– А неофициальная? Что думаете вы?

– Не знаю, господин Лайор. Но очень надеюсь, что Каин сумеет выяснить… – при упоминании имени нашего общего знакомого, урх неожиданно напрягся, а почувствовала волну раздражения. Но эти эмоции явно были не мои.

– Вы… близки с ним?

– С Каином? – удивленно переспросила я. – Мы вместе учились и неплохо общаемся, но нас трудно назвать друзьями. Скорее – приятели.

– Чудесно, – произнес урх, а затем в один шаг сократил разделяющее нас расстояние, склоняясь к моему лицу. – Надеюсь, вы подарите мне танец, Эдель? Потому что в противном случае я не смогу устоять и тогда…

– Что тогда? – севшим голосом уточнила я.

– Мы повторим все, что было в медпункте. Только на сей раз я не гарантирую, что не овладею вами.

– Господин Лайор… – выдохнула я, желая возмутиться, но вместо этого закусила губу, чтобы не застонать.

От легкого прикосновения к коже, ровно по границе линии декольте, мое тело прошиб разряд удовольствия. Желания, очень темные желания, захлестнули мысли, образами выдавая совершенно непозволительные картинки: обнаженную меня на огромной кровати с разведенными бедрами, между которых ритмично двигался урх.

Сглотнув, я мотнула головой, прогоняя странные образы. Увы, от тяжести, поселившейся внизу живота, было не так-то просто избавиться.

– Так что вы выбираете, моя госпожа? Танец на балу или… совсем другой танец в кровати. На простынях из нежнейшего шелка, скользящих по вашей обнаженной коже.

Новая вспышка откровенных видений заставила покачнуться и вцепиться в руку Раксая, закусывая губу. Я благовоспитанная девушка, но видят боги, я была готова согласиться на предложение урха, теряя голову от его слов и близости. Это было странно, неправильно, но очень желанно.

– Танец, – выдохнула я и вздрогнула от горячего взгляда, – на балу.

– Трусишка, – усмехнулся урх, а потом быстро коснулся моих губ в легком поцелуе, – но со временем мы это исправим.

Первые аккорды музыки и мы закружились по залу. Чувствуя горячую руку на обнаженной коже спины, я раз за разом прокручивала в голове воспоминания той проклятой ночи в лаборатории. Сладкие воспоминания, которых не должно было быть. Но они были, сводя с ума желанием все повторить. И собственные столь сильные эмоции меня пугали.

– Как вы узнали меня тогда, в центре, господин Лайор? Я ведь прятала лицо в Квартале.

– Называйте меня Раксай, – мягко улыбнулся урх. – У вас очень выразительные глаза, а еще потрясающий запах. Яркий, чистый и возбуждающий. А уж какая вы сладкая на вкус… Вас трудно не узнать, Эдель.

– Спасибо за откровения, господин Лайор, но… вы говорите возмутительные для высшего общества вещи!

– Если бы вы только знали, какие возмутительные вещи я хочу с вами сделать, – прошептал урх, намеренно касаясь губами моего уха и вызывая дрожь.

– Господин Лайор… – я постаралась придать голосу максимум твердости, но не удавалось. Мое тело тоже хотело всех непристойностей, которые обещали огненные глаза Раксая. – Перестаньте, пожалуйста.

– Простите, – прошептал урх, но в голосе не было ни капли сожаления. Он явно получал удовольствие от моего соблазнения. И, что самое паршивое, я была не против соблазниться.

Этот мужчина цеплял, и цеплял настолько сильно, что всего за две встречи я уподобилась падшей женщине. Ночами мне часто снились бесстыдные прикосновения мозолистых пальцев, твердых губ и горячего языка, от которых сладко ныло внизу живота. Так же, как сейчас…

– Кажется, я слегка переоценил свою выдержку, – прошептал мужчина, когда наш второй танец закончился, и он отвел меня к столику с напитками.

– Как и я, – ответила ему тихо, стараясь успокоить дыхание.

Всего лишь слова, но мне хватило и их, чтобы почувствовать прилив желания. Но, как благовоспитанная девушка, я старалась сохранить лицо и не показать своего состояния. Не здесь и не сейчас! Главное, успокоиться! Но этому очень сильно мешал Раксай, скользящий по моему телу горячим взглядом.

– Господин Лайор! – один из слуг приблизился к нам и передал записку урху. Быстро прочитав ее, Раксай нахмурился.

– Госпожа Джером, я вынужден вас оставить. Но скоро мы встретимся вновь!

