— Почти, — мрачно буркнул Диллиан, отпустив, наконец, мои руки. И с недовольным видом покосился на котяр, с громогласным мурлыканьем трущихся о мои ноги. — Ты их все-таки восстановила…

— Почти, — передразнила я. — Ты их все-таки порвал… — не успела я усовестить его как следует, описав все шрамы раненых зверюг, как нераскаявшийся Владыка схватил одного котяру за шкирку и поднял на уровень своего лица.

Охранное заклинание угрожающе заворчало и попыталось оное лицо слегка разукрасить, но Диллиан предусмотрительно вытянул руку, не позволив когтистой лапе дотянуться до кожи.

— На охрану уже не годятся, — грустно прокомментировал он. — Хотя демон его знает, что ты с ними сотворила.

— Или они со мной, — поддакнула я. — Так что у меня с руками?

— Рисунок, — беззаботно пожал плечами Диллиан, разжимая пальцы. Кот, на мгновение зависнув в воздухе — второй раз за день — обреченно мяукнул и грохнулся вниз, едва не задавив собственного собрата. — У тебя на руках появился магический рисунок. — И резко посерьезнел: — Но хотел бы я тогда знать, где сейчас настоящая Эртрисс!

И такое хмурое беспокойство на лице, в потемневших глазах — аж завидки взяли.

А будут ли когда-нибудь так переживать за тебя?

Первый в мире мужчина с предменструальным синдромом и, как следствие, постоянным недовольством пресловутым миром, в очередной раз бесшумно крался на пару шагов впереди. Черт его знает, на кой нужно было шествовать по коридорам посольства чуть ли не на цыпочках, если следом уныло тащилась я, шаркая ногами и стараясь не наступить на увивавшихся за мной котов. Диллиан, видимо, все же находил причины.

Судя по всему, Эртрисс пропала утром, стоило только нам с бывшим Владыкой выбрать себе комнаты и отправиться их обживать. Прижатая к стенке прислуга сначала очень долго мялась, явно не желая раскрывать ни причины исчезновения леди ди Дара, ни ее нынешнего местоположения, но потом, вдоволь налюбовавшись на перекошенную рожу Диллиана, все же раскололась.

Эртрисс отправилась искать новую филактерию. Вне посольства.

Банально, наверное, но в ответ на новость Владыка выдал витиеватую трехэтажную структуру, упоминающую саму ди Дара, ее родственников колена до третьего-четвертого, всю прислугу вплоть до старой кухарки, охрану и ту давно канувшую в небытие траш, чьи заклинания реагировали только на входящих и так легко распадались. Хотелось по привычке заслушаться и потом от души похохотать над Диллианом, когда он все-таки возьмет себя в руки, но от его слов остался какой-то гадливый осадок, и желание шутить отпало.

А ведь если вдуматься, то Эри с ее типично хелльской внешностью и впрямь здорово рисковала, высовываясь днем в город. Убить-то ее не убьют, по крайней мере, сразу — для этого сначала нужно прикончить меня — только вот не факт, что после встречи с недружелюбно настроенными аррианцами она сумеет добраться до посольства прежде, чем те просекут, сколько раз необходимо тыкать в леди инкви-зитора вилами.

Что способен вытворить Диллиан, если с Эртрисс что-то случится — страшно и представить, потому на прогулочку поискового типа по Тугерту я согласилась без пререканий, изъявив готовность отправиться хоть сейчас. Но грозный Владыка, наградив скептическим взглядом мою физиономию, точно такую же «типично хелльскую», как и у ди Дара, незамедлительно велел стоять, не двигаться с места, не шевелиться и не дышать.

— А последнюю сигарету? — насмешливо поинтересовалась я в ответ на его тираду. Я не курила — но скорее из-за того, что не переносила запах табака, а не из-за приверженности здоровому образу жизни. Наверное, если бы не обостренное обоняние, я дымила бы как паровоз, не упуская возможности лишний раз успокоить нервы, но что уж поделаешь…

— Последнюю — что? — отстраненно переспросил Диллиан, неприятным, колючим взглядом вцепившись в мое лицо, словно выбирал, куда сподручнее треснуть, чтобы не оставить синяк или шишку.

— Сигарету, — послушно повторила я. На лице мужчины понимания не отобразилось. — У вас вообще такое понятие, как «курение», существует?

