– Aperi, – приказала женщина; сняв цепи, она теперь использовала простейшее заклинание отпирания.

Прислушавшись к скрытому чутью, Иоланта сжала задвижку. Переезжая три раза за семь лет, она научилась читать людей: кем бы ни была эта чародейка, добра от нее не жди.

Задвижка дернулась в руке, но Иола удерживала ее на месте.

– Aperi, – повторила незнакомка.

Задвижка снова пошевелилась.

Женщина нахмурилась:

– Aperi maxime.

На этот раз задвижка дернулась и рванулась, будто пойманное животное, жаждущее сбежать. У Иоланты заболели пальцы от усилий не дать сундуку открыться.

Наконец задвижка застыла, но Иола едва успела вздохнуть, как женщина крикнула:

– Frangare!

Этим заклинанием пользовались каменщики, чтобы раскалывать пополам валуны. Наверное, на сундук были наложены защитные чары, так как он не то что не открылся, а даже не треснул ни чуточки.

– Frangare! Fragnare! Fragnare! Fragnare! – снова и снова кричала женщина.

Руки Иоланты похолодели от страха. С сундуком ничего не случилось.

Но надолго ли?

Она попыталась совершить скачок… и не сдвинулась ни на йоту: в домах уважающих себя магов подобное невозможно.

Незнакомка положила фонарь, сжала лиф своего платья, будто от сильной усталости, и медленно произнесла:

– Совсем забыла… Он же создал неразрушимый сундук, чтобы я не смогла от него избавиться.

Значит, где-то должен быть мужчина. Вдруг хоть он поможет?

– На смертном одре он попросил меня поклясться на крови, что я буду защищать тебя, словно дитя родное с того времени, как впервые увижу, – тихо продолжала женщина. Затем рассмеялась так, что кровь стыла в жилах. – Он слишком многого хотел!

Незнакомка вскинула голову, на лице ее замерло холодное и бесстрастное выражение, а глаза лихорадочно горели.

– Ради тебя он потерял свою честь! Ради тебя он уничтожил всех нас!

Кто эта сумасшедшая? И разве можно считать этот дом безопасным местом?

Женщина подняла волшебную палочку, и цепи снова оплели сундук. Она беззвучно шевелила губами, словно молилась.

Иолтанта затаила дыхание. Какое-то время ничего не происходило, а затем кончики ее волос задрожали. Сундук был заперт, Иола не шевелилась, так почему двигался воздух? Причем двигался в одном направлении: из сундука.

Злодейка собиралась задушить Иоланту прямо здесь.

А воздух – единственная стихия, над которой у нее совсем не было власти.

* * *

Кулон согрелся в Англии и стал еще горячее, когда Тит перенесся в Лондон.

Многие изгнанные из Державы решили осесть именно здесь – в единственном уголке Британии, который напоминал им Деламер. И девушка должна была появиться в жилище кого-то из изгнанников.

Город находился во власти одного из печально знаменитых туманов. Принц неплохо видел в своих противотуманных очках, а вот его ковер-самолет снизу разглядеть никто не мог.

Прежде ковры-самолеты были самым быстрым, удобным и комфортабельным способом путешествовать. Однако теперь, в эпоху моментальных перемещений, они стали антиквариатом, которым восхищались, но почти не пользовались. Тоненький коврик Тита, меньше аршина в ширину и всего два в длину, когда-то считался детской игрушкой – и то не самим летать, а кукол возить.

Он пролетел над городским домом Розмари Альгамбра, предводительницы изгнанников, но кулон никак не изменился. Потом проверил жилище Хитмуров, считавшихся самыми могущественными чародеями среди изгнанников. Опять ничего. Тит направился к дому помощника Альгамбра, и тут кулон вдруг нагрелся.

Принц как раз пролетал над Гайд-парк-корнер. Поблизости жила лишь одна семья чародеев – Уинтервейл. Не может быть. Никто в здравом уме не доверил бы девушку леди Уинтервейл!

Но когда Тит покружил над ее домом, кулон стал таким горячим, что пришлось вытащить его из-под рубашки, дабы не обжечь кожу.

