— Телефон, ты звонил? — Марианна снова смотрела на аппарат, как на живое существо.

Вся надежда была на Алексея Петровича. Тот уже связался с военными, там задействовали, кого нужно, но время шло, вестей не было. Наступили праздники, на рабочих местах никого не осталось, даже Алексей Петрович уехал на дачу.

— Что могло случиться, мама? Что надо делать?

Марианну бил озноб. Что с Сергеем? Что могло случиться… он же такой сильный.

— Давай попросим Диму, мама. Он там все знает, я уверена, он поможет, как Гоше помог, — срывающимся голосом проговорила Марианна третьего мая в четыре часа утра.

Она схватилась за Диму, как за последнюю соломинку.

— Попроси, конечно. — Мать уже не противоречила ей ни в чем.

Марианна позвонила Диме. Он собрался тут же, и она, чтобы не терять времени, побежала навстречу. Они встретились на полдороге. Она сбивчиво обрисовала положение.

— Они сто лет будут возиться. — Он махнул рукой. — Почему сразу не сообщила? Жди до вечера, постараюсь разведать. Как его имя?

— Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение».

По его жесткому голосу Марианна поняла, что дело может быть нешуточное. Дима ободряюще тряхнул ее за плечи.

— Не боись, однокашка, прорвемся.

— Так, до вечера? — Она смотрела на него, как на спасителя.

— Я тебе позвоню.

— В любом случае?

— Не трясись, а то накликаешь. Пока.

Дома он подсел к телефону и стал по коду и паролю вызывать свою часть. Через треск и завывание эфира его услышал Виктор, дежуривший на связи.

— Рядовой Стеблов слушает.

— Витек, привет из Москвы!

— Димка? Что случилось?

— Срочное дело. Записывай. Сергей Плетнев, генеральный директор концерна «Возрождение». Пропал без вести. Понял? Перезвоню через четыре часа. Конец связи.

— Вас понял.

После этого Дима вернулся к своим делам. Завтра они с отцом идут в дом Оли Красновой свататься. Там уже готовятся. Дима будет при параде, в костюме, в галстуке. И хотя между домами всего двести метров, они подъедут на белой «Волге» и, само собой, не с пустыми руками… Дима усмехнулся. Это нужно не для него, а для нее, Оли. Ей столько досталось горя и позора, думал он, столько страданий, что его долг воздать ей по силе возможности за все. Перед соседями, родными… Мать останется переживать дома. Завтра, в одиннадцать часов… Дима прошелся, почесывая крепкий стриженый затылок. Если все сладится, то завтра же начнется и свадьба дня на три, на четыре.

Тут мечты его приняли слишком крутой оборот, он одним махом выпрыгнул в окно и побежал в лес на разминку.

Вторично он набрал длинные телефонные номера ровно через четыре часа. Выслушав то, что ему сообщили, сразу позвонил Марианне.

— В общем, так. Сергей Плетнев при осмотре площадки под строительство провалился в оттаявшую ледяно-земляную яму среди вечной мерзлоты. Такие ямы незаметны и очень опасны, недаром там люди с веревкой ходят. Если в нее попадает техника, то исчезает под землей в одно мгновение. Яма, в которую угодил твой парень, протаяла под брошенной автопокрышкой, она глубоко ушла под поверхность вместе с ним, очень глубоко, она же, наверное, и помогла ему, но он успел наглотаться. Сейчас он лежит без сознания в Н-ской части на северном берегу пролива Маточкин Шар. Его боятся трогать с такой температурой.

— Как туда лететь?

— До Нарьян-Мара обычным рейсом, а там по договоренности с военными. Полетишь?

— Конечно.

— Тогда поговори с матерью о лекарствах.

— Конечно.

— Слушай, — пожалел он ее, — а почему ты грузишь это на себя? Где его предки?

— В Слюдянке.

— Где-где?

— На Байкале.

— Отпад! В общем, у меня все.

— Спасибо тебе.

— Желаю успеха.

Марианна закрыла лицо руками.

— Что? Что он сказал? — Татьяна Алексеевна поняла, что Сергей жив. — Только подробно. Что с ним?

— Он лежит без сознания на северном берегу пролива Маточкин Шар. После того, как глубоко провалился в ледяную яму.

