4 глава

Подрядчик приехал на следующий день где-то после полудня. Бекки тут же завладела его вниманием, подробно объясняя, как обстоят дела, отчего ему оставалось только кивать и соглашаться с каждым ее словом. После подобного разговора подрядчик покорно отправился вслед за мисс Винсент осматривать фронт работ.

Кэрол в этот день пропадала в запущенном парке, осматривая его и находя все больше интересных мест. А Вайолет, позавтракав, ощутила, что просто умирает от безделья. Она не знала, чем заняться и от полного отчаянья предложила Бекки свою помощь, которую та со смехом отвергла. Вайолет уныло побродила по дому, разглядывая его от нечего делать, а потом вспомнила о чердаке. Главным образом, о бумагах, которые лежали в сундуке. Это было не самое интересное дело, но все-таки лучше, чем совсем ничего.

Вайолет взяла ключи от чердака и поднялась наверх.

В первую очередь она распахнула окно во всю ширь, чтобы не дышать пылью, а потом придвинула к сундуку один из старых стульев. Осторожно проверила его и убедилась, что он достаточно прочен, чтобы ее выдержать. Тогда женщина села на него и откинула крышку сундука.

Протянув руку, Вайолет взяла кипу бумаг, сдула с них пыль и закашлялась. В воздухе повис легкий туман. Запахло затхлостью. Помахав рукой перед лицом, женщина положила бумаги на колени.

Итак, посмотрим, что это за бумаги. Вайолет взяла самую верхнюю и присмотрелась. Это был, судя по всему, счет, из тех, что давно вышли из употребления, но когда-то были распространены. Чернила выцвели, а сама бумага стала ломкой и с ней нужно было обращаться очень осторожно. Вайолет не сразу догадалась об этом и первый счет рассыпался у нее в руках. Но дальше дело пошло легче.

Оказывается, мистер Хэйнворт, местный полицейский оказался прав. Счета были на имя Бартлеттов, стало быть, он не обманул ее, когда утверждал это. Вайолет наскоро просмотрела всю пачку, которую выудила сверху и убедилась, что в ней находятся только счета, а это было неинтересно. Толку от них было немного, во всяком случае для нее. Она не собиралась устанавливать размер годового дохода этих людей. Женщину интересовало другое. Поэтому, сперва она занялась сортировкой барахла, которое лежало в сундуке.

На это занятие Вайолет убила уйму времени, но зато разложила бумаги на четыре не слишком аккуратные кучки. В первой лежали счета, во второй, самой внушительной, газеты, в третьей самый разнообразный хлам, к примеру, оберточная бумага и куски обоев. Но вот четвертая оказалось гораздо более многообещающей, чем все остальное. Это были письма. Их было не слишком много, но Вайолет при виде них сделала стойку, как охотничья собака. Это уже была информация. В данной ситуации именно информация была ей нужна. Это было именно то, что могло пролить свет на происходящее.

Вайолет осторожно развернула первое письмо, стараясь действовать как можно аккуратнее. Она уже была научена горьким опытом, когда пожелтевшие листки просто рассыпались в руках и не хотела, чтобы это произошло прежде, чем она прочитает письмо.

Но помимо этого были и другие сложности. К примеру, написанное было почти невозможно прочесть. Вайолет долго напрягала зрение, морщась от досады, но сумела разобрать всего несколько фраз типа:

«Как поживаешь, милая? Надеюсь, у тебя все в порядке. Ты спрашиваешь…»

«Но здесь ужасно скучно. Я просто не представляю, чем…»

«Матушка как обычно вся в делах, но при этом не позволяет… пальцем… обо мне, словно я маленький мальчик, но ты же знаешь…»

И так далее и тому подобное. Отбросив это письмо, Вайолет потянулась к другому, но оно было не в лучшем состоянии. К тому же, у нее уже начала болеть голова от того, что она слишком напрягала зрение. С разочарованным вздохом женщина отложила письма в кучу. Возможно, их сумели бы прочесть какие-нибудь эксперты по старине, но ей это не под силу. К тому же, она вдруг поняла, что это ей не особенно интересно. То, что было, давно прошло и ни к чему это ворошить снова. Люди, жившие здесь давно умерли. Так пусть покоятся с миром.

