Размытая картина реальности за границей оконного стекла отлично иллюстрировала мысли.

— Я… просто не хочу, чтобы у тебя были проблемы. — Проворчала невнятно Кэри, отворачиваясь, дабы не демонстрировать ему жалкое выражение своего лица. — Потому, если завтра ты не сможешь…

— Завтра твой день рождения.

Спасибо, капитан.

— Да, насчет этого… мы можем отметить его в выходной, если хочешь. А можем вообще не отмечать, и мне не будет ни капельки обидно. — Потому что вся неделя — сплошной день рождения. Все подарки — мои. — Или встретиться после твоей работы в кафе и выпить по стаканчику. Я знаю, как ты занят…

— Завтра я буду занят исключительно тобой.

Почему в наступившей тишине создалось такое впечатление, что она только и ждала этих слов? Раствориться в атмосфере романтики не давала лишь его нешуточная серьезность. Никаких улыбок, нежностей, заигрываний. Что-то опять угнетало его, хотя Кэри знала: это «что-то» — она. Зачем, спрашивает, привязывать к себе женщину, которая приносит не наслаждение, а муки?

Презирая свою непомерную ревность, Каролайн пробормотала:

— Та девушка… что ты ей ответил?

— Что принадлежу другой.

Боже-боже, это мужчина не перестает ее удивлять. Почему из всех видов отказа он предпочел столь агрессивно-примитивный? Словно с некоторых пор стал ее рабом.

Мысль, заставляющая мгновенно завестись.

Поерзав на сидении, Кэри бросила на него взгляд. Прекрасный мужской профиль с тенью тяжелого раздумья.

— Повтори.

Мистер Эохайд обратил к ней свой замутненный заботой взгляд.

— Что… любишь меня. — Попросила неуклюже Каролайн. Ответом послужила угрюмая тишина. Которую разорвал лишь звук резко переключаемой передачи. — Забудь. Сама не знаю, что несу…

Ранее у Кэри создалось впечатление, что Брендан хорошо знал город. Однако когда через минуту машина заехала в темный переулок, останавливаясь в тупике, пришлось признать, что с навигацией у него туго.

Эохайд повернул ключ в замке зажигания, глуша двигатель. После чего отодвинул собственное кресло назад до упора, вынуждая задуматься: может, дело не в навигации?

— Иди ко мне.

Уставившись в его абсолютно серьезно лицо, Каролайн вцепилась в ремень безопасности. Вероятно, стоит напомнить ее любовнику, что они находятся посреди улицы. А еще, что она даже не помышляла о возможности делать это в машине.

— На словах…

— И на словах тоже. — Он сам открепил ее ремень. — Когда я окажусь в тебе, я повторю это столько раз, сколько захочешь.

— А почему бы просто…

— Я должен быть уверен, что ты запомнишь.

Что ж, Кэри надеялась, что такие воспитательные меры профессор применяет только по отношению к ней. В любом случае, отказываться от возможности в очередной раз доказать себе и ему бессмысленность попыток тех несчастных студенток не было сил.

Вероятно, стоило предупредить, что она еще никогда не была сверху? И испортить момент? Проклятье, Эохайд должен знать, что ее личная жизни не отличается пестротой! В отличие от его, не так ли?

И-и-и-и… это была та самая мысль, которая заставила ее оседлать мужские бедра. Отличный ракурс.

— Пожалуй, я был неправ. — Признался у ее губ Эохайд после долгого, клеймящего поцелуя. — Это платье… — его руки заскользили по ее бедрам, поднимая подол, — … кроме того, что идеально на тебе сидит, имеет еще кучу преимуществ. — Словно демонстрируя одно из них, его пальцы сдвинули в сторону полоску нижнего белья. — Один недостаток простителен.

— К-какой недостаток? — Задыхаясь прошептала Кэри, слушая, как вжикает «молния» его брюк.

— Знать, какие у тебя потрясающие ноги, хотелось бы только мне.

Ох, и это она себя называла эгоистом?

Заставляет его забыть обо всем. Буквально, — самого себя.

Вернуться к реальности и в этот раз было чертовски сложно.

— Кэри. Из тебя выйдет отличная наездница. — Заявил деловым тоном Брес, заставляя девушку недоуменно ахнуть. Все еще так мило смущается. — Если тебе понадобится практика…

— Не… не говори так!

