— Но ваша светлость…

— Кадо, будь добр, проводи ее, — я посмотрела на своего пса, который разлегся посреди комнаты на мягком ковре, вытянув вперед лапы. Услышав мою просьбу, он встал. Луиза ойкнула.

— Не надо, я уже ухожу, — и вылетела за дверь так поспешно, что я не успела и глазом моргнуть.

— Противная девица, — заметила Эмили, — слишком много о себе воображает. Да, а вы заметили, как она смотрит? Словно, это мы должны ей прислуживать, а не наоборот.

— Полагаю, так считать она будет очень недолго, — успокоила я свою служанку, — часа два, не больше. Хорошо, оставим эту тему. Мне все-таки нужно идти обедать. Помимо всего прочего, я проголодалась.

Еще бы мне не проголодаться. Ведь в последний раз я ела несколько часов назад, еще дома. А за это время произошло столько событий, что немудрено проголодаться.

Местонахождение столовой я нашла не сразу, но долго плутать мне не пришлось. Расположение комнат в этом доме не сильно отличалось от того, что я привыкла видеть каждый день. Столовая была именно в том месте, где ей и положено быть.

Открыв дверь, я вошла вовнутрь. Кстати, дверь была покрыта позолотой. Такое я видела только в доме местного богача, который как-то раз удостоил нас приглашением. По-моему, это чистой воды хвастовство и выпячивание собственного материального благополучия. На мой взгляд, выделяться нужно другими вещами, если, конечно, они у тебя есть. А впрочем, так рассуждаю я, девушка, у которой никогда не было за душой и ломаного гроша. Так что, не стоит сильно доверять моим словам. Это элементарная зависть. Будь у меня деньги, можете поверить, я непременно бы покрыла позолотой не только дверь, но и все, до чего смогла бы дотянуться.

Столовая без слов говорила, точнее, кричала о достатке хозяев. За такой огромный полированный стол было просто страшно садиться, я боялась затеряться в этих огромных пропорциях. Казалось, для того, чтобы переговариваться с соседями, нужно сперва крикнуть «Ау!», чтобы убедиться, что они тебя слышат.

— Проходите, сударыня, — услышала я голос герцога.

Я сделала несколько шагов вперед и взглядом отыскала свободный стул. Села, расправив складки платья. Нужно привыкать к этому.

— Вам нравится, Изабелла? — спросила Эвелина, улыбаясь.

— Красиво, — не покривила я душой.

— Ручаюсь, вы просто остолбенели, когда все это увидели. Верно? — послышался ехидный голос откуда-то сбоку.

Разумеется, это был противный Этьен.

— Я была близка к обмороку, — съязвила я в ответ.

И едва удержалась от желания показать ему язык. Кто такой, в конце концов, этот Этьен? Хотелось бы знать, как с ним себя вести. Впрочем, меня никогда особенно не заботили такие вещи. Ведь сунула же я дохлую крысу в тарелку одному именитому гостю, невзирая на его регалии. Помнится, отца едва кондрашка не хватила. А гость ничего, оказался с юмором, похихикал и погрозил мне пальцем с притворной строгостью.

Подали обед. Я оживилась. Судя по всему, здесь любят вкусно поесть, а это всегда было моей слабостью. Это был, пожалуй, приятным разнообразием после сытной, но однообразной домашней пищи.

За десертом я заметила, как Этьен смотрит, полуоткрыв рот, как я поглощаю третье по счету пирожное. Он даже не моргал и я поняла, что произвела на него неизгладимое впечатление. Ну и пусть смотрит. Можно подумать, я взяла это пирожное у него с тарелки!

После обеда, когда я так наелась, что мне было лень вставать из-за стола, Эвелина предложила показать мне дом.

— Вы ведь его еще не видели как следует, — заметила она.

— Не видела, — согласилась я.

— Тогда идем, — обрадовалась девушка.

— Не забудьте меня, — вмешался Этьен, — я могу оказать вам неоценимую помощь.

— Беспокоитесь, что мы заблудимся? — осведомилась я невинно.

— Здесь это нетрудно, — усмехнулся он.

— Пойдем, Этьен, — отозвалась Эвелина.

Мне же хотелось посоветовать Этьену ступать в совершенно противоположную сторону. И чем дальше он уйдет, тем лучше. Но я промолчала. Пока.

Мы вышли в коридор. Эвелина шла первой, исполняя роль впередсмотрящего. У нее это получалось плохо, поскольку она постоянно оглядывалась, останавливалась, указывая мне на особенно привлекательную, по ее мнению, вещь, и много болтала.

