— Если придется, — проговорил Чарльз, — буду вынужден купить собственный дом и жить там со своим сыном.

— Кто станет за ним присматривать?

— Ву-лин, разумеется.

Джессика неодобрительно покачала головой.

— Несовершеннолетняя девочка из Китая, совершающая свою первую поездку в Англию? Ты не реалист, Чарльз.

— Тогда я найму гувернантку, экономку, повара. Уверен, ты понимаешь, я же могу позволить себе завести собственный дом.

— Разумеется, но это нехорошо, когда здесь столько пустых комнат. Более того, — добавила она, — так ты лишишь меня возможности ежедневного общения с внуком.

— Мне гораздо приятнее привезти Дэвида и Ву-лин сюда, мама. При условии, что отец примет сложившееся положение вещей.

Джессика вздохнула, какое-то время молчала.

— Позволь и мне быть с тобой такой же откровенной, как и ты со мной. Твой отец с большей легкостью примирился бы с твоим положением, так же как и все здесь, будь у тебя жена, Чарльз. Кто-нибудь, кто мог бы быть матерью твоему сыну и наставницей для девочки-китаянки. Как я понимаю, она почти того же возраста, что и твоя сестра.

— Приблизительно того же.

— Жизнь в школе во Франции помогает Элизабет взрослеть, но я не могу представить себе, как можно возложить на нее полную ответственность за воспитание ребенка. Сомневаюсь, что и твоя Ву-лин справится с такой нелегкой ношей. Ей самой нужен кто-то, кто мог бы подсказать и помочь. Естественно, я с удовольствием взялась бы за это сама, но, похоже, слишком стара. Для этой работы нужна гораздо более молодая женщина.

— Вынужден согласиться с тобой, мама. Однако проблема представляется неразрешимой. Отец назвал мне список молодых девушек, которые, с вашей точки зрения, могли бы подойти на роль жены. Но, боюсь, ни одна из них не захочет признать приемного сына, к тому же на одну четверть китайца, и тебе это хорошо известно. Высший свет этой страны настолько изолирован от остального мира, что к нему принадлежат самые худшие снобы из всех, что есть на земле. Не потерплю, если моя жена втайне станет питать презрение к моему сыну или относиться к нему свысока!

— Боюсь, ты прав. И согласна, что положение серьезное. Но факт остается фактом, тебе будет гораздо легче, если у Дэвида появится мать, а у Ву-лин взрослая сестра.

Чарльз уныло улыбнулся.

— Мне еще не доводилось совершать чудес, однако обещаю сделать все, что в моих силах, мама.

— Это все, о чем я тебя прошу. После твоего отплытия, пока ты будешь находиться на пути в Америку, я сообщу эту новость отцу. Пусть Всемогущий Бог защитит нас!

Чарльз вполне мог бы взять на себя командование «Элизабет», однако предпочел оставить эту роль капитану, который водил клипер в Джакарту и обратно. Поездка продолжительностью около трех недель позволит ему разобраться с огромным количеством бумаг, что менее всего привлекало его из всех прочих обязанностей. Вследствие этого он отправился пассажиром. Море неодолимо влекло Чарльза к себе. В первые дни он по несколько часов проводил на капитанском мостике, отправляясь туда всякий раз, когда портилась погода. Такова была его привилегия как владельца корабля, но он понимал, что поступает несправедливо по отношению к капитану, на котором лежала вся мера ответственности за корабль. Поэтому Чарльз поборол свое естественное желание и большую часть времени проводил в своей каюте, а когда выходил на палубу, то ограничивался прогулками. Избегая капитанского мостика, он не выставил на посмешище себя и никоим образом не умалял авторитет капитана.

На двадцатый день пути клипер, целый и невредимый как все клиперы, построенные Джонатаном, обогнул мыс Монтаук и вскоре после этого достиг доков компании «Рейкхелл и Бойнтон». Минутами позже Чарльз, войдя в главное здание конторы, прошел прямо в кабинет дяди.

Джеримайя Рейкхелл вскочил, увидев своего стройного, загорелого племянника, стоявшего в дверях.

— Господи Боже мой, Чарльз! — воскликнул он. — Знал, что «Элизабет» должна вот-вот появиться, но никак не ожидал, что ты окажешься на борту!

