Ночь была так прекрасна, что нам не хотелось идти спать. Мы сидели около часу и, вероятно, задремали. Я смутно припоминаю сквозь сон, как Лео объяснял мне, что самое лучшее — ударить буйвола по голове, если хочешь схватить его за рога, или пустить ему пулю в горло и еще что-то вроде этого.

Вдруг раздался сильнейший рев ветра, крик ужаса, вода брызнула нам в лицо! Люди, крича и волнуясь, побежали спускать паруса. Я вскочил на ноги и бросился к канату. Небо потемнело, но луна светила ярко. Огромнейший бурун в 20 футов вышиной несся прямо на нас. Прищурив глаза, я увидел, что наша лодка взлетела на вершину огромного вала. Затем последовал сильный удар волны с кипящей пеной, я уцепился за что-то и упал. Мне показалось, что я несколько минут пробыл под водой. Когда же я взглянул перед собой, то увидел, что большой парус оторван и болтается в воздухе, словно большая раненая птица. С минуту царила тишина, и я услышал голос Джона:

— Идите в лодку, скорее!

Измученный, я едва нашел в себе силы двинуться вперед.

Шхуна, полная воды, тонула. Нашу лодку отчаянно бросало во все стороны, араб Магомет успел прыгнуть в нее и старался поставить руль. С усилием я добрался до в лодки, Джон схватил меня за руку, и я покатился на дно. Шхуна погружалась. Магомет выхватил кривой нож и обрезал канат, которым была прикреплена к ней наша лодка.

— Великий Боже! — вскричал я. — Где же Лео? Лео! Лео!

— Помоги ему, Боже, он, наверное, утонул! — прокричал мне на ухо Джон, но такова была ярость бури и рев ветра, что его голос казался шепотом.

В отчаянии я стиснул руки. Лео утонул, а я остался оплакивать его.

— Смотрите! — закричал Джон. — Тут есть кто-то!

Я обернулся. Огромный вал снова поднял нашу лодку, и я почти хотел, чтобы он потопил нас. Луна скрылась за облаками, только робкий луч света скользнул по воде. Было тепло, вода заливала лодку. Слава Богу, она была так хороша, что скользила и выплывала, словно лебедь. Среди пены и волн я заметил что-то черное, стремящееся прямо ко мне. Я хотел оттолкнуть от себя темный предмет и схватил человеческую руку. Я очень силен, но едва смог удержать это плавающее человеческое тело и втащить его в лодку.

— Гребите, гребите хорошенько! — кричал Джон.

В это время слабый луч света упал на лицо человека, которого я держал. Это был Лео, принесенный волной, — живой или мертвый, но вырванный из когтей бури!

— Работайте веслом! — кричал Джон, — или мы утонем!

Буря свирепствовала вокруг нас, лодка качалась из стороны в сторону, ветер выл, вспышки молнии ослепляли нас. Мы работали среди этого хаоса, словно демоны, с диким отчаянием! Внезапно стало светлее и сквозь рев урагана до нас донеслось глухое ворчание…

— Великий Боже! Это — бурун!

В эту минуту луна выплыла из облаков и озарила бушующий океан.

В ревущем мраке ясно виднелась белая полоса пены. Это были буруны. Однако благодаря ловкости Магомета, хорошо знакомого с морем и этими опасными берегами, мы ускользнули от них.

А вскоре и буря прекратилась. Луна ослепительно сияла, освещая скалистую возвышенность, у подножия которой шумели буруны. В это время Лео открыл глаза, заявив, что платье его очень измято, а между тем пора идти в часовню. Я велел ему закрыть глаза и лежать спокойно. Его слова о том, что пора идти в часовню, заставили меня задуматься, напомнив уютные комнаты в Кембридже. Тяжелое чувство охватило меня. Зачем я был так глуп и поехал сюда? С этой самой ночи мне часто приходила в голову эта мысль.

Опять буруны… бушующая пена, рев и шум. Наконец, мы благополучно пробились через них и тихо приблизились к берегу.

На востоке появилась яркая полоса — предвестник зари. Море стихло, легкий туман окутал его, словно успокаивая.

Наступило утро. Солнце поднялось и залило землю теплом и светом.

Я сидел в лодке, прислушиваясь к рокоту воды, наблюдая за восходом солнца, пока лодка не коснулась таинственной странной скалы, у оконечности которой мы перенесли столько опасностей и которая заслонила теперь от меня таинственное зрелище.

