Но, как бы там ни было — первую победу мы одержали, причем легко. Ну, по правде сказать — на нашей стороне преимущество было во всем — в артиллерии, в численности, да и в умении, похоже, тоже. Как‑то дальше оно будет? Хорошо хоть, тут нет ни тяжкой артиллерии в количестве, ни пулеметов, а авиация и подавно как класс отсутствует, да и минно — взрывной дряни очень ограничено встретишь. Ну, зато, по идее, врукопашную надо чаще драться.

Хотя, вот опять посмотреть. Вот сегодняшний бой. Ни одного выстрела не сделал. Ни одного удара штыком. Врага в живом виде, можно говорить — и не видел. Две гранаты бросил, одну эту гадость спихнул от себя к драгунам — вот и вся война, вот и весь бой. Но оно ж и называется на казенном 'в скоротечной схватке передовые части обратили гарнизон противника в бегство, и заняли укрепления'. А на деле оно вон как — негероично. Две кучи холодного мяса — их и наша, дочерта раненных. Суета и возбужденные голоса, толкотня, желание жрать.

Впрочем, вскоре все приходит в норму, как‑то налаживается и успокаивается. А потом и Кане до нас добрался, и велел собираться — здесь остаются драгуны, а мы займем те недостроенные укрепления, откуда бил пулемет. И обрадовал новостями — завтра прибывает аж целый взвод панцирных штурмовиков.

И, стало быть, начнется штурм основных укреплений перевала. В котором нам всем, конечно же, выпадает честь участвовать.

До самого вечера пришлось вкалывать. Сразу как отошли — получили шанцевый инструмент — лопаты и киркомотыги. Несколько саперов, что шли с нами в атаку, остались в качестве инструкторов, говорили, что и как делать. До вечера мы укрепляли и обустраивали наши новые позиции. Пару раз прятались в единственный блиндаж от артналетов, набиваясь туда, как сельди в бочку. Били шрапнелью, с закрытых позиций, откуда‑то из‑за горы. Потерь у нас от этого не случилось, били бы они гранатами — может и больше вреда стало бы, если б попали. Минометы до нас, похоже, не добрасывали, а вот по основному укреплению, где засели драгуны — разок прошлись тремя залпами батареи. Но это на самом деле ерунда. Да и не видать отсюда, насколько хорошо по ним там попадали.

А за нашими позициями, прикрытые скалами — уже обосновывались тыловики и артиллеристы, минометчики, лазарет, задымили кухни. Все, ребятки, сейчас нас покормят, сейчас мы будем кушать! Благо, есть где теперь примоститься, не боясь налетов — мы ударно завершили начатое неприятелем строительство, и, использовав заготовленные еще валашцами лесоматериалы — перекрыли четыре длинных и широких зигзагообразных окопа. По одному на взвод, а блиндаж, с перекрытием из каменных блоков — остался капитану и сержантам. Надо сказать — я ничуть этому не расстроился. Умом понимаю, что нету тут ни ракетных систем серьезных, ни мощных пушек. Вот только все равно — ну их к чорту, эти камни. Прилетит что посерьезней, полопаются, сдвинутся, да вниз просядут, и поминай, как звали, расплющит, как лягуху. Так что — пусть командир там обитает, а я под накатом с насыпью — моей нежной психике так спокойнее, пусть и тоже понятно, что от мины оно не сильно‑то поможет, если прямым попаданием. Туда же, в командирский блиндаж, вскоре перебрались и наши тыловики. Тыловики у нас, надо сказать, боевые оказались, даже писарь ничуть не ропщет, и держится бодро. В атаку они, конечно, не ходили — но у них и другое совсем дело. Однако — вот, на передовой, все на месте, и с оружием. Подумалось — наверное, и в тыловиках в штрафроте служить — не просто так отправляют? Тоже, значит, им надо себя держать… достойно, так сказать.

Немного надо рассказать об нашем укреплении, не знаю, как бы его правильно назвать? — по сути, эдакий взводный опорный пункт. Один мощный блиндаж, трехлучевой звездой ходы к трем позициям для пулемета, и зигзаги окопов, даже без ячеек. Недалеко от блиндажа — позиция пулеметная для кругового обстрела. Вроде как под зенитки делают. А остальные три — просто с глубокой амбразурой, поверху прикрытой каменной плитой. Козырьков даже нету — не успели. С одной такой позиции во фланг нам и лупил пулемет, успокоенный разведчиками — он и сейчас там стоит, вроде как неисправен. Охота глянуть, спросить что ли после еды? Другую позицию, что выходила к нашим тылам теперь — мы разорили, сделав там 'парадный вход' — прорыли, ругаясь, в каменистой почве хорошую траншею.

