— Ты что, собираешься опробовать это на мне? — Адам с ужасом посмотрел на свою тетушку Джастину, словно та была не в своем уме. Она уже пятнадцать лет работала в медицинском центре Рюидосо и к своим пациентам относилась с особым терпением и вниманием. Тем не менее временами Адам думал, что ей впору быть ассистентом у доктора Франкенштейна.

Джастина повернула тумблер выключателя, и электроножовка с легким жужжанием стала крутиться вхолостую.

— Если ты хочешь побыстрей освободить свою ногу от гипса, доверься мне, иначе придется прибегнуть к старому методу и взяться за обычную пилу, а это будет намного дольше.

Адам судорожно уцепился пальцами за края кушетки и как завороженный уставился на сверкающие зубья пилы, стараясь сдержать подступающую тошноту.

— А ты не можешь снять гипс каким-нибудь другим способом? Может быть, растворить скипидаром или виски, на крайний случай кислотой? А?

— Такой большой, сильный мужчина, а испугался какой-то электропилы. Если бы все были такими пугливыми, человечество давно вымерло бы.

Джастина поудобней взялась за ножовку и стала примериваться, с какой стороны лучше приступить к делу. Адам же не мог оторвать взгляд от страшного железного монстра и, чтоб как-то расслабиться, поддержал разговор:

— Что касается меня... — Он замолчал на полуслове, так как ножовка соприкоснулась с гипсом.

Джастина нажала посильнее — жужжание стало громче, а мелкая крошка полетела во все стороны.

— Так что там насчет тебя? — спросила тетушка, не прекращая своей работы.

Пытаясь не думать о том, что его только что сросшаяся кость через мгновение переломится пополам, Адам мужественно продолжил:

— На меня человечество пусть не рассчитывает. Я, например, не намерен заводить детей.

Джастине его слова пришлись не по вкусу.

— Радуйся, что тебя не слышит мать, она задала бы тебе хорошую трепку. По-твоему, выходит, она зря тебя растила и воспитывала? А?

— Возможно, — согласился Адам. — Мы с ней не раз уже обсуждали эту тему. У Анны и Иви дети, без сомнения, будут, и не надо возлагать на меня обязанность быть продолжателем рода Мердок и Сандерс.

Джастина закончила свою работу и отложила пилу в сторону, легкое движение — и в ее руках оказались две половинки гипсового слепка с лодыжки племянника. Адам с удивлением разглядывал свою освобожденную ногу. Наконец-то, спустя шесть недель, она снова целая и невредимая, несмотря на ту экзекуцию, через которую ему только что пришлось пройти.

Джастина провела рукой по ноге от лодыжки и выше, на ощупь убеждаясь, что перелом правильно сросся.

— А что ты имеешь против детей? — спросила она.

— Ну как сказать. Против самих детей ничего. Но растить их без жены — извините, а постоянно терпеть рядом с собой женщину, которая будет указывать, когда вставать, когда есть, как одеваться, будет тратить мое время и деньги... Нет, даже ради ребенка на такое испытание я неспособен.

Уперев руки в бока, тетушка негодующе произнесла:

— Ты же никогда не был женат! Почему тогда решил, что все так безнадежно?

Адам застонал. Его уже до печенок достали подобные разговоры. Джастина и его мать, Хлоя, были сестрами. Без сомнения, его слова будут подробно переданы. Как бы сказать правду и никого не обидеть? А с другой стороны, почему он об этом волнуется, матери прекрасно известно его мнение насчет брака и детей.

— Да я тысячу раз это слышал от своих женатых друзей. И у меня есть подружки, которые неоднократно давали понять, что настоящая женщина ожидает от мужчины. Каждая по-своему стремится привязать его к себе как можно сильнее. Видимо, в этом и состоит женское счастье. Нет уж, увольте. — С недовольным выражением лица он провел рукой по своим золотисто-каштановым волосам, которые тут же волной снова упали на лицо. — На самом деле я думаю, что быть женатым человеком, может быть, и не так уж плохо. Вон Чарли, кажется, вошел во вкус, ему нравится быть и мужем и отцом, да и моя сестренка до сих пор пребывает в каком-то блаженном состоянии. Но я убедился: семейная жизнь не для меня. Нет на земле такой женщины, с которой я бы согласился прожить всю жизнь.