— На Хелле — уже нет, — отозвался Владыка, так кровожадно ухмыльнувшись, как будто лично перегрыз горло последнему курильщику на планете. — Насчет остального Альянса не в курсе. — И наконец отцепился от меня, лениво поглядев в сторону.

А черты его лица вдруг задвигались, изменяясь — увеличился нос, звездой на новогодней елке вспыхнул алый прыщ на самом его кончике, глаза, напротив, уменьшились до такой степени, что разобрать их цвет стало практически невозможно, если не присматриваться — серые и серые, что тут еще добавишь… Напоследок резко посветлели волосы и негармонично заострился подбородок. Получившийся персонаж выглядел настолько нелепо, что признать в нем несвергаемого Владыку суверенной Хеллы было просто нереально.

— Ой… — глубокомысленно изрекла я, наблюдая за переменами.

— Вот так, примерно, и выглядит наложение иллюзии, — лекторским тоном прокомментировал Диллиан, приглашающе кивнув на зеркало. — На себя ее накладывать гораздо проще, а вот с другими людьми и предметами зачастую приходится очень долго возиться — необходимо до мелочей помнить, как на самом деле выглядит объект, и четко представлять, что ты хочешь из него сотворить…

Я не слушала.

Не знаю, почему не завопила, встретившись взглядом со своими, привычно темно-карими, глазами на чужом, странном лице. Из зеркала на меня уставилась какая-то посторонняя светловолосая тетка с неестественным золотым цветом кожи, слегка поблескивающей на свету. Я недоверчиво присмотрелась к незнакомке, повторяющей мои движения, еще не веря, что это теперь — я, и с ужасом обнаружи-ла несколько вполне привычных черт. Овал лица заметно вытянулся, точно так же, как у Диллиана, заострился подбородок — но остались широкие скулы и глаза, казавшиеся неаккуратной аппликацией на живом человеке. Жуткое зрелище.

Я героически ограничилась еще одним ойканьем. Даже не выругалась, честно-честно.

— На кой черт?.. — собралась было вопросить я, но потом поняла сама — безнаказанно побродить по Тугерту в настоящем облике сейчас мне и впрямь не светит. Хоть я и не имела ничего общего с Хеллой, но выглядела точно так же, как и ее среднестатистический обыватель — и этот факт мог подсунуть мне и Диллиану серьезных неприятностей.

Не дождавшись окончания вопроса, Владыка лениво кивнул, по-хозяйски заправив упавшую мне на лицо прядь за ухо, и направился к выходу, не оборачиваясь. Размеренной такой, крадущейся походкой. Совершенно бесшумной.

Интересно, а сколько людей в этом чертовом Альянсе — или как его там? — способно двигаться так же?

Тугерт открывал мне все новые и новые грани слова «восторг».

Город, как выяснилось, стоял на двух противоположных берегах неширокой реки с цветущими зеленоватыми водами, усеянными камышом и синевато-белыми кувшинками. Только за время прогулки я успела насчитать около двадцати мостов — от шатающихся канатных мостиков, оплетенных вьюнками с серебристыми листьями, до огромных беломраморных сооружений, на одном из которых даже притулилась небольшая башенка с садиком. Ниже по течению наверняка были еще, но Диллиан взял курс к окраинам, покорно следуя тщательно вымощенным зеленоватой плиткой тропинкам, извивающихся между цветущими изгородями.

Розовато-золотистый свет назойливо припекающего солнышка перекрасил наши волосы и кожу, и неожиданно оказалось, что такими безжизненными и неестественными они выглядели только в серовато-белых монотонных коридорах посольства Хеллы; здесь же, в такой же светлоголовой и загорелой толпе, мы с Владыкой вполне могли сойти за местных.

А еще я впервые видела столько улыбок на улице. Что на Хелле, что в родной Самаре — люди обычно улыбались только знакомым и для знакомых; демонстрировать дружелюбие первому встречному никому и в голову не приходило. Когда я поделилась наблюдением с Диллианом, райская картинка города-сада дала первую трещину.

— А сегодня официально запрещено хмуриться, день рождения принцессы, — хмыкнул мой спутник, своей унылой рожей столь явно нарушая королевский указ, что я невольно поразилась, как нас до сих пор не загребли сиятельно лыбящиеся стражники, наличие которых на каждом углу я заметила лишь после фразы бывшего Владыки.