— Ты собираешься лететь? Одна?

К Марианне вернулась способность действовать. Она раскрыла справочник и принялась названивать в аэропорт.

Татьяна Алексеевна качнула головой.

— Мы летим вместе, Масенька. Одной тебе этого не провернуть, да и Сергею, судя по всему, нужны не девичьи слезы, а срочная медицинская помощь. Так что все одно к одному. Согласна?

— Мамочка, миленькая моя!

Они распределили предотъездные хлопоты между собой. Татьяна Алексеевна поспешила в клинику за докторским чемоданчиком, Марианна в кассы аэрофлота. Утренний рейс на завтра в семь часов ноль пять минут.

Самолет отправился полупустой. Внизу белела равнина облаков, солнце светило в правые окна. Марианна сидела у окна и смотрела под крыло на зеленоватую тундру, поблескивающую болотистыми и озерными зеркалами, прорезанную ветвистыми синими реками.

— Температура воздуха на земле плюс пять градусов, — объявили по салону. — Просьба застегнуть ремни безопасности, самолет идет на посадку.

Внизу засинела Печора, помчался навстречу город.

На аэродроме и в самом деле было прохладно. Вокруг простиралась равнина, покрытая мелким хвойным кустарником. Дул ветер. Воздух показался новым, свежим, с отчетливой струей снежного холодка.

Из зала ожидания они сразу прошли к начальнику аэропорта. Он направил их на второй этаж. В небольшой комнате располагался кабинет майора, отвечающего за передвижение военнослужащих. Сам майор, невысокий человек лет тридцати восьми, видимо, очень веселый среди своих, если судить по кусочку его телефонного разговора, который он заканчивал уже в их присутствии, внимательно выслушал мать и дочь, обеспокоился и тут же связался с военным аэродромом.

— Михаил Павлович? Приветствую тебя. Ерофеев. У тебя идет что-нибудь в сторону Маточкина Шара, в/ч 0584751? Там лежит в лазарете строитель из Москвы. К нему прибыли и сидят передо мной его невеста и ее мать, хирург, между прочим, с набором медикаментов. Документы в порядке, есть даже «Отношение…» из госпиталя с просьбой о содействии. Можешь им помочь?

Его собеседник не возражал, но самолет шел на мыс Сухой Нос.

— Так это же близко, двухсот километров не будет! Пусть запросит посадку в в/ч, там есть взлетная полоса! Договорились? Все. Я их к тебе отправляю. Обратным рейсом заберешь всех троих.

Через полчаса на личной машине Ерофеева они оказались на военном аэродроме, а еще через пятнадцать минут уже летели над Баренцевым морем в скромном салоне небольшого ИЛа. Внизу светилась морская голубизна, большие расколотые ледяные поля с изрезанными кромками еще покрывали ее местами. В самолете, кроме них, летели пять военнослужащих с ящиками и мешками, на которых красовались бирки с номером военной части и фамилией. Подарки к праздникам или просто посылки?

Вот показался скалистый суровый берег Новой Земли, потянулись круто-всхолмленные пространства, не вполне свободные от снежных покровов, с прямыми колеями, оставленными тяжелой военной техникой.

В военной части их ждали. Едва самолет, коснувшись земли и пробежав по бетонной полосе, остановился, их встретил солдат с обветренным, но еще не загоревшим лицом, подхватил вещи и, поглядывая на Марианну, как на невиданную диву в ее светлом пальтишке и берете с помпоном, повез на зеленом «газике» в часть.

— Вашего парня привезли с севера три дня назад, хотели отправлять на материк, да не рискнули. И туда нельзя, и здесь не лечение, — рассказывал он, пока машина, подвывая на ухабах, приближалась к лазарету. — Как там в Москве-то? Тепло?

Сергей лежал на кровати, бледный, несмотря на высокую температуру. Он был без сознания. Только сильный организм мог так долго бороться с тем, что обрушилось на него. Татьяна Алексеевна, в зеленом хирургическом халате, раскрыла докторский чемоданчик. Военный фельдшер помогал ей. Сергею ввели антибиотики, витамины, питание. Постепенно кожа его стала розоветь, дыхание углубилось, он заснул. Обе женщины сидели на стульях возле него. Было три часа пополудни.