На завтраке, сидя на улице среди красивой растительности и кушая дорогими приборами экзотическую пищу, я стал свидетелем того, что рядом сидящий китаец после завтрака звонко рыгнул, встал из-за стола и на расстоянии 2 метров от меня отхаркался в траву. Замечу, отель «Империал» –один из самых дорогих в Вунгтау, средняя цена номера – 250 баксов, и проживают там явно не последние представители Китая, работающие в глухих провинциях за миску риса. Меня слегка переклинило, я выскочил из-за стола, как гепард за ланью, схватил взвизгнувшего китайца и на языке жестов и русском матерном языке выразил негодование по поводу его плевка. Через минуту моего крика и копирования его плевка представитель Поднебесной понял причину моего негодования и выдавил из себя «сорри».

Кстати, позже мой друг из «Зарубежнефти» рассказал: у китайцев отрыжка свидетельствует о том, что они довольны трапезой, а в плевании на траву нет ничего плохого, так как «есть человек, который за ней ухаживает, и он всё за ним уберет». Я решил не переделывать под себя многомиллиардный народ Китая и позволил им рыгать и харкать сколько угодно и где угодно.

Лена вышла на связь после обеда с явными намеками похмелиться. Ее любовь к спиртному меня завораживала. Так мы провели пару дней, пока наша идиллия не была назрушена представителем «Зарубежнефти», который уличил нас в бытовом пьянстве и отсутствии тренировок на воде. Наш с Леной алкогольный симбиоз был разбит путем перемещения меня в Муйне, где имелись русскоговорящие тренеры разного веса с меньшей любовью к Бахусу.

С утра заехали в отель Seahorse. Мило, симпатично, искусственные водоемы с рыбками, пышная растительность. Вилла на два номера, что интересно, с унитазом на «открытом воздухе» (туалет огорожен бамбуком и накрыт сверху пальмовыми листьями).

Муйне стала для многих синонимом пляжного отдыха во Вьетнаме. Каких-то 10 лет назад она была тихой рыбацкой деревней в окрестностях Фантхьета, а сейчас это флагман вьетнамской туриндустрии.

История Муйне, как визитной карточки вьетнамского туризма, началась с солнечного затмения в 1995 году, когда сюда съехались ученые умы из многих государств. Были среди них и люди, которые интересовались не только астрономией, но и пляжным туризмом. Позже Муйне превратилась в эдем среди стройных кокосовых пальм на берегу теплого моря с большими песчаными пляжами.

Со временем туристы заметили, что рельеф и климатические особенности этого района Вьетнама в зимние месяцы создают особый аэродинамический эффект, что выражено в практически постоянном ветре. Так сюда потянулись кайтеры со всего мира, основав ряд школ и станций.

Если у нас в лесу нет прямых дорог, то в Муйне всего одна прямая улица. На одной стороне расположены гостиницы и курорты, напротив – рестораны, спа-салоны и магазины. Всё просто. Заблудиться шансов нет даже спьяну.

Немного об отельном пляже. После выбора шезлонга ты еще, как говорили у нас в военном училище, занимаешься ХЗР – уборкой прилегающего места: собираешь бычки и пробки в обычно расколотый горшок для мусора, закапываешь салфетки и обертки. Был случай, когда моя недопитая банка с тоником упорно стояла два дня на пляжном столике возле шезлонга.

Итак, насчет кайта. Мой сопровождающий выбрал станцию недалеко от отеля, где работали молодые ребята – Артем, Антон, Кирилл и Ренат. Выбор строился на весовых данных и здоровом цвете лица тренеров, который дает основания предполагать, что они умеренно относятся к алкоголю.

За 350 долларов я был немедленно записан на курс обучения в качестве лоха-студента со здоровым задом, на который с трудом нашли трапецию.

На первых занятиях я учился управлять кайтом на берегу, стараясь, чтобы он не упал на головы отдыхающих, дальше занятия проходили в море. Я пытался встать на доску, манипулируя кайтом, который большую часть времени находился в зените. Глаза заливало соленой водой, веки набухали, и их обжигало солнцем, несмотря на то, что я мазался всем возможным, кроме шоколада. К вечеру я был похож на шарпея, который попал в эпицентр ядерного взрыва.

Через некоторое время я начал радоваться маленьким успехам, но совершенно неожиданно получил удар в спину в прямом смысле слова. Выглядело это так. На выходе из моря меня с силой паровоза ударила в спину большая волна. Я перевернулся, как спичка, ударился головой и плечом о песчаное дно и услышал хруст сломанного ребра.

