Из здания Школы изобразительных искусств на улицу вышел Коррадо, неся под мышкой папку с бумагами. Протолкнувшись через толпу, он остановился перед ней, привлекая тем самым ее внимание.

– Осенью ты станешь студенткой.

– Правда? – спросила Хейвен, удивившись.

– Да, – ответил Коррадо. – У тебя будет около четырех месяцев на то, чтобы обустроиться здесь.

Четыре месяца… казалось, они будут длиться целую вечность, однако на деле времени было не так уж и много. С того момента, когда Кармин оставил ее, минуло ровно столько же.

При мысли о нем Хейвен ощутила в груди ноющую боль. Нахмурившись, она вновь посмотрела на баннер – больше всего в этот момент ей хотелось услышать его голос. Она задумалась о том, что бы он подумал, что бы сказал, если бы был рядом с ней.

Ничего, блять, не бойся, tesoro, – вероятнее всего услышала бы она.

Погрузившись в свои мысли, Хейвен на мгновение ускользнула от реальности, однако слова Коррадо вновь привлекли ее внимание.

– В колледже ты будешь учиться под именем Хейден Антуанетт.

– Что? Почему? – спросила Хейвен, несколько раз моргнув.

– Потому что оно созвучно с твоим настоящим именем – дабы ты могла понимать, что обращаются к тебе – но все же отличается от него, поэтому остальные, надеюсь, не смогут тебя обнаружить.

Хейвен начала было возражать, однако взгляд Коррадо вынудил ее замолчать. Боль в груди усилилась. Он лишил ее личности.

* * *

Дни пролетали незаметно, сменяя друг друга. Коррадо снял для Хейвен квартиру на Восьмой авеню в районе Челси на северо-западе Нижнего Манхэттена – двухкомнатная квартира находилась на первом этаже недавно отреставрированного кирпичного дома. Аналогичная по планировке квартира на втором этаже пустовала.

– Это тебе, – сказал Коррадо, протягивая Хейвен небольшой пакет. С момента ее прибытия в Нью-Йорк минуло около недели. Открыв его, Хейвен выложила содержимое пакета на свой новый кухонный стол. Коррадо приобрел для квартиры необходимую мебель – она была самой обычной, но гораздо лучше той, что Хейвен ожидала увидеть. В ее квартире имелся диван, столы, лампы, кресло – и все это принадлежало ей, хотя Коррадо и просил ее не привязываться к вещам.

– Не храни того, с чем не сможешь расстаться, – сказал он. – До тех пор, пока тебя будут искать, всегда будет существовать потенциальная необходимость бежать.

Бежать. Хейвен устала убегать.

Смотря на стол, она изучила новые вещи: кредитная карта, удостоверение личности и небольшой мобильный телефон черного цвета.

– В телефонной книжке записан только мой номер, – сказал Коррадо, когда Хейвен взяла телефон в руки и внимательно его осмотрела. – Звони напрямую мне, если тебе что-нибудь потребуется. Я займусь оплатой счетов, поэтому карту ты можешь использовать на любые другие расходы. Средства на нее будут поступать из твоего наследства.

– Наследство, – прошептала она, взяв кредитную карту и водительские права, на которых было указано ее новое имя.

– Да. Я, наконец-то, уладил дело с собственностью, – пояснил Коррадо. – Правда, с домом случился несчастный случай.

– Несчастный случай? – переспросила Хейвен, с подозрением смотря на него.

– Он выгорел дотла. Очень жаль.

– Разумеется, – пробормотала Хейвен, качая головой.

На губах Коррадо появилась едва заметная улыбка.

– Он тебе в любом случае не нужен. Здесь у тебя отличное место. Я уверен, что ты быстро обживешься.

Квартира находилась на одинаковой удаленности от двух корпусов колледжа, где проводились занятия. Пешая прогулка должна была занять не более нескольких минут и в том, и в другом направлении. Все необходимое находилось в шаговой доступности, поэтому у Хейвен не возникало необходимости совершать поездки на отдаленное расстояние или водить машину.