Джастина задумчиво посмотрела на племянника.

— Я никогда прежде не лезла в твою жизнь...

— Тем более нет никакого смысла делать это сейчас, — резко перебил ее Адам.

Но тетушка продолжала:

— В последние годы твои взаимоотношения с женщинами похожи на то, как будто ты меняешь рубашки одинакового покроя.

Адам фыркнул.

— Так оно и есть. Только вот подходящей не нашлось.

Джастина вздохнула.

— Знаю, ты не поверишь, но, по-видимому, тебе нужна какая-то особенная женщина, непохожая на тех, с кем ты обычно имеешь дело.

— Да нет же, тетушка, здесь ты ошибаешься. Какая разница — особенная или не особенная. Все они на поверку оказываются одинаковыми. Рано или поздно каждый мужчина начинает это понимать.

Джастина знала, что на мнение Адама о женщинах повлияла трагическая смерть Сьюзен, и примирительно погладила его по плечу.

— Не злись на меня, просто твоя старая тетушка волнуется о твоем душевном здоровье сильнее, чем о физическом. Здесь-то все понятно — кожа да кости. А душа — с ней гораздо сложнее. Волнуюсь я за тебя, все-таки не чужой ты мне человек.

Адам криво улыбнулся, глядя на свою ногу.

— Мое душевное здоровье сейчас, когда я вернулся в Нью-Мексико, прекрасно как никогда. Лучше волнуйся за своего сына, Чарли. В нашей семье он единственный, кто профессионально играет за сборную «Техасских рейнджеров».

Джастина проказливо улыбнулась.

— Профессионально, — согласилась она, потом взглянула на его ногу. — Только я не думаю, что быть промышленником безопасней. Это не спасло тебя от перелома. А вот Чарли... что-то я в последнее время не припоминаю, чтобы он прыгал на костылях.

— Хорошо сказано, тетушка, не в бровь, а в глаз. — Адам приподнял ногу и опустил на кушетку с громким шлепком. — Нефтегазовая промышленность, которой я занимаюсь, тут ни при чем. А вот какой-то легкомысленной женщине устроить мне перелом ноги удалось с поразительной легкостью.

Брови Джастины удивленно поползли вверх.

— Вот как! А я думала, это случилось на работе.

Адам бросил на нее усталый взгляд.

— Да, на работе. Эта женщина... она просто сумасшедшая...

Он задумчиво тряхнул головой, припоминая события того трагического дня. Больно, обидно — да, но только перед глазами стоит ее образ. Джастина, увидев мечтательное выражение на лице Адама, не смогла удержаться от смеха.

— Ну почему ты не можешь быть просто доктором! Не приставай ко мне со своим психоанализом. У меня встреча с отцом через двадцать минут, — взмолился Адам, понимая, что тетушка что-то заподозрила и теперь навряд ли удастся избежать расспросов.

— Ладно, договорились, — сказала Джастина, делая вид, что уступает, и, покидая комнату, добавила: — Даю тебе отсрочку на некоторое время, но в ближайшие же дни я хочу услышать подробный рассказ о том, при каких обстоятельствах была сломана твоя нога!

Полчаса спустя Адам стоял перед зданием компании «Газ эксплорейшн». Минуя охрану и секретарей, он сразу направился в кабинет отца, президента корпорации, не обращая внимания на женские взгляды, которые его сопровождали.

Остановившись перед массивной дубовой дверью с золотыми ручками, ведущей в кабинет Вайета, он услышал приглушенные голоса. Дела идут отлично, значит, отец уже принял на работу нового геолога. Сейчас как раз скопилось много проектов, которые требуют немедленного рассмотрения и принятия конкретных решений. Тем более его нога зажила и можно приступать к активной работе.

Адам открыл дверь и увидел своего отца. Седина лишь немного тронула виски, придав его облику очарование зрелости, — в свои пятьдесят пять он нисколько не утратил привлекательности. Увидев сына, Вайет сразу же направился ему навстречу.