Я оставила эту реплику без ответа, поскольку он и не требовался. Слова Раксая звучали как угроза, но страшно мне не было. Наоборот, внутри появилось предвкушение, разливаясь истомой по телу.

После танцев все прошли в соседний зал с накрытыми столиками. Нашу семью посадили за отдельный стол, подсадив трех знакомых парней, снявших маски после завершения танцев. Беседа была довольно оживленной, но увлечь меня полностью так и не смогла. Я раз за разом обводила зал взглядом, стараясь отыскать урха, но его нигде не было. Это огорчало, но и радовало одновременно. Он был угрозой для моей некогда тихой и размеренной жизни.

Глава 4

Домой мы вернулись далеко за полночь, уставшие, но вполне довольные. Пожелав спокойной ночи своему семейству, я отправилась спать, практически сразу проваливаясь в сон. Правда, недолгий…

Проснулась словно от толчка, в один момент распахнув глаза и уставившись в потолок с чуть подрагивающим светом зари. Он плясал на потолке, то разгоняя темноту, то уступая ей. Странный танец, больше подходящий не нежному рассвету, а порывистому пламени. Эта мысль заставила меня вскочить с кровати и броситься к двери. В доме отчетливо ощущался запах гари, а умная система молчала…

Выскочив в коридор, я забила руками в двери Хорна. Мгновение, и брат выскочил мне навстречу.

– Пожар, – хрипло прошептала я, уже подбегая к комнате Кэти. Дверь открылась от первого же удара, позволяя рассмотреть пустую комнату. – Ее здесь нет!

Нам с братом хватило короткого взгляда друг на друга, чтобы понять страшное. Пожар бушевал на первом этаже. Наверняка в кухне, где любила хозяйничать Кэтрин. Не раздумывая ни секунды, Хорн бросился вниз, не реагируя на мои крики. Зато Мэри, выглянувшая из комнаты, поняла все мгновенно.

– Звони спасателям! – приказала я, а сама уже спешила к дальней спальне, где была комната Агаты.

Здесь дыма было намного больше. Он медленно клубился под потолком и тонкими струйками утекал сквозь открытое окно. Наверное, только это и спасло Агату от смерти от угарного газа. Бросившись к сестре, я кое-как ее растолкала и буквально поволокла к выходу. Спускаться на первый этаж было бессмысленно, большая часть уже находилась в объятиях пламени. И огонь стремительно распространялся, пожирая все, до чего мог добраться.

– Эдель, я не могу вызвать спасателей! Вся техника отключилась! – дрожащим голосом произнесла сестра, ныряя под руку Агаты с другой стороны.

– Проклятие! – выругалась я и поспешила к наружной лестнице. Она находилась как раз в противоположном конце коридора, спиралью спускаясь вниз. – Мэри, проследи за Агатой.

– А ты? – в ужасе спросила сестра.

– Мне надо найти Кэтрин и Хорна. Они на первом этаже.

– Нет, – неожиданно воспротивилась старшая, хватая меня за руку и крепко сжимая. – Я слышала звон стекла. Хорн наверняка вынес Кэт.

– Я должна проверить!

– Ты не сможешь! Спускайся вниз, живо!

– Агата… – разозлилась я, теряя драгоценные минуты.

– Я не позволю погибнуть и тебе! Вниз!

Если бы в этот момент я не увидела выбегающего из-за угла Хорна, то вернулась обратно. Глупо? Возможно. Но я должна была проверить. Не могла позволить погибнуть родным…

– Как Кэтрин? – выдохнула я, сбегая вниз.

– Она без сознания. Я не смог ее разбудить, – ответил брат, и впервые я видела на его лице такой сильный испуг.

– Где она? – Агата дернула измененного за руку, заставляя сосредоточиться на ней.

Кэтрин лежала на траве, на краю взлетной площадки. Выглядела сестра плохо – бледная, с измазанным сажей лицом и многочисленными ожогами.

Признаться, я растерялась. Я, но не Агата. Подбежав к скату, она вытянула из него аптечку и решительно принялась за дело. Профессиональный врач, ничего не скажешь.

К тому времени, как к дому подлетел соседский скат, полыхала даже крыша. Из приземлившегося аппарата тут же выскочил Раксай и подбежал к нам. Увидев знакомого урха, я почему-то окончательно расклеилась. Нервный стресс дал о себе знать, выливаясь в поток неконтролируемых слез. Было очень стыдно, и я даже попыталась отойти, чтобы прибывшие с Раксаем мужчины меня не заметили, но… Урх не дал. Приблизившись, он крепко меня обнял, прижимая к своей груди.