Машина проехала последний светофор. До их дома остались считанные метры и сидя теперь за рулем, Брес отметил, что никогда еще ему не было так приятно возвращаться. Внутри такой блаженный покой и удовлетворение… Все-таки он всегда знал к чему стремился: Айрис должна была вернуть ему рай, и теперь эта восхитительная женщина делала это так охотно и так часто, что он невольно задумывался: заслужил ли подобное счастье? Или это шутка судьбы, которая готовит ему очередной сюрприз?

— Мне нравится, как ты краснеешь. — Отметил тихо Эохайд, смотря на то, как она отворачивается. — Твоя робость драгоценна.

— Ага, ладно, как насчет того чтобы…

— Тебе понравилось быть сверху?

— Боже…

— Мне нужно знать, как тебе нравится чувствовать меня. — Он невольно улыбнулся ее стыду. — Никогда бы не подумал, что так может заводить чужой контроль. Но когда ты сверху, я проникаю глубже.

— Пре-прекрати, пожалуйста.

— Когда ты двигаешься, а я держу тебя… я чувствую тебя всю. Могу спорить, что Адам вместе со своим раем и Евой позавидовал бы мне, если бы просто мог представить, каково это. — Айрис вцепилась пальцами в подол своего помятого платья, отвечая отчаянным молчанием. — Ты должна была уже определиться с тем, как именно тебе нравится.

— Зачем ты… нормальные люди не обсуждают такие вещи!

— Серьезно? Можешь считать меня ненормальным, но я хочу знать, как лучше тебя удовлетворить.

— Ты и есть ненормальный.

— Если ты не можешь решить, мы уделим этому день.

— Это, должно быть, шутка.

Она все еще отказывалась смотреть на него. Даже когда они остановились перед въездом в подземный гараж.

— Мне нужно, чтобы ты говорила, Кэри, как хочешь меня. Ты заслуживаешь достойного мужчину. Так помоги мне.

Он всерьез ждал от нее ответа. Не напрасно. Пусть она еще не способна была произнести это, глядя ему в глаза и с полноправным требованием, Айрис все же заговорила:

— Когда… ты сверху. Мне нравиться чувствовать тебя сверху. Твой вес на себе. Ну и… когда ты нетерпеливый. — Она судорожно вздохнула. — Только не заставляй меня повторять это снова, окей?

Ладно, теперь пришло его время молчать. Требуя откровенностей, Брес знать не знал, что это сделает его настолько слабым. Она сказала, что хочет его таким, какой он есть — эгоистичным ублюдком, с манерами первобытного человека, когда дело касается этой женщины.

Наклонившись, он надолго прижался губами к ее горячему виску.

— Я люблю тебя.

— Да-а… я запомнила. — Ища спасение, Айрис перевела тему: — Ты не против, если я приготовлю на ужин стейки?

— Обожаю стейки.

— И еще… — Она несколько замялась, возвращаясь к ранее поднятой теме. — Насчет завтра. Ты, наверняка, все праздники отмечаешь с размахом, но… для меня это непривычно. Возможно, я говорю об этом поздно, зная тебя, ты уже все решил. Однако… в ресторане я буду чувствовать себя неуютно. Можно, мы просто… не обижайся, но можно мы просто будем вместе в этот день? А потом я приготовлю ужин, и мы пригласим Чейза. Кстати, он уже несколько раз просил меня узнать… ты позволишь ему взять хотя бы на день ламборгини? На твоем месте, я бы не позволяла.

Брес промолчал. Не потому что боялся за автомобиль или безопасность ее брата.

Упоминание о завтрашнем дне вернуло его с небес на землю. Этот день он ждал всю свою жизнь и, надо сказать, осознание, что момент истины наступит через несколько часов, заставляло нервничать.

Что если он ошибся, и Миранда — вовсе не та пятая душа? Думая о такой вероятности, Брес спешно себя уверял: никто не назвал ему имени, а это могло значить лишь одно — боги канули в Лету вместе со своими почитателями. Следовательно с последним испытанием он должен был справиться исключительно самостоятельно. Да и что тут гадать, выбор последней души был очевиден — несчастная женщина постоянно маячила перед глазами. Он держал отработанную по контракту душу Миранды в своих руках, намереваясь поглотить, уничтожить в пользу своего бессмертия. И теперь, когда договор расторгнут, она спасена. Все казалось простым, как дважды два, и все-таки…