Внутреннее убранство номера дополняли десертные ножи, заточенные под открытие консервов, граненые стаканы и помутневший графин. Ну а элементы роскоши… Не могу похвастаться их количеством, но кондиционер и бойлер присутствовали во всей красе. Причем кондиционер был в одной комнате, из-за его простоты пульт у него отсутствовал от рождения и режим охлаждения был один. Включение, а соответственно, и выключение этого дикого прибора происходили путем простого выдергивания шнура из розетки. Но, попрошу внимания: розетка находилась под потолком (сказывалась хохляцкая экономия на электропроводке), и мне приходилось подскакивать ночью около десятка раз при переохлаждении от работы этой отрыжки нанотехнологий или перегреве от ялтинского горячего ночного воздуха (выкл.– вкл. – соответственно). Из душа, обмотанного изолентой, брызгал кипяток с ярко выраженным желанием тебя ошпарить. Когда я всё-таки настроил нужную температуру воды, она просто перестала течь, так как емкость для нагревания в бойлере была, как я думаю, граммов на восемьсот. Ванная комната также поражала наличием зеркальца, больше похожего на триплекс в танке Т-34. Для меня стало новостью, что в СССР экономили на зеркалах. Даже в военном училище висели эти изобретения из стекла и серебра, чтобы военнослужащий мог показать свою чисто выбритую физиономию вечно недовольному командованию, которое по утрам регулярно страдало жестким абстинентным синдромом.
Телевизор замыкал список технических достижений человечества, но, так как он стоял в комнате, где не было кондиционера, и на нём ловились только каналы с «хохляцкой мовой», он был мне неинтересен априори.
Ужин вызвал у меня ностальгию. Синеющие сосиски с гречкой, бледноватый чай, надпись напротив нашего столика «Питайтесь умеренно, но регулярно»… Перед глазами встала курсантская столовая, которую я регулярно посещал с 1986-го по 1990 год, где нас активно пичкали бромом и мясом из далекого 1943-го, хранившимся в закромах секретного госрезерва.
В довершение всего к морю можно было пробраться на фуникулере, который работал по расписанию, с двухчасовым перерывом на обед.
Не лакшери, в общем… Совсем г… о, можно сказать…
ДИСКОТЕКА
И вот все недостатки проживания в санатории «Донбасс» по старинной русской традиции решено было утопить в алкоголе. Случай представился мне незамедлительно, в связи с открытием дискотеки, которую организаторы развернули прямо на пляже.
Указанное мероприятие по старинной необъяснимой украинской традиции началось в 12 часов дня с планируемым «забегом» на сутки, несмотря на то, что от солнца на пляже стонали даже камни, а жара приближалась к уровню средней температуры в Зимбабве, которое, как известно, находится на юге Африки.
Первым клиентом в два часа дня был я… Организаторы дискотеки, которые резво пили пиво и втихаря покуривали каннабиноиды, за 150 гривен прикрепили мне на руку полоску бумаги с внушающим уверенность словом «ВИП» и отправили в соответствующую зону в баре. Пиво – начало всех начал… Оно резво полилось по телу мягкими волнами. Через час мой организм потребовал новых ощущений, и я заказал коньяк. Тело полетело в Марианскую впадину… Дальнейшие события развивались хаотично, без всякой логики и веселья. Дикий ялтинский ерш «Коктебель» плюс местное разливное пиво, марку которого я не отфиксировал, не позволили мне кинуть мое 130-килограммовое тело в пучину кислотной дискотеки и новых знакомств: я тупо отрубился.
Утро… Началось оно с прыжка, точнее, с подползания к холодильнику, где притаился пятизвездочный «Коктебель». Судорожное срывание обертки, разлив заветной жидкости в «совдеповские» стаканы… и через десять минут в просветлевшей голове появилось желание помыться. Практически свежий, под недовольными взглядами супруги я перелил добрую часть «Коктебеля» в пустую пластмассовую бутылку из-под «Фанты», дабы с утра не привлекать к себе внимание отдыхающих, большая часть которых не одобряет употребление коньяка с восьми утра, даже на море. Душ Шарко в местном процедурном кабинете окончательно настроил меня на позитивный лад, и я помчался сквозь начинающую крепчать толпу отдыхающих на фуникулер.