Тит знал, что этот дом – одно из самых защищенных частных жилищ. К счастью – повезло! – принц учился вместе с сыном хозяйки, Лиандром Уинтервейлом, и попасть в дом можно было из его комнаты в школе.

Тит приземлился на ближайшую крышу, снял противотуманные очки и, скатав ковер-самолет в тугой рулон, запихнул его под мышку. Затем перескочил в дом при школе, а именно – в перманентно пустую комнату Арчера Фэрфакса.

Выглянув в окно, Тит увидел за домом Уинтервейла и его приятеля – индийца Мохандаса Кашкари. Дождь превратился в туман. Кашкари, поспокойней из двух друзей, стоял на месте, а Уинтервейл бродил вокруг него, разговаривая и жестикулируя.

Чудесно, теперь не нужно придумывать, как бы выманить Ли из его комнаты. Тит чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Многие ученики уже вернулись. Несколько ребят толпились в дальнем конце коридора, решая, пойти ли в «Аткинс» купить съестного, и, наконец определившись, потопали вниз по лестнице.

Когда коридор опустел, Тит бросил свой транспорт на пол – после некоторых усовершенствований ковер выдерживал вес принца, но не поднимется еще и с девушкой, – миновал четыре комнаты и, проскользнув в покои Уинтервейла, залез в узкий шкаф и закрыл дверь.

– Fidux et audax.

Тит снова открыл дверь и вышел в комнату Лиандра в лондонском городском доме. Коридор снаружи пустовал. Принц добрался до лестницы: при спуске кулон холодел, а при подъеме становился еще горячее.

Тит побежал вверх по ступенькам.

* * *

В сундуке еще оставался воздух, но и он улетал прочь с тихим свистом. Дышать уже было так трудно, словно легкие придавило валуном.

«Вскоре эта сумасшедшая погрузит меня в вакуум». Руки Иоланты затряслись. Она выглянула в смотровую щель, в панике ища хоть что-то, чтобы спастись.

Вот! На полке в укромном уголке чердака среди пыльных металлических инструментов стояла каменная статуэтка.

Иоланта не умела управлять керамикой, так как обработка глины меняла ее свойства, но обладала властью над камнем. Она подняла статуэтку над полкой и взмахом руки бросила прямо женщине в затылок.

Та вскрикнула и с грохотом уронила на пол волшебную палочку. Однако вовсе не потеряла сознание, как надеялась Иоланта, а только, сделав несколько спотыкающихся шагов, налетела на сложенные у стены ящики.

Пока Иола сомневалась, стоит ли снова нападать на ослабевшую женщину, та уже подняла палочку:

– Exstinguare!

Каменная статуэтка обратилась в прах.

– И чем ты теперь воспользуешься? – спросила незнакомка с леденящей душу улыбкой.

Внезапно воздуха в сундуке стало так мало, что закружилась голова. Будто кто-то сунул Иоланту лицом в мокрый цемент. Сколько она ни старалась, вздохнуть так и не удалось.

Она едва-едва заметила, как что-то обожгло левое бедро, а потом все погрязло во тьме.

* * *

Оказавшись под открытым люком, Тит услышал панический женский шепот:

– Что ты сделала? Ты же помнишь, что нельзя? Тебе нельзя снова убивать.

Сердце пронзил страх. Леди Уинтервейл – жуткий параноик, и далеко не всегда можно положиться на ее рассудок. Неужели Тит опоздал?

Он опутал скрипучую лестницу подавляющим звук заклинанием и поднялся. А едва увидел леди Уинтервейл, направил на нее палочку и одними губами прошептал: «Tempus congelet», не желая, чтобы сумасшедшая услышала его голос до того, как ее охватят чары остановки времени.

Если заклинание вообще сработает. Тит никогда не использовал его в реальности.

Леди Уинтервейл застыла. Он бросился мимо нее к сундуку.

– Ты там? С тобой все в порядке?

В сундуке было тихо, как в гробу.

Тит выругался. Цепи не поддались на первые несколько заклинаний. Он снова выругался. Можно было, конечно, заговорить оковы, но времени почти не осталось. Чары останавливали его самое большее на три минуты. И девушку, если она еще жива, нужно было выпустить немедленно.