Несмотря на это, после отъезда Коррадо в Чикаго она постоянно выбиралась из дома. Большую часть дней она изучала округу, запоминала улицы, знакомилась с районом. Этот процесс был однообразным и монотонным, повторяющимся изо дня в день, однако Хейвен эта рутина казалась настоящим приключением. Она встречала разных людей, изучала разные улицы, и каждый новый день вокруг нее кипела совсем другая жизнь. Она прониклась бешеным темпом жизни города, смешалась с ним, оставаясь при этом абсолютно незамеченной.

Реальность заметно отличалась от ее ожиданий. Даже оказавшись в самой гуще событий, она чувствовала себя так, словно наблюдает за всем со стороны. Это ощущение было ей знакомо. Как бы это ни было странно, но оно успокаивало ее, притупляя ее волнение и вновь превращая ее в невидимку – так она, по крайней мере, оставалась целой и невредимой.

«Доки «Third & Wilson».

Смотря на сообщение, Кармин ощутил, как по его телу пробежал холодок. Больше всего ему хотелось удалить сообщение, сделать вид, что он его не получал, однако он прекрасно понимал, что Сал ни за что не поверил бы в подобное оправдание.

Как, впрочем, и Коррадо.

– Через пару дней судно доставит большой груз, – уведомил его Сал чуть менее недели назад. – Они перегрузят его в грузовики и уедут. Грузовики останутся в доках – простоят там всю ночь, просто-таки умоляя о том, чтобы их обчистили. Этим мы и займемся. К слову, это самая легкая работа.

Кармин не придал этим слова особого значения, полагая, что они не имели к нему никакого отношения. Он не входил в их иерархию, не состоял в уличной банде и не имел над собой капо. С того момента, как Кармин прибыл в Чикаго, Сал задействовал его время от времени в различных делах, беря его повсюду с собой и вовлекая в события личного характера, но теперь все было иначе. Одно простое сообщение – «Доки «Third & Wilson» – все изменило.

Кармин перестал быть сторонним наблюдателем, он должен был стать непосредственным участником грядущего дела. Из свидетеля событий он превращался в преступника.

Достав из неизменно пустого холодильника охлажденную бутылку водки, Кармин отвинтил крышку и сделал большой глоток, позволив алкоголю обжечь его внутренности. Люди называли водку напитком, придающим храбрости, однако Кармин был склонен считать ее напитком, толкающим на глупости. После прибытия в Чикаго водка «Grey Goose» помогла ему пережить несколько по-настоящему тяжелых ночей, придав ему достаточно сил, дабы он смог сделать те вещи, претворением в жизнь которых мог насладиться только лишь полнейший идиот.

Грядущий вечер, подумалось Кармину, определенно войдет в число подобных случаев.

Достав с верхней полки кухонного шкафа свой пистолет, Кармин засунул его за пояс джинсов и вышел на улицу. На дороге перед домом был припаркован его новый «Мерседес», сверкавший в тусклом свете уличных фонарей. Он взял его на прокат неделю назад – в тот самый вечер, когда у него состоялся разговор с Салом.

Сев на водительское сиденье, Кармин сделал глубокий вдох и завел машину. Путь до доков показался ему быстрым – чересчур быстрым – занял он буквально несколько минут. Доки утопали во мраке, который едва заметно разбавлял лунный свет, однако, несмотря на это, Кармину все же удалось разглядеть ряды белых фургонов, припаркованных за расшатавшимся металлическим забором. На воротах виднелись цепь и замок, но никаких признаков охраны на территории не наблюдалось.

Припарковав машину, Кармин вновь перевел взгляд на фуры, не зная, что ему следует делать и с чего необходимо начинать. Его не ознакомили с планом, не предоставили никаких инструкций и пояснений, однако он знал, что на него возлагались определенные ожидания. Если он не справится с заданием, то ему придется за это заплатить.

В тот момент, когда он вышел из машины и направился к воротам, из-за угла соседнего здания резко вывернула машина и, вздымая на своем пути гравий, понеслась прямо на него. Из-за выключенных фар автомобиля и кромешной темноты Кармин не мог разобрать, кто находился за рулем.