Я хочу опуститься между его ног, но он останавливает меня. Я возмущенно сопротивляюсь, но он хрипло шепчет, что никогда не допустит, чтобы я стояла перед ним на коленях в грязи.

Вместо этого я слышу, как трещат мои трусики, взвизгивает молния на его брюках. Он поднимает меня и садит сверху, широко разведя ноги.

Всего одно мгновение — и он врывается в меня, горячую, скользкую, жаждущую.

Во многих вещах я была пуританкой. И в сексе тоже. Но с ним смывает все границы. Нет ничего, что я бы не сделала для него и что не позволила бы ему сотворить с собой.

Мои колени упираются в лавочку и я начинаю бешено двигаться. Он только поддерживает меня за ягодицы, лаская и сжимая, подгоняя.

Его язык в моем рту повторяет движения его члена во мне. Это двойное проникновение срывает мне крышу и я несусь в пропасть с неимоверной скоростью.

Секунду спустя он следует за мной.

Мы дышим, как загнанные животные. Он вдруг начинает смеяться. Я понимаю его. Мы живы. Как никогда живы.

Дикарка, — говорит он, лаская мой все еще голый зад.

Я неуклюже сползаю и оглядываю одежду. На чулках дырки. Трусики можно выбросить. Но он их сжимает в руке и прячет в карман.

Трофей, — усмехается он.

Я снимаю нейлон и бросаю в урну.

Не замерзнешь?

Не знаю. Вообще-то прохладно.

Тогда прогулка отменяется.

А ты планировал романтическую прогулку по парку?

Вообще-то планировал. Но сейчас это уже неактуально. Ты замерзнешь.

Что теперь?

Поехали.

Он подхватывает меня на руки и, как мальчишка, бежит по ступеням. Его машина припаркована за поворотом.

Он включает мотор, и мы трогаемся.

Я понятия не имею, куда мы едем. Смотрю на него и не могу оторваться. Все, чего я хочу, на расстоянии вытянутой руки и одновременно вне моей досягаемости.

Он паркуется напротив магазина женского белья. Я оторопело смотрю на его ухмыляющееся лицо.

Туда?

Я же должен как-то возместить ущерб.

С тобой?

Без меня ты не сможешь воспользоваться кредиткой, так что у тебя нет выбора.

Молодая блондинка модельной внешности заинтересованно смотрит на нас.

Здравствуйте, чем могу помочь?

Нам нужно самое красивое белье, которое у вас найдется.

У нас все красивое.

Тогда самое дорогое.

Она тоже хочет его съесть. Любая женщина смотрела бы на мужчину после такой фразы, как на кусок шоколадного торта с мороженным.

В примерочной я отбираю двое трусиков. Его рука появляется в кабинке с поясом для чулок.

И вот это, — его тихий голос наполнен обещание греха. — Кстати, неплохо было бы еще и чулки, — обращается он уже к продавщице.

Когда мы выходим из магазина, я снова хочу его.

Мы несемся в его квартиру так, будто за нами гонится сам дьявол.

Опять не замечаю ничего вокруг. В этот раз мы не добрались даже до кровати. Он повалил меня на диван, едва захлопнулась дверь.

Наконец, одежда больше не скрывает наших тел. Его рот двигается от шеи к груди медленно, невыносимо медленно. Я говорю, что он ленивый мул и прошу пошевеливаться, но в ответ он только смеется. Чтобы я не вырывалась, держит одной рукой мои бедра, а второй голову. Большой палец скользит по контурам рта и я обхватываю его губами, провожу языком и непристойно сосу.

Он вздрагивает и отрывается от моего тела, чтобы бросить мне сердитый взгляд. В эту игру я тоже могу играть.

Желание доминировать, взять верх плещется в нас обоих.

Он грубо переворачивает меня на живот и убирает волосы.

От первого прикосновения его горячего языка к моей шее тело словно пронзает электрический разряд. Я выгибаюсь, упираясь попкой в его возбужденное естество. Он держит мои руки над головой, не давая прикоснуться к себе. Я извиваюсь, как змея. Соски напрягаются до боли.

Возьми же меня, — стону я.

Нет. Я сам решу, когда мне тебя трахнуть.