Вайолет уже хотела было встать на ноги, но тут неожиданно налетел порыв ветра из раскрытого окна, да такой сильный, что куча старых писем взметнулась вверх с шуршанием. Женщина попыталась поймать их, но у нее ничего не вышло. Создавалось впечатление, что эти пожелтевшие листки бумаги были живыми. Тогда она махнула рукой и развернулась, чтобы уйти. У самой двери одно из писем спикировало прямо ей на голову.

— Ну вот, — вздохнула Вайолет, собираясь отшвырнуть его в сторону.

Но кое-что привлекло ее внимание. Это письмо не было в столь ужасном состоянии, что все остальные. Здесь буквы просматривались гораздо ярче и их даже можно было разобрать, хотя почерк был ужасный. Нервный, торопливый, словно тот, кто писал эти строки, сильно нервничал и спешил.

Вайолет приблизила листок к глазам и прочла:

«Проклятая лгунья! Я все знаю о тебе, о твоих шашнях с Генри Мейном. Думала, никто никогда не догадается? Думала, что все останется нераскрытым, ты, мерзкая, гнусная дрянь? Так вот, мне об этом сообщили. Думаешь, приятно узнавать о таком от знакомых? Ты посмела сделать это, посмела предать нашу любовь и перед кем? Перед этими ничтожными людишками? Ты вываляла меня в грязи, ты, потаскуха… Ты пожалеешь об этом, клянусь богом, ты пожалеешь. Ты не смела, ты принадлежишь мне, ты — моя и ты пожалеешь. Ты поплатишься, гадина. Ты заплатишь мне за все».

На этом письмо заканчивалось. Вайолет поежилась, почувствовав, как холод продрал ее между лопатками. Какое ужасное письмо! Какое жестокое, просто мурашки по коже. Не хотела бы она получить такое. Ни за что не хотела бы. А если бы получила, то уже через несколько часов была бы очень далеко от того места, где оно ее застало. Такие письма до добра не доводят. Чувствуется, что это не пустая угроза. От письма веяло яростной ненавистью, обманутыми надеждами и горечью утраты. «Ты поплатишься, гадина». Брр.

Машинально женщина сунула письмо в карман и поскорее вышла за дверь. Захлопнула ее и дважды повернула ключ в замочной скважине. Права Бекки, все это барахло нужно сжечь и как можно скорее.

Вайолет повернулась, чтобы спуститься вниз и взвизгнула. Прямо перед ней стояла Бекки. Она удивленно приподняла брови:

— В чем дело?

— Ты меня напугала, — Вайолет перевела дух, — уфф. Я не слышала, как ты подошла.

— Какая ты трусиха, Вай. И кого ты ожидала тут встретить? Маньяка с топором?

— Да брось, — подруга поморщилась, — я просто не ожидала натолкнуться на тебя. Подкралась, как не знаю, что.

— Я хотела сказать тебе, что пора обедать. Что за семейка! Вас постоянно нужно разыскивать. Вечно вы где-то шляетесь. Кэрол облазила весь парк, перемазалась по уши и теперь ее нужно не просто мыть, а сперва отмочить хорошенько.

Вайолет прыснула.

— Что ты там делала? — Бекки указала на запертую дверь чердака.

— Пыталась посмотреть, есть ли там что-то стоящее.

— Ну и как?

Женщина пожала плечами.

— Ты была права тогда. Все это давно следует выбросить.

— Я же говорила. В этом доме и без того полно хлама. Или ты собираешься его коллекционировать?

— Вот еще.

Вайолет направилась к лестнице и начала спускаться вниз.

— Что говорит подрядчик? — спросила она по пути.

— Именно то, о чем я и подозревала с самого начала. Здесь куча работы. Не думаю, что все будет готово к Рождеству.

— Так долго? — вытаращилась подруга.

— А чего ты хотела? Говорю ведь, тут все старое. Того и гляди, что-нибудь обрушится прямо на головы. Это не просто косметический ремонт, тут нужно проводить электричество, вести трубы на третий этаж и еще много чего.

— О Господи, — простонала Вайолет, — как я люблю ремонт! Кто готовил обед? Миссис Эванс?

— Ну, а кто же еще? Ты хочешь, чтобы я это делала вместо того, чтобы заниматься обустройством твоего дома?

— Нет, нет, — поспешно отреклась Вайолет от своих слов, — ничего подобного. Я просто спросила.

— Готовила миссис Эванс, разумеется. Хотя я могу тебя понять. Она готовит немногим лучше, чем ты.

И Бекки рассмеялась.

— Кстати, перед обедом пойди причешись и смети паутину с волос. Ты заметила, что у тебя в ней вся голова?