— Я решил приехать, когда наш корабль вернулся из Джакарты, поэтому у меня не было времени сообщить о приезде, дядя Джеримайя.

Они крепко пожали друг другу руки. Чарльз извлек из кармана письма, написанные его родителями.

— Я приехал обсудить как следует, чтобы большее число клиперов могло подключиться к торговле черным перцем и специями, которую мы ведем с Толстым Голландцем. Но самое главное — я приехал ради Дэвида. Как он тут?

— Преуспевает. Руфь творит чудеса, а Ву-лин ей здорово помогает. — Джеримайя пригласил племянника сесть. — Ты рассказал Алану и Джессике о Дэвиде?

— Мать знает. И согласна принять его.

— Разумеется. А как насчет отца?

— Мать обещала поговорить с ним, пока я буду здесь.

Джеримайя кивнул, но воздержался от комментариев, затем посмотрел на корабельные часы, стоявшие на камине.

— Дэвид и Джулиан должно быть уже проснулись после дневного сна. Так что, давай, отправляйся-ка прямо домой, у нас с тобой еще будет предостаточно времени поговорить о семье и делах попозже. Твой сундук и другой груз я пришлю, когда его спустят на берег.

Признательный за понимание, Чарльз попрощался и вышел, направившись пешком по знакомой набережной к дому Рейкхеллов.

Служанка, открывшая дверь на стук, удивилась, увидев его, но он приложил палец к губам, и она, заговорщически улыбаясь, указала ему наверх.

Руфь сидела в кресле-качалке, выглядела она привлекательно, ее темные волосы волнами спускались ниже плеч. Чарльз не заметил, что на ней было старое платье. Ее руки обнимали Дэвида и Джулиана, сидевших у нее на коленях, внимательно слушавших рассказ, который она им читала. Оба мальчика выросли с того времени, когда он видел их в последний раз, и сердце его сильно забилось при виде собственного сына. Ву-лин сидела за маленьким столиком и делала письменные упражнения по английскому языку по книге.

Не двигаясь и не издавая ни звука, Чарльз стоял в дверях.

Наконец Дэвид, почувствовал на себе взгляд, поднял голову и увидел отца, которого мгновенно узнал.

— Папа! Папа! — воскликнул он, указывая на Чарльза, соскакивая на пол и устремляясь к нему с быстротой, на какую только были способны его маленькие ножки.

Чарльз подхватил сына, поднял вверх и стиснул в своих медвежьих объятиях.

В детской поднялся страшный шум. Джулиан что-то кричал, одновременно с ним радостная, но нерешительная Ву-лин также заговорила невнятно, смешивая китайские и английские слова. Прошло несколько мгновений, прежде чем Руфь, которая вскочила с места, смогла протянуть руку для приветствия и широко улыбаясь произнести:

— Добро пожаловать в Америку, Чарльз.

Он пожал ей руку и легонько поцеловал в щеку.

— Я так счастлив, что оказался здесь, ты даже представить себе не можешь.

— Мама, — сказал Дэвид после того, как отец отпустил руку Руфи.

Итак, его сын называет ее мамой.

— Мама, — повторил и Джулиан, подходя к ней и хватаясь за ее руку.

Он, также называл ее мамой. Это может вызвать осложнения, если поездка Джонатана за Лайцзе-лу увенчается успехом.

— Похоже, я появился не совсем вовремя, — проговорил Чарльз.

Руфь тщетно пыталась привести в порядок волосы и заложить их за уши.

— Ну что ты, — проговорила она, решительно добавляя: — Больше никаких рассказов, мальчики, до тех пор, пока не ляжите спать. Твой папа проделал длинный путь, чтобы увидеться с тобой, Дэвид.

Плотный карапуз, все еще продолжавший сидеть на руках у отца, с восхищением посмотрел на него.

— Корабль! Корабль!

— Да, на корабле. Папа приплыл на корабле — на клипере. Скажи, клипер, Дэви, клипер.

Мальчик, торжественно глядя на отца, повторил это нелегкое слово, и Чарльз громко рассмеялся. Итак, Дэвид уже начал получать знания о клиперах.

— Мой папа уплыл на клипере, — заявил Джулиан, уже достаточно большой, чтобы говорить связными предложениями. — Клипер — мачты — паруса, — продолжал он, демонстрируя свой растущий словарный запас.