Данный факт меня слегка расстроил: спать было неудобно, движения скованны, но я с вожделением ждал следующего занятия, которое состоялось, в связи с отсутствием ветра, через два дня.

Я пассивно отдыхал с кайтерами, слушая их разговоры и с интересом выясняя для себя их жизненные ценности, которые разительно отличаются от московских, поражая скромностью. По словам кайтеров, три года назад российский «клиент» в Муйне был более серьезный, с деньгами и претензионный. Вьетнам не был открыт для массового туризма, цены были низкие, а обслуживание было лучше. Сейчас пошел поток незамысловатого народа из российских глубинок, испортив и цены, и обслуживание.

Меня так вдохновила идея встать на кайт, что я поменял билеты. Этот поступок не вызвал радости у моей супруги, которая «потеряла» меня на три недели.

Пока не было ветра, я посещал места, известные только кайтерам, где можно дешево поесть и попить местного пивка. Фактически это были частные дома с «рестораном» на улице (пять пластмассовых столов и около двадцати сделанных из такого же материала стульев). Тут был весь колорит деревенской вьетнамской жизни: туалет в глубине двора с ямой и жердочкой, бродящие по двору грязные собаки, дети, спящие на улице, за стенкой от «ресторана». Крокодил был вкусный, однако пиво – теплое и «малоградусное». Все недостатки компенсировала цена. Кстати, во время войны с американцами большое количество вьетнамского спецназа съели крокодилы, которые после окончания военных действий были нещадно истреблены.

Следует описать посещение новоселья одного вьетнамца, который работал на станции у вышеназванных ребят. Меня провели по чистым, но пустым комнатам, дверей я в доме не увидел, крыша была сделана из листов железа. Кайтеры мне позже рассказали, что, когда начинается сезон дождей, жизнь в этом доме похожа на изощренную древнюю пытку: капли дождя бьют о тонкое железо, издавая неприятные звуки. Но для маленьких неприхотливых вьетнамцев это не является проблемой: главное – крыша над головой. На другой материал или уплотнитель у многочисленного населения небольшой страны денег просто нет… Их, кстати, около восьмидесяти миллионов, территория у Вьетнама маленькая, еды мало – в основном рис, места мало, поэтому политика государства направлена на «усреднение» жизни населения.

Позже ветер, всё-таки ветер, но поломанное ребро и заканчивающийся отпуск не позволили мне в полной мере обрести навыки в этом прекрасном виде спорта и развлечений. Потому мне не оставалось ничего, кроме как мечтать о том, что я обязательно вернусь во Вьетнам для продолжения обучения кайтсерфингу.

Глава IV. ОАЭ и Оман

В марте 2013 года наша семейная пара посетила эмират Рас-аль-Хайма, где остановилась в отеле «Хилтон».

Перелет прошел без интересных деталей, я лишь удивился арабским пограничникам, которые пофигистически относились к туристам: во время проверки документов громко переговаривались, смеялись, разговаривали по телефону, демонстрируя полное превосходство своей нации над всем миром.

Всё мило: вилла на берегу залива, вкусная еда, теплый залив.

Отлежавшись пару дней, мы пошли на пристань узнать насчет погружений. Доброжелательный араб – инструктор по имени Валид – предложил выйти в залив прямо с утра, так как погода шептала дайверам песню: штиль, солнце и тишина. Правда, гидрокостюма на меня не нашлось, и Валид предупредил, что я буду нырять «в трусах и ластах». Прослойка лишнего жира позволяла «рисковать» в теплых водах залива. Когда я увидел, что мои груза весят три килограмма, я попытался объяснить Валиду на ломаном русском, что для 140 килограммов в соленом Персидском заливе этого мало. Диалога не получилось. В последний момент Валид превратился в «настоящего» араба и схватил на берегу 3 немцев-дайверов, которых также усадил к нам в лодку. Всю дорогу я пытался понять это загадочное немецкое трио, состоящее из одного мужчины по имени Марк и двух девушек. Марк, этот настоящий немец (ходил по-маленькому с борта, не утруждаясь заходом в туалет), одинаково ухаживал за обеими немками, причем ухаживания носили явно не формальный характер… Надуло ему, что ли, арабское многоженство в ОАЭ?.. Ну, это их супостатские дела. Я скромно съехал от общения с немцем, ссылаясь на плохое обучение в СССР английскому языку. Отдувалась моя супруга, узнавая по мере движения новые детали из личной и деловой жизни Марка. Мне всё хотелось спросить у загадочного немца: «А чё два самовара-то?» Но природная русская скромность душила вопрос.