Жан-Клод, оценив обстановку, тут же отправил вниз Бомбарду, осыпавшую осколками всех нападающих магов, среди которых я узнал своего недавнего противника Доменика Риордана. Остальные трое магов, похожие на него – явно его отец с кем-то из ближайших родственников.
В этой бойне я понял еще одно преимущество невербальной магии, которой меня только собирался учить Киаран – её использование не только экономило дыхание, но и позволяло на словах оскорблять своего противника, не отвлекаясь на сотворение заклинаний вслух.
Все, что я мог – это на пределе скорости выплетать одно заклинание за другим, старясь причинить нападавшим максимум неудобств. Вскоре Жан-Клод с охранником были оттеснены от меня тремя незнакомыми мне магами, мне же снова выпал в противники Доменик, явно желавший взять реванш за полученное Режущее. На сей раз мой чуть более старший соперник не погнушался защитой от моих ударов, по-прежнему швыряя в меня всё новые и новые темные чары.
Кратчайший миг, на который я замешкался, выходя из очередного прыжка, стоил мне резаной раны на левой руке и пары ожогов на груди, рукав мгновенно стал намокать кровью, руку как будто ошпарило кипятком. Вспомнив очередное наставление учителя, я ударил заклинанием не в своего врага, а в перила рядом с ним, со всех сил отпрыгнув назад. Бомбарда, прилетевшая в деревянные перила, буквально утыкала Доменика щепками, часть из которых все же пробила его защитные заклинания и камзол, так что пока он пытался прийти в себя и отлипнуть от стены, куда его отбросило волной взрыва, я хладнокровно всадил в него подряд Оглушающее, Confundus, а затем и опутал веревками. Палочка поверженного юноши отправилась вниз, закатившись куда-то в угол, а я бросился в сторону прохода, куда отошли, отбиваясь, Жан-Клод и охранник.
Забежав за угол, я едва не споткнулся о валявшиеся тут же слабо шевелящиеся тела охранника и еще одного из нападавших, украшенные совершенно чудовищными ожогами – в ход пошли огненные заклинания стихийной магии. Чуть дальше по коридору Делакур, весь покрытый подпалинами от прорвавшихся сквозь щит языков пламени, с трудом отбивался от двух уцелевших противников.
— Insendio! — сдвоенный крик Риорданов.
На моих глазах, Жан-Клод выставил щит, отводя в сторону мощнейший поток огня, вырвавшийся сразу из двух палочек, но было видно, что его заклинание вот-вот распадется, и на месте моего возможного тестя окажется обгорелый труп.
— BombardaMa-Xima, — развернувшийся мужчина, родственник продолжавшего дожимать Делакура Риордана-старшего, выставил было щит, но мой удар, в который я вложил большую часть оставшихся сил, проломил зеленоватую сферу, угодив ему прямо в живот.
Спустя долю мгновения на мое лицо попали брызги, в которых я, поднеся руку, с ужасом узнал кровь. Перерубленное пополам тело упало на пол, второго мужчину бросило на стену, по которой он сполз, оставляя багровый след на резных панелях. Жан-Клод, добавив выжившему противнику проблем с помощью нескольких Оглушающих подряд, с облегчением опустил палочку, направляясь ко мне.
Я тупо смотрел на распространявшее отвратительный запах крови и дерьма перерубленное тело, на забрызганный красными пятнами коридор, отказываясь верить увиденному. К горлу все сильнее подкатывал комок. Я убил человека. Я убил. Человека. Я. Убил. Человека. Сознание милосердно покинуло меня.
Как мне потом рассказал Киаран, пролежал без сознания я пару часов. За это время в дом ворвался отряд авроров, их командир выслушал показания хозяина особняка, что он не имеет претензий к нападавшим, появилась бригада медиков, забравших шестерых раненых и долго колдовавших над слегка поджаренным Жан-Клодом и моим бессознательным телом.
Услышав, что я только что первый раз в жизни убил человека, и посмотрев на оставшиеся после моего заклинания фрагменты, главный медик не стал приводить меня в чувство, а попросту залечил все раны и оставил целую батарею успокаивающих и снотворных эликсиров. Распрощавшись с хмурым Делакуром, авроры и медики отбыли, за ними в воздухе летели два запаянных в магловские пластиковые мешки тела.
Сам Делакур, недолго думая, вызвал прибежавшую из женского крыла Флёр, поручив ей роль сиделки при моем залатанном теле, и отправился отдыхать – получивший немалые повреждения от огня организм аристократа тоже был на пределе.
Очнувшись спустя пару часов, я увидел прекрасную девушку, сидевшую в кресле возле моей кровати.
— Знаешь, это становится уже традицией – я в постели, в бинтах, и ты в кресле с книгой. – Я постарался улыбнуться девушке.
В следующий миг в моей многострадальной голове всплыл образ разорванного на две части тела, падающего на ковер в коридоре в окружении брызг крови. Резко побледнев, я схватился руками за горло. Желудок совершил какой-то жуткий кульбит.
— Гарри, что с тобой! – Флёр бросилась ко мне, вытаскивая палочку.
С трудом справившись с приступом рвоты, я смог только просипеть: — Тошнит…
Девушка, явно владевшая исцеляющей магией гораздо лучше меня, что-то тихо прошептала, после чего вцепившиеся в желудок спазмы начали постепенно затухать. Я обессилено откинулся обратно на подушку, все еще сотрясаясь от дрожи, пронизывающей все тело.
— Я убил человека, Флёр. – Ни капли осуждения в прекрасных глазах. Только мягкое свечение искреннего чувства, согревшее меня ласковым теплом. Приступ страха, что она в ужасе отшатнется от пусть невольного, но убийцы, исчез без следа.
Невольно мне вспомнилось происходившее все годы моей учебы в Хогвартсе. Как бы отреагировали ученики и даже мои так называемые «лучшие друзья», узнав, что я убил человека, пусть и защищаясь… Слава очередного Темного лорда и всеобщая травля были бы мне обеспечены со стороны этих выросших в тепличных условиях и не представляющих себе, что такое война детей. Наверное, слишком сильно подействовали на меня события конца учебного года.
Мягкие ладошки начали разминать мои плечи, прогоняя напряжение. Я расслабился, поддаваясь такому незнакомому для меня чувству, что обо мне заботятся. Протянув руки, я осторожно привлек к себе самую дорогую для меня девушку на свете, поцеловав приоткрывшиеся губы.
17 июля 1995 года. Архивный отдел Министерства магии Англии.