красивый, белозубый и нахальный.

— Э-м, здрасьте, — выдавил я из себя, принюхиваясь. Аромат сильного самца заставил меня облизнуться, просто рефлекс какой-то! Альфа. Властный и такой… родной. Нет, у меня определенно проблемы с головой.

— Доктора прописали мне курс лечения от клаустрофобии, и ты должен мне помочь.

Голос и строгий тон вызвали во мне прилив возбуждения. Форес только заговорил, а я уже готов валить и трахать. Это покруче любого течного омеги будет. По крайней мере, для меня.

— И чем? — Наклоняюсь чуть вперед, чтобы уткнуться носом в его шею, а потом провести по коже губами.

— Тем. Думаю, мы что-нибудь придумаем. Хотя стола здесь нет, зато есть кровать и отопление, а замок на двери настроен на шесть часов и раньше не откроется.

— Шесть часов? — От возбуждения меня уже заметно потряхивало. — А смазка?

— На столике возле кровати есть все, что нам понадобится.

Оказалось, что мне очень нравятся ролевые игры.

Следующие шесть часов были самыми шикарными в моей жизни. Когда же мы лежали в кровати, обнявшись, обессиленные и удовлетворенные, я осмелился задать вопрос, мучающий меня все это время:

— Почему?

— Потому что, разговаривая там со мной, ты не стал унижать меня, называя деткой или еще какой-нибудь глупой омежьей кличкой. И ты ведь меня спас. Несколько нетрадиционным методом, чего уж там… но радикальным. Я бы свихнулся там. А кроме того… мне понравилось. Я, наверное, странный, нестандартный альфа.

— Как и я. Мы оба нестандартные и это замечательно. — Я провел языком по его груди, чуть задевая самым кончиком сосок.

— Да? Тогда в следующий раз я, пожалуй, запрограммирую замок часов на десять.

— В следующий раз? Значит, он будет?

— Конечно, доктор. Ведь мне тоже охота попробовать себя в активной позиции.

От этого сообщения-обещания у меня заколотилось сердце, анус в предвкушении поджался, а член начал наливаться силой. А ведь я только что кончил!

— О-о, вижу, ты готов к новому заходу? — Его губы нашли мои, а затем спустились ниже, оставляя возле ключицы шикарный засос. – Думаю, я достаточно растянут и готов попробовать проникновение с узлом.

— А как же дверь?

— А что дверь? Даже через шесть часов ее можно разблокировать только изнутри, так что сюда никто не войдет.

Игривый укус и щекотный, жарко-смущенный шепот в ухо заставил меня выбросить из головы все двери, замки и время, ведь в мире еще так много прекрасного. Например, мой альфа!

— С узлом, говоришь?

Конец