По всему выходило — враг эту позицию строить начал совсем недавно, и было тут немного народу, хотя и при пулемете. Почему так — ну, наверное, потому, что никакого хода перекрытого, да и вообще никакого, к основным укреплениям или к форпосту, что мы взяли, не было, не успели прорыть. И подкрепления любые пришлось бы сюда гнать по чистому полю. То есть — раскрыли бы всю маскировку — а маскировка была неплохая, раз разведка эту точку прошляпила. С фронта‑то практически и не видать ничего, просто торчит скала размером с колхозный коровник, эдаким уступом из склона. Даже когда пулемет открыл огонь, и то решили, что это в скале каземат вырублен, не пытались даже гранатами или шрапнелью бить.

Пока выпал небольшой отдых — работа прекращена, на сегодня все, похоже, а еду еще не притащили, хотя и отправили легкораненых уже минут двадцать как — присел рядом со всеми, помалу завязались разговоры. Все об одном — об том, что впереди ждет и предстоит. Варс отдыхал рядом, ухо кормил, но не вмешивался, и не препятствовал, а потом и включился в разговор тоже.

… — А что, братцы, много об тех укреплениях известно?

— Да как сказать… Тут кое‑кто служил раньше, ну и рассказывали… всякое…

— Ну?

- Что ну?

— Не томи, не с девками заигрываешь! Давай, рассказывай, чего там трепали?

— Тут ведь что вышло — как наш Орбе… кхм… князь валашский, значит, Свирре прибрал, так тут же приказали перестраивать укрепления. Они мощные, сколькими годами создавались, сил и денег вбухано — страсть сколько. Но — против него. То бишь, против Валаша, в ту сторону.

— Так погоди‑ка… это что же? То, что мы сейчас взяли — это не передовое, а последняя линия обороны была? Так оно что ли выходит?

— Отож. В самую мякотку, паря. И все эти укрепления — не годились, чтобы одерживать врага, из Свирре на Валаш идущего. Да и кто бы пошел‑то? Свиррцам не до Валаша, им реку держать, да чтоб Валаш к ним не сунулся…

— Так а чего ж такого? Крепость — она и есть крепость, с какого боку не пойди?….

— А вот и нет, братец. Местность тут — сам видишь. Нет тут нужды в том, чтобы держать круговую оборону. Не та местность. Если враг прошел где‑то еще — то уже и толку нет держать долго. Значит, уже разгром идет, не до перевалов. А так просто обойти — нельзя.

— Ну, ты вон ихних егерей видел? А наши… ну, баронские, они чего — хуже что ли станут?

— Одиночки пролезть могут, караванными тропами разбойные группы, пластуны, какие… А даже взвод провести со снабжением — уже попробуй‑ка. Не говоря роту.

— И мало того — от таких — такое же и помогает — патрули, вроде тех троих егерей пограничных, что мы у моста грохнули — они вполне могут устроить горе всяким пластунам. Да так, что втроем и взвод удержат — да и то сказать, кабы мы к мосту опоздали на пять минут, то и не прошли бы. А хоть и прошли — сколько потеряли. А коли б они оборудоваться успели бы? А ведь там еще предгорье, ерунда совсем…

— Так что — не обойти сколь‑нибудь значимым числом, так что ли, дядя

— Точно так — не обойти толком.

На то они тут и строены — что никак не обойти…

— В общем, серьезно с тыла эти укрепления не защищались, да и экономили свиррцы на этом, надо полагать. Им и так эти перевалы в такую деньгу встали. До последних лет, говорят, даже специальный налог был. Так вот и получил князь укрепления, которые пришлось чуть не полностью перестраивать. Ну, не то чтоб полностью, но… Амбразуры новые, окопы, галереи стрелковые, и прочее и прочее. Нет, конечно, не с голого места строить, но немного осталось того, что не переделали — из боевых сооружений‑то.

— И еще — старые амбразуры позакрывали.