Все. Меня больше нет. Я не человек. Я его раба и этим все сказано. Он ласкает спину, его губы вызывают у меня лихорадочный озноб, а руки успокаивающе поглаживают взбесившееся от сладострастия тело.

Он целует ямочки над попкой, опускается ниже и прихватывает зубами мягкие половинки. Я кончу прямо здесь и сейчас, и плевать мне, позволит ли он это. Но, будто чувствуя, что со мной происходит, он останавливается.

В бешенстве вырываюсь и толкаю его в грудь. Перемешиваю поцелуи с укусами, путешествуя губами по его телу. Он дышит со свистом, придерживая мои волосы.

И когда я обхватываю его подрагивающую плоть губами, чувствую, как он требовательное подается вперед. Нет, теперь по моим правилам. Ласкаю медленно, намеренно не спешу, распаляю его до температуры плавки вольфрама.

Но он не дает мне торжествовать долго. Опрокидывает на спину и входит одним движением, заводя мои ноги себе за спину. Он берет меня жестко и требовательно, так, как я и хочу. Становится на колени и высоко приподнимает мои бедра, двигаясь между ними в безумном ритме. И когда я уже изнемогаю, он останавливается у самого края.

Прошу тебя, — я умоляю его дать достигнуть развязки. Он смотрит мне в глаза и начинает быстро и агрессивно двигаться.

Кончи, — его хриплый голос перебрасывает меня через грань и я взрываюсь в сокрушительном оргазме, сотрясаясь в его цепких руках. Он властелин моего тела. Только он один. Какое-то непонятное ощущение зарождается в груди, но я не успеваю проанализировать это и проваливаюсь в сонное беспамятство.

Я лежу и лениво вожу пальцем по груди Сергея. Впадинка, выпуклость, опять впадинка. Его пресс вызывает во мне восхищение. Самое удивительное, самое красивое мужское тело, которого я касалась.

Он обнимает меня, моя голова покоится на его груди.

Мы молчим и не чувствуем из-за этого дискомфорта. Мало кому это дано. И великолепный секс здесь абсолютно ни при чем.

Кажется, что наши тела сказали больше, чем смогли бы мы при помощи слов. Нежность, страсть, управление и подчинение. Суть наших отношений не ускользнула от меня.

Ни слов любви, ни горячих признаний. Только невероятная физическая потребность. Наверное, так вели себя первобытные люди. Они не носили цветов своим избранницам, не ухаживали за ними, галантно подавая руку или пропуская первыми в пещеру. Нет. Они брали их жестко и требовательно. И в этот акт вкладывали все свои эмоции, скорее получая, чем даря удовольствие.

Хотя сейчас мы не занимаемся сексом. Просто лежим, замерев в объятиях. И что-то в этом моменте очень сильно отличает нас от первобытных существ.

Он медленно пропускает мои волосы сквозь пальцы, и у меня мурашки по всему телу от его прикосновений.

Его кожа чистая и гладкая, упругая. От нее поднимается какой-то удивительный аромат. Я не могу его описать. Иногда мужской пот вызывает отвращение, но у этого мужчины идеален даже его запах. Скорее всего, это феромоны. Иначе как объяснить то, что я не могу перестать наслаждаться этим фимиамом?

День уже почти превратился в вечер, и мне нужно скоро ехать за Женей, но я так не хочу уходить.

Твои волосы как шелк, — тихо говорит он.

Спасибо.

Иногда я вспоминаю, как впервые почувствовал их прикосновение.

И когда это было?

В первый раз, когда я увидел тебя. На приеме, который устраивала наша фирма. Ты прошла мимо и один локон едва коснулся моей шеи, когда ты резко отвернула голову.

Правда? Я этого не помню.

Ты была очень красивая.

А ты был с девушкой.

Ты шла к мужу.

Мне и сейчас нужно идти к нему.

Он промолчал. А что я хотела услышать? Просьбу остаться? Быть с ним вечно?

Я приняла решение. Как бы не сложились наши дальнейшие отношения, я не стану требовать от него каких-либо действий. Я не в праве. У меня есть семья, пусть и формально, но я замужем. А Вронский… Он свободен. И я уверена, что для него это временная связь.

Он теснее прижимает меня к груди и я нежусь, как кошка. Мне хорошо с ним. И я намерена испить эту чашу до конца. Пока его интерес не пройдет, пока смогу разрываться так, как сейчас.