— Ваше Величество, Ваше Королевское Высочество, — произнес Чарльз, — позвольте мне представить вам личного посланника Небесного императора Даогуана, дочь недавно ушедшего от нас Сун Чжао.

Лайцзе-лу присела в глубоком реверансе.

— Я глубоко польщена оказанной мне честью, — произнесла Лайцзе-лу.

Королева была поражена.

— Вы говорите по-английски?

— Разумеется, Ваше Величество, — с улыбкой ответила юная китаянка, — я выучила его задолго до того, как стала гражданской Соединенных Штатов.

— Позвольте мне также представить моего кузена и делового партнера, мужа этой дамы.

Джонатан поклонился, затем быстро снял одежды мандарина и шляпу, оставшись в привычном западном одеянии.

Королева неуверенно улыбнулась.

Принц Альберт нахмурился.

— Полагаю, имелась причина для этого… э… маскарада? — спросил он с явно выраженным немецким акцентом.

— Вы абсолютно правы, сир, и вы скоро узнаете о ней, — ответила Лайцзе-лу, прежде чем ее муж успел ответить на вопрос принца. — Мистер Рейкхелл только что вернулся из Китая, где он получил подарки от императора Даогуана и его сестры, моей подруги принцессы Ань Мень.

— Моя жена пожелала, чтобы я предложил вам этот чай, Ваше Величество, — сказал Джонатан.

Принц Альберт взял из рук Джонатана коробку с чаем и передал королеве.

— Этот чай называют императорским, — пояснила Лайцзе-лу, — подобного ему не существует во всем мире.

— Его заваривают как обычно? — поинтересовалась Виктория. — Отлично. В таком случае сразу же и попробуем, если вы присоединитесь к нам.

Она позвонила слуге и быстро отдала распоряжение.

Принц предложил гостям сесть, но Лайцзе-лу продолжала стоять.

— Теперь, мэм, — сказала она, — позвольте мне воспользоваться данной мне привилегией и предложить вам подарок, достойный только королевы.

К изумлению Джонатана и Чарльза, она извлекла небольшую шкатулку из черного нефрита, которую прятала в складках платья, и вручила королеве. Еще до того как ее открыли, Джонатан догадался, что в ней.

Виктория подняла крышку, затем от изумления у нее перехватило дыхание. Застыв, она разглядывала великолепную черную жемчужину, излучавшую неповторимое сияние. Когда на нее упали лучи света, проникавшего сквозь окна в комнату, она, казалось, вспыхнула изнутри. Жемчужина имела форму идеальной сферы в полтора дюйма в диаметре.

Принц разглядывал жемчужину из-за плеча жены и тоже не смог скрыть своего удивления.

— Есть древняя легенда, рассказывающая о происхождении этой жемчужины, — произнесла Лайцзе-лу, грациозно присаживаясь на небольшую кушетку рядом с мужем. — Рассказывают, что Великий император Восточной горы, который правил всеми морями мира и был племянником Юй-ди, Верховного императора, сотворившего человечество, влюбился в смертную женщину, молодую императрицу Срединного Царства. Он сотворил для нее эту жемчужину, а она, в ответ, влюбилась в него. Но Юй-ди устроил так, что она не смогла взять эту жемчужину с собой в божественный мир Верхнего царства, поэтому оставила ее своим смертным потомкам. — Лайцзе-лу помолчала, улыбнулась и добавила: — Хотя мне кажется, что в действительности какой-нибудь рыбак нашел эту жемчужину в море и продал представителю императора, который знал, что покупает бесценную драгоценность. Однако мне больше по нраву легенда, в ней есть романтическое очарование. Единственное, что мне известно доподлинно, это то, что эта жемчужина на протяжении трех, а может быть и чуть больше, тысяч лет принадлежала китайским императорам. Я узнала ее сразу же, как только муж привез ее мне.

Королева мгновенно обратила внимание на эти слова.

— Он… привез… ее вам?

— Да, мэм, — решительно произнес Джонатан, отказываясь поддерживать мистификацию жены. — Император Даогуан и принцесса Ань Мень вручили мне эту жемчужину как подарок для Лайцзе-лу.