— Этот ковер мой дедушка привез из Персии, — трещала она, — почти пятьдесят лет прошло, а он все еще как новый. Посмотрите, какая прелесть!

Я посмотрела. Ковер и в самом деле был хороший, но новым я бы его не назвала. За пятьдесят лет над ним хорошо поработала моль. Этьен, похоже, считал так же, потому что возразил:

— Это уже не ковер, а вытертая половая тряпка. В нашем замке есть вещи куда интереснее.

Ого! В «нашем» замке! Похоже, он считает его своей собственностью. Все же, кто он? Мне очень хотелось уточнить, но в присутствии Этьена я посчитала это неэтичным.

— Пойдем лучше в оружейную, — продолжал он, — там есть, на что посмотреть.

— Верно, — согласилась Эвелина, словно до сих пор эта светлая мысль не приходила ей в голову, — ты абсолютно прав.

Оружейная поражала высотой потолка, необозримостью пространства и стенами, сплошь увешанными всевозможными клинками, саблями, мечами, луками и тому подобным хламом. Я заметила булаву, а потом какую-то странную палку с цепью на конце, на которой болтался тяжелый колючий шар.

— Что это?

— Палица, — ответил Этьен с важным видом, — страшное оружие в умелых руках.

В умелых руках страшным оружием может стать и ножка стула, но я не стала развивать эту мысль. Ни одно из увиденных орудий убийства не показалось мне милым и привлекательным. И потом, было ужасно скучно бродить вдоль стен и разглядывать все эти шпаги и кинжалы. По-моему, это глупо, вот так вывешивать на стенах оружие. Что они этим хотели сказать, а?

Тут Этьен шагнул вперед и остановился возле кривой сабли. А может быть, это был меч такой. Не знаю, я не разбираюсь в этом. Он протянул руку и коснулся пальцем ржавого лезвия.

— А вот с этим мечом связана одна очень жуткая история, — зловеще протянул он.

— Какая? — спросили мы с Эвелиной в один голос.

Выговорив это слово, я удивилась. Выходит, Эвелина не знает? Почему? Разве она не живет в этом доме?

— Я расскажу, — снисходительно заметил парень, — только давайте сперва сядем. История длинная, и потом, я не хочу, чтоб дамам стало дурно.

— Нам может стать дурно? — полюбопытствовала я.

Он искоса посмотрел на меня.

— Ну, вам, возможно, и нет. А вот Эвелина — девушка чувствительная.

Нет, каков нахал! Я, значит, бесчувственное бревно! Пощечину бы ему дать за такую дерзость!

— Ой! — воскликнула Эвелина, подтверждая слова о чувствительности, — Этьен! Она такая страшная, эта история? Тогда, может быть, не надо ее рассказывать?

— Он просто пугает вас, — пояснила я, — для пущего эффекта.

Этьен мрачно посмотрел на меня.

— Посмотрим, — сказал он.

В гостиной, устроившись в мягких креслах со всеми удобствами, мы приготовились слушать леденящую кровь историю. Мне было забавно и любопытно. Какой же должна быть история, чтобы меня напугать? Я с детства отличалась крепкими нервами и здоровым скептицизмом. Ничто не могло поколебать мою уверенность в том, что все рассказы об ужасах, происходящих на свете, выдуманы рассказчиками от начала и до конца.

— Вы готовы? — спросил Этьен и окинул нас внимательным взглядом, — приготовьтесь к самому жуткому кошмару за всю историю человечества.

Я кивнула, приподняв брови. Эвелина поежилась.

— Перестань, Этьен, мне уже страшно.

— Странно, что вы никогда не слышали эту повесть, — заметила я ненавязчиво.

— Этьен постоянно рассказывает какие-нибудь истории, а я потом не могу уснуть, — пожаловалась мне девушка, — все представляю то призрака с отрубленной головой, то висельника, раскачивающегося под потолком.

— Как бы он туда забрался? — фыркнула я.

Этьен кашлянул, привлекая к себе внимание. Мы обернулись к нему.

— Итак, — начал он, — давным-давно, в незапамятные времена, когда этого замка еще не существовало, на этом месте была маленькая деревенька, населенная жителями.

Я подавила улыбку. Разумеется, кем еще она могла быть населена? Разве что, двухголовыми чудовищами.

На столе стояла ваза, полная спелых фруктов. Некоторое время я бросала на них косые взгляды, потом перестала колебаться и взяла сочный персик. Нужно же как-то занять себя во время рассказа.