Внизу, возле моря, уличные продавцы начали обустраивать торговые точки, раскладывая местные ягоды и фрукты. Чтобы теплый коньяк не вызывал ненужных гримас у представителей братской республики, мною был приобретен мелкий, но, как оказалось, вкусный виноград, который смягчил мои отношения с «Коктебелем».
Расположившись на шезлонге, под мягкое качание коньяка и моря я начал сентиментально наслаждаться ялтинским морем, которое почти всегда радует чистотой, яркими и многообразными красками. Юные мамы с умилением купали своих младенцев, которые издавали такие крики, как будто их опускали в кипяток, а не в бархатную морскую воду. Наглые чайки и голуби клянчили у загорающих объедки, а в благодарность гадили на их головы, причем чайки, получив заветный недожеванный пирожок, начинали так кричать и галдеть, что иногда я чувствовал себя Синдбадом, попавшим в лапы к сиренам. Пузатенькие папочки потянулись к бару за разливным пивом, громко переговариваясь и смеясь в предвкушении первых глотков старинного живительного напитка. Более удачливые граждане Украины прогуливались вдоль берега на своих катерах и яхтах и, думаю, с легким презрением посматривали на берег, где копошились не успевшие в пылу сумасшедших политических и экономических баталий откусить какой-либо кусок (кусочек), позволяющий смело смотреть в хохляцкую даль.
В общем, для ялтинского побережья – утро как утро. И даже я со своей фляжкой органично вписывался в местный колорит. Однако эта фляжка толкнула меня на ряд необдуманных действий, первое из которых – это, собственно, пополнение той самой фляжки тем же ингредиентом.
Дела московского гостя были такие. Когда пришла с завтрака семья, я слегка туповато улыбался от болтавшегося у меня в желудке «Коктебеля». Жена посмотрела строго, но не испепеляюще. Это позволило мне набраться наглости и подняться в бар за очередной порцией продукта местного виноделия. Однако бар по причине ночной дискотеки был разбит, почти как Рейхстаг в мае 1945 года. Окурки и битая посуда – это самое малое, что бросалось в глаза. Недовольные заспанные официантки послали первого клиента с его просьбой наполнить заветную тару «Коктебелем» в далекую морскую даль, ссылаясь на закрытую кассу. Тело мучительно заныло… Мой мозг в поисках альтернативных путей добычи алкоголя заработал быстрее.
Вариант был найден в виде сборщика денег за использование шезлонгов, с которым у меня сложились почти родственные отношения. Мое генеалогическое древо было дополнено указанным ялтинским пареньком по причине практически полного отсутствия желающих платить по двадцать гривен за килограмм пластмассы каждый день. Мой статус постоянного клиента практически породнил нас. За сто гривен я разжился тремястами тридцатью граммами «Коктебеля» и бутылкой холодной «Кока-колы».
Жизнь улыбнулась мне во все тридцать два зуба. Болтая с супругой и регулярно купаясь в освежающей воде, я почувствовал, что не опьянел от достаточно серьезной дозы утреннего коньяка, который закусил десятью ягодами винограда. Я думаю, на стабилизацию моего состояния также повлияли регулярные прогулки на мотоцикле «Бомбардир», владелец которого на пьяном туристе из Москвы сделал недельную кассу за полдня. Как я ошибался, оценивая мое состояние как трезвое!..
Заветная фляжечка «Фанты» опустела. Бар заработал, но еще не совсем пропавшая совесть не позволила мне метнуться в заветное заведение под презрительными взглядами жены. Мозг тут же нашел выход: надо остаться одному на пляже и не подниматься на фуникулере в вонючую столовую «Донбасс». Легенда была придумана моментально. Всем членам семьи было заявлено, что на обед я не иду по причине желания освежиться-отрезветь в прохладном море для дальнейшего вечернего семейного променада по набережной города-пиявки. Во время моей речи я незаметно умыкнул кошелек из пляжной сумки. Супруга изучающее посмотрела на мое лицо, в ответ я поклялся курочкой Рябой, что с фуникулером в 16.00 я поднимусь в номер и мы дружно проследуем в город. Клятва старого пионера расслабила супругу, и, собрав мокрые полотенца, семья уныло отправилась в мрачную столовую для употребления кислого борща.