Я продолжал смотреть на скалу и заметил, что верхушка ее действительно похожа на голову и лицо негра, поражавшее своим яростным выражением. Были ясно видны толстые губы, жирные щеки, приплюснутый нос, круглый череп, тысячи лет омываемые волнами и обдуваемые ветром. В довершение сходства на колоссальной голове негра виднелась какая-то растительность, казавшаяся в лучах солнца густыми волосами. Конечно, это было очень странно, так странно, что я предположил, будто это вовсе не игра природы, а гигантский монумент, сделанный, подобно египетскому сфинксу, каким-нибудь забытым народом на вершине скалы, как символ презрения к врагам, которые могут приблизиться к гавани. К несчастью, мы не могли этого узнать наверняка потому, что скала была малодоступна. Разглядев ее при солнечном свете, я решил, что голова сделана человеком. Стоит она из года в год, вечно омываемая изменчивым океаном, — стояла и тысячу лет тому назад, когда Аменартас, египетская принцесса, жена Калликрата, смотрела на это дьявольское лицо, — и будет стоять еще много столетий, когда все мы будем забыты.

— Что ты думаешь об этом, Джон? — спросил я нашего слугу, сидевшего на краю лодки и выглядевшего очень печально, указывая на голову негра.

— О, сэр! — ответил Джон, только что успевший заметить оригинальную скалу. — Я думаю, что старый джентльмен сделал свой портрет с этой скалы!

Я засмеялся, и мой смех разбудил Лео.

— Ого! — сказал он. — Что со мной случилось? Я озяб. Где же шхуна? Дайте мне, пожалуйста, водки!

— Благодари Бога, мальчик, что ты не окостенел навеки! — ответил я. — Шхуну затопило, с ней утонули все люди, за исключением нас четверых. Твою жизнь спасло чудо!

Джон отыскал водку, пока я рассказывал Лео о нашем ночном приключении.

— Великий Боже! — воскликнул он. — Как же мы смогли уцелеть?

Мы выпили водки и почувствовали себя лучше. Солнце начало сильно припекать и согрело нас, иззябших, промокших до костей.

— Да! — сказал Лео, отставив в сторону бутылку с водкой. — Это действительно скала, описанная там… Похожая на голову негра…

— Верно! — ответил я.

— Значит, — продолжал он, — все это правда!

— Из этого ровно ничего не следует! — возразил я. — Мы знали, что такая скала существует, отец твой видел ее. Но это ровно ничего не доказывает!

Лео снисходительно улыбнулся.

— Ты — Фома неверующий, дядя Горас! — сказал он. — Поживем — увидим!

— Конечно, — ответил я, — ну, а сейчас мы находимся у самого устья реки. Возьми весло, Джон, мы поищем местечко, где можно пристать к берегу!

Устье реки, в которое мы вошли, было нешироким, хотя из-за густого тумана, окутавшего берега, мы не могли хорошо разглядеть окрестности. Через 20 минут с большим трудом и с помощью попутного ветра мы пристали к берегу.

Туман рассеялся, солнце пекло, и на болотистых берегах лежали крокодилы, похожие на огромные чурбаны. В миле от нас тянулась полоса твердой земли, и через четверть часа мы очутились там, прикрепили лодку к дереву и сошли на берег. Затем мы разделись, помылись и повесили наше платье сушиться на солнце.

Устроившись под громадными деревьями, мы позавтракали мясом, которое захватили с собой в большом количестве, радуясь, что успели заблаговременно перенести до начала бури в лодку всю провизию и все имущество.

Пока мы завтракали, наша одежда успела высохнуть, и мы поспешили одеться. Осмотревшись вокруг, мы заметили, что находимся на узкой полосе земли, окаймленной с одной стороны рекой, а с другой — бесконечными унылыми болотами, уходившими вдаль.

— Здесь, наверное, была гавань! — сказал Лео.

— Чепуха! — возразил я. — Кто будет строить гавань посреди ужаснейших болот в необитаемой стране?

— Может, здесь не было болот, и страна была обитаема! — сухо возразил Лео. — Посмотри, — указал он на место, где вчерашний ураган вырвал с корнями огромную магнолию. — Разве не человеческая работа — этот камень?