— Ничего подобного я не видела в своей жизни, но я не могу принять ее, — запальчиво произнесла королева.

— Как только я увидела эту жемчужину, мэм, я поняла, что она может принадлежать только вам, — с глубокой искренностью сказала Лайцзе-лу. — Вы правительница величайшей и наиболее могущественной нации в мире. А я жена человека, который строит корабли, водит их по морям, доставляя на них грузы разным народам. В моей жизни нет места для предмета подобного великолепия. Мы живем спокойно и тихо. Эта жемчужина должна занять место в коллекции украшений короны, которую более тысячи лет собирают монархи Англии. В ваших владениях эта жемчужина найдет подобающее ей место.

Принц Альберт кашлянул, собираясь выразить несогласие, но Лайцзе-лу продолжала, обращаясь исключительно к королеве:

— Не сомневаюсь, император Даогуан и принцесса Ань Мень одобрят мое решение преподнести вам подобный подарок. В их сердцах, так же как и в моем, живет надежда, что люди этой великой земли и земли, откуда я, станут настоящими друзьями и останутся ими на все времена.

Наконец, королева обрела прежний тон:

— Почему вы думаете, что они испытывают те же чувства, что и вы?

— Они познали великое горе, когда ваши солдаты и матросы развязали войну против невинного народа Срединного Царства.

Королева взглянула на своего мужа.

— Боюсь, эта несправедливая война долгое время будет терзать нашу совесть.

— Я познала собственную долю страданий, — искренне продолжала Лайцзе-лу. — Мой отец был убит ядром, выпущенным пушкой королевского флота. Мой муж, находившийся в Кантоне по делам, когда там разразились военные действия, сражался на стороне китайских бойцов, чтобы отомстить за смерть моего отца, и был тяжело ранен. Даже теперь его имя продолжает оставаться в списке объявленных вне закона, составленном генералами и адмиралами Вашего Величества. Но во имя ваших детей и моих детей и всех тех поколений, что придут на смену им, ненависти нужно положить конец. Я хочу, чтобы эта жемчужина стала символом исцеления. Мои дети американцы, а их кузены англичане. В жилах моей дочери течет кровь и Востока, и Запада. Этим невинным детям мы должны дать шанс стать взрослыми людьми, свободными от предубеждений и глупой ненависти.

Королева Виктория вновь посмотрела на мерцающую жемчужину, которая казалась таинственным живым существом, покоящимся в своем гнезде из белоснежного шелка.

— Вы делаете невозможным для меня отказаться от этого подарка.

Лайцзе-лу улыбнулась и покачала головой.

— Никто, даже королева, не вправе отказаться от того, что уже подарено по велению души, искренне и от всего сердца.

Королева улыбнулась ей в ответ.

— У вас дар настоящего оратора, миссис Рейкхелл.

— Нет, мэм, нет. Я красноречива, лишь когда отстаиваю то, во что верю.

— Как я могу вас отблагодарить?

— Использовать свое влияние, чтобы покончить с постыдной торговлей опиумом, который убивает наших бедняков.

Чарльз, молчавший до сих пор, увидел отличную возможность включиться в разговор.

— Многие из ваших подданных, знающих Восток, мэм, считают сбыт опиума китайцам низким, грязным делом. Я один из них, и, уверяю вас, я не одинок. Компании, торгующие наркотиком, получают баснословные прибыли и весьма влиятельны, вряд ли они добровольно откажутся от завоеванных позиций. Но даже они чувствительны к общественному мнению точно так же, как и все в нашем обществе. Мне известно о вашем негативном отношении к торговле опиумом. Если ваше мнение по этому вопросу станет известно более широко, мне думается, газеты заговорили бы тогда с большим воодушевлением, а там, в скором времени, и в палате общин зазвучали бы голоса против торговли наркотиками.

Принц Альберт кивнул:

— Не вижу больших сложностей в том, чтобы придать большую огласку нашему личному мнению по этому вопросу.

Появление слуги, вкатившего столик с принадлежностями для чая, прервало беседу.

Королева собственноручно разлила чай по чашкам.

— Как необычно, — проговорила она, рассматривая содержимое чашки. — Этот чай такой бесцветный, он похож на обыкновенную воду.